Вообще игры в виртуальной действительности с полным погружением строго ограничены по количеству заходов в виртуал и доступны лишь на Марсе в игровых центрах. Ведь такие выходы в несуществующее пространство сильно влияют на психику играющих: полное погружение создает иллюзию реальности происходящего, и злоупотребление погружениями впоследствии выливается в сложное психическое заболевание – человек перестает различать реальность и игру. И тогда, находясь уже в реальном мире, человек все еще продолжает думать, что вокруг игра.

После десятков инцидентов с убийствами и изнасилованиями возможность играть с полным погружением была сильно ограничена. В моей памяти еще свежи случаи самоубийств, когда люди, считая, что застряли в игре, рассчитывали, что, убив себя, смогут-таки выйти в реальность.

Кроме того, реалистичность игр с полным погружением способна перестраивать личность. Такой инструмент пригоден для формирования личности или изменения взгляда на жизнь. Если раньше в двадцатом веке для этого использовали книги и кинематограф, и все это называлось пропагандой, то, погрузив человека в виртуальную реальность, с ним можно сотворить все, что угодно, при этом он будет уверен, что все вокруг реально. К примеру, пережив в виртуале ужасы войны, он, выйдя из симуляции, может стать активным пацифистом. Или наоборот: если дать ему почувствовать вкус убийства, вкус жареной человеческой плоти, он может стать маньяком-каннибалом. Однако мы более-менее справились с этой проблемой.

Надев очки, я увидел перед собой тьму. Затем расслабил мысли, дабы системе легче было считать мои воспоминания для создания подробной симуляции.

– Что хотите, Алексей? – спросил приятный женский голос.

– Воспоминания, двенадцать лет назад. Шестое августа, пять часов после полудня по земному времени.

Тьма сменилась светом. Зрение не сразу адаптировалось, но вот я оказался в небе. Сижу в комфортном гравилете четыреста пятьдесят четвертой модели. Плавные линии гибрида самолета и машины, синяя блестящая краска, практичные и удобные кресла. На лобовом стекле отображается разного рода информация: температура, скорость, влажность воздуха и многое другое. Также имеется карта, красной точкой на ней отмечается положение гравилета.

– Мы уже прилетели? – раздался рядом мягкий и такой знакомый голос.

Я перевел взгляд, увидел сидящую на соседнем кресле Валентину. Длинные русые волосы заплетены в косу, большие чуть по-восточному раскосые глаза смотрят с теплотой и любовью.

– Почти. Два километра. Вон… уже можно увидеть дом.

Впереди на живописном пляже показалось высокое строение, рядом небольшая площадка для гравилета. Дом стоит обособленно от города, к нему даже не ведет дорога.

Впрочем, такое понятие, как проезжая полоса, давно исчезло. Остались лишь пешеходные и велосипедные дорожки, причем последние для любителей здорового образа жизни. Машины же заменены гравилетами. Благодаря множеству систем слежения и предупреждения, а также общим генетическим изменениям в организме человека число аварий упало до нескольких в год.

Генетические изменения коснулись не только ухода от старости, но и работы мозга. Память у людей существенно улучшилась, ускорилась работа нейронов, средний интеллект человека поднялся до ста пятидесяти айкью, а гениальными теперь считаются люди с айкью выше двух сотен. В связи с этим ускорилась реакция: мозг стал значительно быстрее обрабатывать информацию, в результате чего человек быстрее принимает решение. Современный землянин и человек двадцатого века – это как стремительный гепард и черепаха.

Ну и еще исчезло понятие «мегаполис». Люди теперь не селятся в огромных многоэтажках и многоквартирных домах, крупным считается город в пятьдесят тысяч человек. Да, попадаются еще крупные здания – но это в основном крупные институты и правительственные здания, а также космопорты. Да и людей на Земле стало меньше – около двух миллиардов.

Вот и я решил не селиться в городе, а жить в нескольких километрах от него. Учитывая, что мой гравилет может развивать скорость до восьмисот километров в час, до института, который расположен в городе ниже по побережью, лететь не более двух минут. Вылетел, пять минут, и уже переодеваюсь – нет тебе ни поворотов, ни светофоров, ни транспортного трафика, ни пешеходов. Также можно свободно слетать куда-нибудь, отдохнуть в выходные. Хочешь – в горы, хочешь – на другую часть континента, да хоть в Австралию на кенгуру посмотреть, хоть на Северный полюс – на белых медведей. Абсолютная свобода: ни границ, ни препятствий. Посадить гравилет можно где угодно, главное, чтобы была небольшая, более-менее ровная площадка пятиметрового диаметра. Колесный транспорт остался, наверное, только на Марсе – и то потому, что там на гравилетах особо не полетаешь, ибо города накрыты специальным огромным куполом, под которым только и может сохраняться воздух.

Гравилет плавно опустился на площадку. Мимо с протяжным криком пролетели чайки. Валентина проводила их взглядом, светло улыбаясь. Я же весь на нервах, хоть и стараюсь выглядеть беспечно. Надеюсь, что Алла и Роберт все приготовили.

На подходе к дому двери открылись самостоятельно. Замков как таковых тут нет, только автоматическая система, что сканирует мой образ и, распознав хозяина, пропускает внутрь.

– С возвращением, господин Алексей, госпожа Валентина, – слитно произнесли Алла и Роберт.

Моя прислуга: Алла – среднего возраста женщина, что, впрочем, никак не заметно по ней, с черными волосами, убранными в сложную прическу, работает горничной. Роберт – ее муж, стройный с пышными усами мужчина, выполняет обязанности повара. Работают они по контракту от института – так как трудочасы передавать между частными лицами нельзя, то и нанять их самостоятельно я не могу. Конечно, я мог бы нанять обслуживающий персонал, обратившись в специальную контору, которая и предоставила бы нужных работников. Но зачем заморачиваться этим, когда институт сам предоставляет уважаемым профессорам и ученым такие услуги?

– Прошу в гостиную, все готово, – произнесла Алла.

– Что готово? – с подозрением спросила Валентина, глянув на меня.

Я лишь улыбнулся и, обняв ее за талию, сделал приглашающий жест. Смущенно улыбнувшись, Валентина последовала приглашению. В гостиной накрыт праздничный стол. Голограмма придала гостиной образ какого-то древнего богатого поместья: под ногами дорогой ковер, сам стол из дерева, у стены горит камин, над которым висит трофей в виде оленьей головы, под потолком сверкает люстра. В комнате играет тихая скрипичная партия.

– Так непривычно видеть комнату такой, – произнесла девушка.

Я галантно отодвинул стул, Валентина с улыбкой села, воистину с достоинством королевы приняв мои ухаживания. Я уселся напротив. И правда, обычно комната выглядит иначе – строгий стиль с минимумом красок. Сейчас никто не красит стены и не покрывает их обоями – все заменяет голография. Вон там в углу старинная тумбочка только выглядит таковой, на самом деле она выполнена в строгом стиле с минимум изящества, но домашняя система накладывает на нее голограмму, создавая иллюзию старинной мебели. Так же и со стенами, и с полом, и со столом. Сейчас входят в производство системы с тактильными ощущениями, не отличимыми от настоящих, а поговаривают и о новом шаге – разработке систем, когда голограмма будет не просто осязаема, но и материальна. То есть на созданный голографией стол можно будет поставить посуду, и она не упадет. Так что если это реализуют, то дома станут просто пустыми каменными коробками, а мебель будет создана при помощи голографии. Но это дело далекого будущего, а пока только вот так – поверх реальной мебели изображение старинной.