– Принц Гым! Но ты… Спустя столько лет ты ничуть не изменился… – пробормотал принц Пуён, инстинктивно отступив назад в ожидании нападения.

Увидев Ли Рима, ничуть не постаревшего за прошедшие двадцать пять лет, он нутром почувствовал, что здесь что-то нечисто.

– Чему ты удивляешься? Ты же первым понял, что тем трупом был не я. Дольше всех об этом знал.

– Стража, здесь есть кто-нибудь?

– Кажется, никого нет. Я вроде всех убил по пути сюда.

Принц Пуён дрожал, ноги подкашивались. Ли Рим презирал своего брата за слабость и малодушие ровно так же, как и бывшего императора Ли Хо, которого убил собственными руками.

– Чему ты удивляешься? Я пришел забрать то, что по праву мое.

Ли Рим поднял серебряное кольцо, то самое кольцо, которое двадцать пять лет назад нашли на трупе, выловленном в море и выданном за Ли Рима. Принц Пуён хранил кольцо у себя.

– Положи его. Это кольцо императора, оно нам не принадлежит.

– Я был первенцем, а значит, первым в очереди на трон. Просто родился от наложницы. Я его законный владелец. Кольцо мое!

– Чепуха! Мы не смеем зариться на него.

– «Мы»? Есть только ты и я, не будет никаких «мы».

Ли Рим поднялся из кресла и медленно подошел к старику, у которого даже не было сил убежать. Он схватил его за шею и прижал к стене. Принц Пуён сопротивлялся что было сил. А Ли Рим лишь тихонько рассмеялся: безнадежно, брату не вырваться из его тисков.

– Как можно отождествлять себя с кем-то, кто может запросто тебя убить?

– Ты… наглец!

Лицо принца Пуёна покраснело, глаза налились кровью, веки набухли. Возможно, эти слова станут последним в его жизни. Взгляд Ли Рима сверкнул безумием, а руки тут же с новой силой обхватили шею старика и сдавили еще крепче.

– Вот так я задушу нашего драгоценного племянника и заберу у него флейту. Я стану ее единственным обладателем.

Принц Пуён пытался что-то сказать, но из его горла вырвался только хрип отчаяния.

– Такие трусы, как ты, мой брат, обречены на смерть. А я тем временем собираюсь стать единственным хозяином двух миров, о существовании которых никто и понятия не имеет. А может, и не двух: кто знает, сколько их всего. Не могу ручаться за масштабы того, что я сделаю, когда флейта будет в моих руках.

Силы принца Пуёна таяли, попытки сопротивляться натиску Ли Рима постепенно ослабевали.

– Чтобы я смог все устроить, наш обожаемый племянник должен хорошенько пострадать – тогда он скорее потерпит крах. Поэтому я хочу, чтобы он потерял еще одного близкого человека – тебя, если быть точным.

Ли Рим сделал последний рывок и сжал шею брата еще сильнее. Налитые кровью глаза старика, который до последнего боролся за жизнь, начали медленно закрываться. Вскоре голова его упала набок, а тело безжизненно поникло. Ли Рим отпустил его, и тело принца бессильно рухнуло на пол. Присев рядом на корточки, Ли Рим надел принцу на палец серебряное кольцо.

– Все честно. Ты был умен, и я уверен, что ты это предвидел.

Кровь на лице Ли Рима уже успела запечься. Пол в комнате принца тоже был залит кровью. Завершив задуманное, Ли Рим неторопливо отправился на выход. Стояла зима, но лил дождь: природа словно оплакивала чью-то смерть.

* * *

Ли Рим шел по улице, даже не пытаясь вытереть с лица кровь. Он направлялся к книжному магазину, прикрываясь своим черным зонтом от дождя, как вдруг остановился. Перед входом в магазин, спрятавшись от непогоды под вывеской, сидел мальчик и читал книгу. На нем была черная толстовка, на голову накинут капюшон с кроличьими ушами. Мальчика часто видели здесь играющим с йо-йо.

Почувствовав чье-то присутствие, мальчик поднял голову и взглянул на Ли Рима. Грянул гром, сверкнула молния, и на лице Ли Рима стал ясно виден длинный шрам, как будто метка. А мальчик все смотрел. Его не удивлял ни кошмарный шрам на лице, ни одежда незнакомца, залитая кровью.

– Почему ты не испугался?

– Потому что любопытный. Не люблю кровь. Вы подрались с кем-то?

– Драка в самом разгаре. Впереди долгий путь. Что ты читаешь?

– «Король Артур». История о человеке благородных кровей. Он обнажил свой меч и стал королем. «Тот, кто обнажит застрявший в скале меч, непременно станет легендой», – наизусть зачитал мальчик отрывок из книги.

Ли Рим бросил на него пронзительный взгляд.

– Король лишь тот, в ком течет благородная кровь? Это плохая сказка. Забудь о благородной крови. Не она делает короля королем. Меч должен быть обнажен тем, кто умеет им пользоваться.

– Даже если это будет злодей? Как-то несправедливо.

– Не справедливость управляет мечом, а меч решает, что такое справедливость.

– Кажется, в вашем мире все очень запутанно, – угрюмо произнес мальчик.

Ли Рим удивленно посмотрел на него, пораженный смелостью и сообразительностью ребенка.

– Что ж, не буду вас задерживать. Мне любопытно узнать, чем закончится эта история.

Мальчик снова уткнулся в книгу. Ли Рим еще долго стоял, просто глядя на него. Было в нем что-то особенное.

Тем временем Тэыль вернулась в отель, где остановился Ён. Как только она вошла в номер, он передал ей сотовый – тот самый, что она когда-то купила Гону. Теперь телефоном пользовался Ён – Гон оставил его, чтобы тот в республике мог выходить в интернет. Но у Ёна рука не поднималась открыть браузер. Как-то, желая отыскать информацию, Ён щелкнул по строке поиска, и ему выпала история запросов Гона, в которой он будто бы разговаривал с Тэыль.

Девушка с бесстрастным выражением лица взяла телефон и посмотрела на экран: «Любопытно было», «Посмотреть», «Что я там искал?», «Император», «Никогда», «Не оставляет следов», «Что делаешь?», «Работаешь?», «Или вся в повседневных хлопотах?», «Для меня», «Каждый визит в ваш мир», «Был волнительным», «Все из-за лейтенанта», «Чон Тэыль».

Тэыль, улыбаясь, листала историю запросов. Ён смотрел на нее, слегка наморщив лоб и гадая, какие эмоции она сейчас переживает. Дочитав все сообщения, Тэыль начала стирать одну запись за другой.

– Удивительно, что ты не удалил это. Все, я все стерла. Можешь смело пользоваться.

– Думал, захочешь себе оставить.

– Я все запомнила.

Чужое сердце – потемки. На лице Ёна отразилось недовольство: он был не в силах понять чувства Тэыль.

– Мы не должны оставлять никаких следов, так ведь? Нужно убедиться, что люди из вашего мира не оставят никаких следов в нашем.

– Знаешь что? Кроме самого императора, ты единственная, кто может так небрежно стереть слова, написанные им.