– Вы хорошо знаете это поместье?

– Я выросла на одной из соседних ферм, но мои родители продали ее в начале девяностых. Видите ряд зеленых холмов вон там? Это наша старая граница.

Мы посмотрели вниз, на неровную местность, где тень «Сессны» прыгала по холмам и ныряла в зеленые долины.

– У меня остались замечательные воспоминания о Торнвуде, – перекрывая шум мотора, сообщила Кори. – Детьми мы нередко там играли. Он был дикий и заросший – бесконечно более таинственный, чем ферма Уэйнгартенов, где выращивали органические фрукты и овощи. Земноводные чудища в ручьях, тролли под каждым холмом, все в таком духе. У нас были шумные развлечения – мы объедались лаймами, бананами, манго… Кололи орехи макадамии, прятались на деревьях, купались нагишом в речке. Даже после смерти старика никакие предостережения нас не отпугивали.

Я подумала, что неправильно расслышала из-за шума.

– Предостережения?

Потянувшись назад, Кори задвинула свое окно, затем жестом предложила мне сделать то же. Я закончила фотографировать, поэтому обрадовалась возможности перекрыть поток леденящего ветра. Уровень шума тоже резко снизился. Теперь рев «Сессны» был приглушенным, кабина превратилась в оазис покоя.

– Что вы имели в виду под предостережениями? – напомнила я.

Кори уставилась в голубую бескрайность.

– Думаю, наши родители не хотели, чтобы мы туда ходили из-за того, как умер дед Тони. В любом случае это делало данное место лишь более привлекательным. Мы представляли, что это дом с привидениями, и сочиняли истории о тайной комнате, набитой человеческими скелетами. Мы подначивали друг дружку провести ночь там, но никто из нас так этого и не сделал. – Она искоса взглянула на меня. – Не переживайте, Одри, в этих историях нет ни капли правды.

– Как он умер?

Она нахмурилась:

– Тони вам не рассказывал?

Я покачала головой.

Кори сверилась с пультом управления.

– Какие-то туристы гуляли по бушу и забрели в Торнвуд со стороны национального парка. Они нашли старика под деревом, мертвого. Его тело погрызли животные. По-видимому, он гулял там как-то вечером и упал, сломал шейку бедра. Бедный старик. Полагают, что он умер от голода.

– Какой ужас.

– Да уж, точно. Но это дает представление о необъятности поместья. Торнвуд – громадное владение, можно ходить несколько дней и не встретить ни души. В округе немало таких, на холмах, особенно на границе с национальным парком. Торнвуд красив, – задумчиво проговорила она, – но нужно смотреть под ноги.

– Неужели никто его не хватился?

– Старый Сэмюэл избегал контактов. Насколько помню, я даже никогда толком не видела никого из его семьи. Наверное, он предпочитал держаться в стороне, понимая, что особой любовью не пользуется.

– Почему?

Снова озадаченный взгляд.

– Тони никогда вам и об этом не говорил?

– Он никогда не говорил о своей семье. Это слишком его расстраивало, поэтому в итоге я перестала расспрашивать.

Кори помялась в нерешительности.

– Ну… не знаю, стоит ли говорить вам это или нет… В конце концов, вы только что сюда переехали и место вам вроде бы нравится. Я не хочу, чтобы у вас начались ночные кошмары.

Я ждала, уставившись на нее.

Она вздохнула.

– Его обвиняли в убийстве человека.

– Кого?

– Молодой женщины… бабушки Тони. Бедняжка, – торопливо продолжала она, – это случилось в сороковых годах, сразу после войны. Состоялся суд. Сэмюэла оправдали, но ущерб репутации был нанесен. Ходили слухи, что он был виновен, но дело прекратили, потому что его отец знал судью. Весь город был потрясен. В те дни все были в родстве со всеми – люди друг друга знали, и если на какую-то семью обрушивалась трагедия, она волной прокатывалась по всему району. Такова природа тесных сообществ вроде Мэгпай-Крика. Люди знают о делах друг друга, и у них долгая память. – Она посмотрела на меня: – Прошу прощения, я вас напугала, да? Вы белая как полотно.

Я покачала головой – не напугала. Но ее откровения подтолкнули мою память… Сон, слишком смутный, чтобы его вспомнить, но суть его я не забыла. Я лежала среди теней на поляне в буше, не в состоянии шевельнуться, руки и ноги подвернулись, темная тень чего-то большого и тяжелого придавливала меня…

– Убийство, – чуть задыхаясь, проговорила я. – Похоже на то…

Кори округлила глаза, соглашаясь.

– Драматично. Понимаю.

– Когда мы переехали, – сказала я, – вещи старика по-прежнему находились в доме. Не только мебель, но и одежда, обувь в шкафу, зубная щетка и бритвенные принадлежности в ванной комнате. Старые жестянки с печеньем в кладовке. Ничего не стали складывать в коробки или выбрасывать после его смерти – все было просто оставлено как есть.

Кори поежилась.

– Страшно. Вы, наверное, совсем перепугались.

– Это покажется безумием, но я совсем не напугалась. По правде говоря, несмотря на все это – в чем и заключается безумие, – старый дом имел жилой и гостеприимный вид. Что-то такое витало в воздухе, понимаете? Печаль, но в то же время и радость. У меня возникло странное чувство, будто я вернулась домой после долгого отсутствия.

– В смысле, как будто это что-то из прошлой жизни?

– Не совсем… больше похоже на по-настоящему сильную связь. – Я махнула рукой, сознавая, каким абсурдом должны казаться мои слова. – Вероятно, просто последствие получения по наследству такого поразительного поместья. Словно шаг назад во времени в более безмятежный, красивый мир. Этот дом как будто затаил дыхание, ожидая меня, когда можно будет снова ожить.

Кори с тревогой смотрела на меня.

– Так вы не собираетесь мчаться домой и начинать укладывать вещи?

– Ни в коем случае, – рассмеялась я.

Однако втайне мое сердце забилось быстрее. Может, я и не испытывала побуждения спешно паковать сумки, но ощутила непреодолимый порыв что-то сделать.

Внезапно в наш разговор вмешался затрещавший радиопередатчик. Кори повернула ручку настройки и стала слушать писклявый голос авиадиспетчера, заполнивший своим зудением кабину. Отключившись, Кори внесла какие-то изменения в свои приборы. Двинула штурвальную колонку вперед, и «Сессна» почти незаметно начала снижение.

– Приближается гроза, – сообщила она. – Мы возвращаемся, если вы закончили?

– Закончила.

Положив камеру объективом вниз на колени, я просмотрела сделанные снимки, заслоняя экран ладонью от света, отражающегося от крыльев «Сессны». Фотографии вышли хорошие: много сияющего цвета, прекрасная контрастность, единая освещенность всех снимков и чистая глубина резкости.

– Как получилось? – спросила Кори.