Ее небольшие светло-карие глаза, щедро подведенные карандашом, смотрели с сочувствием. На удлиненном лице с острым подбородком и носом-клювом расползлась дежурная улыбка. Между островками полустертой помады бешено-морковного цвета расправились синюшные складки губ.

Долговязая преподавательница, чуть менее массивная, чем те, с которыми уже сталкивала меня судьба, наклонилась и заговорщически прошептала:

— Вы им спуску-то не давайте, Ольга Искандеровна. Это ж мальчикОвый поток! Звери, а не студенты. Из особо воинственных миров. Что с них взять? Одних скандров две трети потока.

Сама не понимаю, как упоминание этой расы не вызвало у меня нервный тик.

Бодрящее напутствие сопровождалось бешеными кивками головы. Я даже, грешным делом, оглядела себя с ног до головы. Штукатурки на лице подчиненной было столько, что чистота моего наряда подвергалась серьезной опасности.

Заработав начальское «Спасибо за предупреждение», преподавательница залихватски крутанулась на головокружительных каблуках. Еще раз кивнула мне через плечо и с чувством выполненного долга зацокала прочь. Строевой шаг на шпильках смотрелся экзотично.

Да-а-а. Спасибо. А то я раньше не нервничала.

Я выдохнула, выпрямила спину, не без труда открыв дверь аудитории, вошла и… обомлела.

В «мальчиковый поток», наверное, набрали не меньше трех сотен студентов.

Все, как один здоровущие — как Драгар или даже как Вархар. (Незаметно проректор и помощник стали для меня мерилом фигур местной молодежи, да и всего остального тоже. Больно уж удобно измерялось все в вархарах и драгарах.)

Под прицелом сотен внимательных, хитрых глаз колени подогнулись. Но я одернула себя, гордо вскинула голову и без приключений добралась до кафедры. Слава богу, рядом с ней громоздились деревянный стол и кожаное кресло.

Я опустилась в него, и… столешница оказалась на уровне груди.

По аудитории пробежали сдавленные смешки. Ну шакалы, не иначе. А считают-то себя, наверняка, матерыми волками.

Я снова выпрямила спину, выбросила вперед ладонь. Жест означал «дайте мне только минутку, и вы удивитесь».

Студенты любопытно притихли, превратились во внимание.

Не успев, как следует струхнуть, я ловко приподняла кресло кнопкой на подлокотнике.

Сама не знаю — как догадалась. Студенты не знали тоже, поэтому по аудитории поплыла удивленная тишина.

Кажется, не всякий препод на первой лекции умудрялся подстроить под себя кресло, а, может, и на второй тоже.

Сделав вид, что всю жизнь только так и интуичила, я небрежно пожала плечами, взяла журнал и подняла глаза на «зал».

— Кто староста потока? — я изо всех сил старалась, чтобы голос поменьше дрожал. Вчера Драгар предупредил, что здесь на весь поток один староста, в противовес привычным группам, где в каждой был свой, эксклюзивный.

На втором ряду поднялся детина — Вархар рядом с ним выглядел лишь чуть более матерым.

— Ну я, — расхлябанно заявил парень, пальнув в меня хмурым взглядом темно-зеленых глаз — пристреливался, проверял на вшивость. В тот же миг, остальные студенты прекратили тайком шушукаться, рыться в сумках, рисовать в тетрадях, ковырять деревянные парты и наносить другой ущерб вузовскому имуществу.

Что ж. Тигр на тумбе, задача заставить его прыгать через горящее кольцо. Собрать списки учащихся, один вариант принести мне, второй оставить у себя.

— Не ну, а «да, я Ольга Искандеровна», — я поднялась на ватных ногах и медленно направилась к «залу».

Староста смерил меня внимательным взглядом, и, кажется, зрелище не очень-то его впечатлило. Вернее впечатлило, только не так, как хотелось бы. По-вархаровски задержавшись взглядом на моей груди, детина бесстыдно добрался до бедер и даже оценил длину ног.

Ухмыльнулся — недвусмысленно и плотоядно.

Мда. Не мудрено, что все преподши тут похожи на бретеров. Другие, наверное, не выдерживают того, как студенты отдают должное их красоте и бегут, куда глаза глядят. Теперь фраза «раздевать взглядом» в моем представлении навсегда приобрела куда менее аллегоричный оттенок.

Между тем, обстановка накалялась.

Тишина нарушалась лишь грохотом сердца в моих ушах, шепотом и смешками. Да еще длинные белесые лампы у потолка время от времени мерно гудели — недовольно так гудели, словно живые.

— Для начала представься, — я постаралась говорить твердо, но ровно.

— Матхар Арката, — все тем же расхлябанным, с вызовом тоном, ответил староста.

И я поняла, что действовать нужно другим способом.

Эти мини-вархары привыкли состязаться в размерах, силе, нахальстве.

Переведем-ка сражение в другую плоскость. Поиграем на моем поле.

— Ты полегче, сильно не баси, — усмехнулась я, заставив себя неспешно пройтись перед «амфитеатром». — Войдешь в резонанс с лампами, — я кивнула на потолок.

На лице Матхара появилась слабая искра заинтересованности.

— И че? — вскинул он бровь, но на всякий случай перешел на более высокие ноты.

— Ну как что? Я женщина невоздержанная… Хаос и беспорядок — имя вам женщина, — передразнила я Вархара. И, кажется, многие студенты узнали авторскую фразу, закивали и загоготали в кулаки. — Так вот, — продолжала я без спешки, давая Матхару возможность пофантазировать, накаляя обстановку. А потом понесла полунаучную белиберду. Хотя, кто знает, что тут возможно, а что антинаучно. Да и что-то подсказывало — раздевание взглядом — самое высокоинтеллектуальное достижение первокурсников из «особо воинственных миров». — Беспорядок не совсем про меня. А вот хаос другое дело. Ты вступишь в резонанс с гудением ламп, я добавлю электрического поля нужной частоты. И…

— И что? — напрягся Матхар, и вольготная поза его мигом стала более строгой. Руки вытянулись по швам, тело — в струнку.

— И запоешь ты фальцетом, мой дорогой, — без выражения закончила я, оставляя и «тигру» и «залу» богатый простор для фантазии.

— Да ладно? — бледный «крепкий орешек» еще хорохорился. Но вокруг уже в голос гоготали его соседи. А в дальних углах, недоступных сейчас длинным рукам Матхара, и вовсе покатывались со смеху.

— Она и правда умеет управлять чужим электричеством, — прогундел с заднего ряда какой-то парень. Я знать не знала, что это так удивительно и, уж тем более, почетно. Но ребята смотрели уже другими глазами. Галдеж, хохот и комментарии разом стихли.

Матхар повел плечами и вежливо, без единой нотки прежнего нахальства, спросил:

— А-а-а. Это вы вчера чужие молнии поймали? И даже отправили их назад?

— Этот вопрос темы занятия не касается. Но да, это была я, — не без удовольствия и облегчения я заметила, как восторженно зашушукались парни. Да уж. Знала бы, что это так почетно — случайно словить чужие молнии и в приступе ярости шибануть ими незнакомого студента… Может и диссертацию не стала бы защищать.