class="p1">— Конечно, — я кивнул. — Хотите порадовать?

— Пока предварительно, — Клара Викентьевна склонила голову набок. — Товарищ Краюхин перезвонил мне и сказал, что он будет говорить на эту тему на очередном партийном собрании в Калинине. Говорит, что идея хорошая, и скорее всего он нам поможет. Правда, на командировки пока лучше не рассчитывать.

— У него вроде сын служит? — я вспомнил фотографию парня в «хэбэ».

— Верно, — кивнула Клара Викентьевна. — Поэтому-то он и заинтересовался вашим предложением. Так сказать, донести до широких масс… И с ликвидаторами обещал посодействовать.

— Отлично, — я управился с супом и перешел к пюре с селедкой. — Значит, будем ждать.

Товарищ Краюхин мне нравился. Не тупой и упертый бонза, а человек с весьма живым интеллектом. Плюс сына своего не отмазал, тот как раз в Афганистан и попал. За это отдельный респект первому секретарю райкома.

— И еще, — Громыхина поправила волосы. — Я еще раз просмотрела список материалов номера… Полосы партии и правительства мне Арсений Степанович уже предоставил, там только осталось кое-что доработать и поставить непосредственно перед сдачей в печать еще несколько материалов.

«Быстрый, однако, Бродов, — мысленно удивился я. — Надо бы его еще подгрузить, чтобы жизнь медом не казалось».

— Так?.. — я вопросительно посмотрел на Клару Викентьевну, понимая, что она явно к чему-то клонит.

— Я думаю, в номере все-таки не хватает идеологической составляющей, — припечатала парторгша. — Я, конечно, согласна с этой вашей идеей о комсомольских рокерах… Да и работа советской милиции тоже мне кажется нужной темой. Особенно в свете этого религиозно-мистического мракобесия. И все же этого недостаточно.

— Почему? — просто спросил я.

— Сами посудите, — Клара Викентьевна даже руками развела. — Что у нас с вами еще есть? Театральный сезон от Мирбах? Спорт от Анфисы? Это тоже все хорошо. Но где же пролетарская сермяжная правда? Где интервью с передовиками? Где социалистические соревнования?

— А ведь вы правы, Клара Викентьевна, — мое согласие заставило Громыхину довольно улыбнуться. — Нам не хватает правды от человека труда…

— Именно! — воскликнула парторгша, но я ее уже не особо слушал.

В свое время (как это странно звучит о будущем!) мы всем холдингом отрабатывали тему рабочих профессий. Все настолько устали от менеджеров и банкиров, что Сергей Антонович предложил копнуть, так сказать, в народ. То есть написать о слесарях, водителей автобусов, машинистов и многих других трудовых делах. И получилось круто, потому что читатели словно бы заново открывали для себя профессии, которые всегда на виду. Мы, черт возьми, даже о дворниках рассказали так, что нам, как в старые времена, письма с благодарностями повалили. И не только, надо сказать, электронные. Люди звонили по телефону, комментировали публикации в «Телеграме» и «ВК», некоторые вообще просто в редакцию приходили. А тут эта тема мало того, что важна в идеологическом плане, так еще и рассказать можно так, что все ахнут!

— Вы как раз предвосхитили новый цикл статей, — я перешел к компоту и, сделав глоток, принялся рассказывать Громыхиной свою идею. — Называться будет «Человек труда»…

— Евгений Семенович, ну что вы такое говорите? — перебила меня парторгша. — Вы как будто с Луны свалились после своего обморока. Забыли? Мы ведь и так регулярно публикуем биографии сталеваров, монтажников-высотников и представителей других рабочих профессий. А недавно у нас даже было интервью с дояркой-рекордсменкой из колхоза «Светлый путь».

— Нет-нет-нет, Клара Викентьевна! — я даже шутливо погрозил Громыхиной пальцем. — Я совсем не о том. В новой рубрике мы не просто будем рассказывать о сталеварах и плотниках. Мы сами испробуем на своих шкурах непростой пролетарский труд!

— То есть… Как это? — Клара Викентьевна была сбита с толку.

— А вот так! — улыбнулся я. — Помните, я предлагал Виталию Николаевичу покататься с милицейским патрулем? Так вот, это что-то вроде того, даже круче… То есть интереснее. Берем, например, нашу Зою Шабанову… и отправляем ее доить коров на ферму!.. То есть, прошу прощения, в колхоз. Бродова сажаем на трактор или комбайн. Бульбаша — за баранку автобуса. И вот каждый потом напишет статью в стиле «испытано на себе». Как вам?

Громыхина хлопала ресницами и шевелила губами, будто рыба, выброшенная на сушу. Я уж было решил, будто она настолько сильно поражена, но тут Клара Викентьевна выдала свой вердикт:

— Бесперспективно.

У меня внутри все тут же упало, а парторгша, видимо, решила меня добить.

— Рабочие и так знают, что они делают и как им выполнять собственные обязанности, — наставительно сказала она. — Незачем переливать из пустого в порожнее, тратя на это время корреспондентов и газетную площадь. Признаться, я ждала от вас большего, Евгений Семенович.

И Громыхина, довольно улыбаясь, откинулась на спинку стула, надменно поглядывая на меня поверх очков. Но это она зря. Я-то знаю, что читателям нравятся статьи с погружением, так что правда на моей стороне. И скоро парторгша об этом тоже узнает.

— Я все же настаиваю на этой рубрике, — главное, вежливо улыбаться и смотреть прямо в глаза.

— Вам виднее, — пожала плечами Клара Викентьевна. — Вы же главред. Но не говорите потом, что я вас не предупреждала.

— Договорились, — вроде бы покладисто ответил я.

А теперь посмотрим!

Глава 14.

Остаток дня пролетел как пуля, так как после обеда у меня не было возможности даже выдохнуть. Для начала я составил список профессий, которые требовалось освоить нашим журналистам. Водитель автобуса, машинист-тракторист, помощник аптекаря, продавец в магазине, санитар скорой помощи… Потом пришла Клара Викентьевна, сунула мне под нос список предприятий, которые набирали сотрудников, в том числе выпускников ПТУ и техникумов с минимальным опытом. Некоторые и вовсе искали учеников на места без особой квалификации, гарантируя специальность с последующим трудоустройством.

Я посмотрел на парторгшу и, одобрительно кивнув, поблагодарил ее. Она действительно облегчила задачу — мы хоть и собирались прославлять человека труда, нельзя было полностью исключить недоверие со стороны опытных работников и руководителей. А то сунет молодой журналист руку не туда, отвечай потом за него. И тут можно было как раз начать с простых вариантов вроде ученика прессовщика. Потом, имея на руках готовый материал, гораздо легче убедить ответственных лиц на других местах. И не только руководителей предприятий, к слову, но и ту же Громыхину, разбившую мою идею, как ей самой показалось, в пух и прах. Так что перед собой я поставил важную цель: не ударить в грязь лицом и доказать, что рубрику ждет успех.

Вариант со звонком из райкома я решил приберечь на самый крайний случай. Не сомневаюсь, что личная просьба товарища Краюхина откроет передо мной и моими сотрудниками все проходные, но я хотел сам. Я должен продемонстрировать прежде всего собственный профессионализм без протекции партийных начальников. Об этом я, кстати, и сообщил Громыхиной, которая сразу мне предложила набрать Анатолию Петровичу — по-прежнему сомневалась в успехе моей затеи. Выслушав со скептической улыбкой мои доводы, она навешала мне дежурных комплиментов и удалилась. Зато буквально сразу же в кабинет, предварительно вежливо постучав, ввалились Соня и Леонид.

— Евгений Семенович, это просто песня! — воскликнула внучка прославленного военкора, которую прямо-таки распирало от нетерпения. — Мы поговорили с соседкой и с «ведьмой»! Ну, той самой Наташкой-стервозиной!

— И как? — я оценил пыл молодежи. — Не придется мне вызывать из Москвы экстрасенсов, чтобы снять с вас заклятие порчи?

— Нет, этого не понадобится, — засмеялась Соня. — Как вы думаете, зачем невеста этого Геночки поила его отваром любки?

— Явно приворожила? — я улыбался, и ребята быстро уловили мою иронию.

— Нет, конечно, — засмеялась девушка. — Наталья эта — очень приятная молодая женщина, работает медсестрой в городской поликлинике. И хорошо разбирается в фармации, даже хочет поступать в Калинин или Иваново.

— Та-ак, — заинтересованно протянул я, еще не понимая, к чему ведет Соня.

— У Геночки желудочные боли частые, это и соседка по коммуналке нам подтвердила, — продолжила, между тем, девушка. — А любку двулистную как раз используют как лекарственное растение, она помогает при желудочных расстройствах. Наталья, кстати, сразу нам это рассказала — что лично собирала любку, готовила отвар и поила своего жениха. При его родителях в том числе. Помочь хотела, а они ее в ведьмы по необразованности записали. Вот ведь темные люди!

— Тьма — это всего лишь отсутствие света, — наставительно произнес я. — И наша задача, будучи советскими журналистами, нести этот свет знаний гражданам СССР, жителям будущего коммунистического государства.

«ССКР, —