огород станет одним из наших любимейших мест. Яблоки, сливы, вишни — все это было на зарастающем сорняками участке, который мы, дети, искренне считали оазисом. Единственное, что омрачало светлые воспоминания, была гибель моей кошки Симки — собаки разорвали ее именно здесь, на старом заброшенном огороде.

Я посмотрел по сторонам. Если в двадцать первом веке на месте огорода была автопарковка, и машин порой было не сосчитать, то в восьмидесятые здесь стояли максимум три автомобиля. Ушастый «Запорожец» деда Олега, «горбатый» семьи Сорокиных и роскошный «Москвич-2140» моряка дяди Юры. Все они сейчас были на месте — такой вот парадокс. На работу их владельцы ездили на автобусе, а личные автомобили использовались как средство доставки семей в деревни и на дачи. Или на озеро Селигер, например, куда мы с родителями и Таей ездили каждое лето. Правда, своей машины у нас как раз не было, и мы ездили на электричке.

А еще, помню, по Любице ходили рейсовые теплоходы. Как правило, это были речные трамвайчики Р-51 «Москва», которые в Твери в двадцать первом веке используются как прогулочные. Но порой можно было встретить и «Метеоры» с «Ракетами», суда на подводных крыльях. На одном из таких скоростных кораблей мы с родителями добирались до пионерского лагеря «Юность Чайки», где отдыхала Тайка. Потом, к сожалению, речное судоходство прикрыли, как и местные авиалинии, и в мое время по Любице пыхтит только одинокий «Москвич», катающий вверх и вниз по течению гостей Любгорода. Особенно он становится популярным в день города.

Зайдя за дом, я увидел полупустую детскую площадку. Какая-то бабушка в деревенском платочке выгуливала совсем маленькую девочку, которая таскала за собой на веревочке игрушечную собаку на колесиках. Собака была коричневая и страшненькая по меркам будущего, но лично мне тоже такие нравились. Только мне почему-то ее так и не купили, зато подарили крутой металлический самосвал.

Солнце светило ярко, и если бы не рабочий день, здесь было бы не протолкнуться — у каждой семьи в нашем доме были дети. Чаще двое, иногда трое и почти никогда один. Почти все стремились воспитывать маленькие коллективы, и потому эгоизма было гораздо меньше. А может, я просто идеализирую свое детство?

Улыбнувшись, я решительно покачал головой. Нет, время определенно было другое. И как же я сейчас завидую маленькому Женьке Кротову!

Однако пора возвращаться в редакцию и вершить дела.

Глава 13.

Вернулся я аккурат к обеду и направился сразу в столовую. Туда уже потянулись остальные сотрудники, моментально образовав очередь на раздачу. Я встал за Мартой Рудольфовной, за мной тут же пристроился Арсений Степаныч. Он улыбался и даже довольно насвистывал. Это меня почему-то насторожило, и я словно невзначай осведомился о ходе подготовки обязательных полос. Бродов заверил меня, что все по плану и что ему помогает Шикин, который писал скучные длинные обзоры производства, а еще он подтянул пару девчонок, которые пришли к нам в этом году после калининского филфака.

За рабочей беседой очередь продвинулась довольно быстро, и уже скоро я стоял у кассы с подносом, на котором дымился благоухающий «рыбкин суп» и пюре с селедкой. Толстая важная тетка в белом халате и чепчике внимательно осмотрела мой обед, потом начала набирать на громоздком кассовом аппарате стоимость блюд.

— И компот, — спохватился я, добавив граненый стакан с тягучей коричневой жидкостью.

Тетка, неожиданно улыбнувшись, кивнула, и принялась пробивать обновленный заказ. Касса печатала чек с таким звуком, который напоминал пулеметную очередь, и я сразу вспомнил, как мама брала меня с собой в магазин, где грохот кассовых аппаратов не прекращался.

— Спасибо, — поблагодарил я и направился к одному из пока еще свободных столиков.

Он располагался весьма удачно и позволял обозреть все помещение столовой. Это было мне на руку, потому что я собирался украдкой понаблюдать за коллективом, который на самом деле не ограничивался пятнадцатью журналистами и фотографами. Парторг Клара Викентьевна, секретарша Валечка, завгар Сергей Саныч Доброгубов, несколько водителей, корректоры, бухгалтерия, наборщики и печатники. Типография располагалась в пристройке, и это являлось стратегическим преимуществом «Андроповских известий». В особенности это было хорошо для меня, потому что сдача газеты в восемьдесят шестом году, когда не было никаких PDF, оставалась для меня чем-то сродни полету в космос. Но ничего, у меня есть Бродов и Бульбаш, которые на выпуске печатной продукции собаку съели, так что не пропаду. Единственное, на что мне после обеда нужно будет потратить максимум внимания, это готовящийся макет номера.

Моя первая планерка в шкуре Кашеварова прошла вполне достойно, но я был просто уверен в наличии подводных камней. Во-первых, даже будущие «Любгородские известия» представляли собой лоскутное одеяло блоков с подверстками, цифрами и цитатами. И все это великолепие должно было четко «биться» с объемом, что для меня всегда было головной болью во время практики в «печатке». Напишешь статью, а она вместо требуемых семи с половиной тысяч знаков выходит на девять. И приходится резать по живому, укладывая свое детище в прокрустово ложе «принта». Во-вторых, оставались нюансы с иллюстративной частью, потому что значительная доля материалов представляла собой информационный мусор, который в здравом уме никто не читает, особенно если они размещены текстовыми «кирпичами» без фотографий или, к примеру, карикатур.

Во мне зрели опять же настоящие ленинские планы по реформации газеты. Чтобы она оставалась не просто единственным СМИ в городе и районе, а единственным адекватным СМИ, которое хотелось читать. И чтобы меньше всего оно использовалось вместо закончившегося пипифакса или в качестве упаковки для рыбы и семечек. А для этого мне предстояло превратить неплохое, но все же официозное советское издание в приличную читабельную газету.

В нормальных СМИ двадцать первого века всегда есть банк изображений, которые рассортированы по тематикам. Например, город, строительство, спецслужбы, семья и дети, витрины, автобусы и так далее. К большим журналистским текстам фото, как правило, всегда готовятся отдельно, особенно если это, например, интервью. Но для небольших колонок и уж тем более для новостной ленты сайта достаточно обобщенных изображений. Не предоставила, скажем, пресс-служба СК нормальные снимки, ты просто берешь из банка фото машины с надписью «Следственный комитет» или человека в форме со спины. Нужно опубликовать релиз районного суда, и в ход идет заготовленный кадр с молоточком. Пишешь про строительство — вот тебе серия снимков с кранами, рабочими в оранжевых касках, бетономешалками и рядами кирпичей. Нужно проиллюстрировать пожар, а девочки из МЧС приложили к релизу убогие кадры, снятые на телефон, у тебя уже есть парочка снимков с огнеборцами и пенными рукавами. Ну, и так далее. А еще более крутые издания и вовсе содержат в штате дизайнеров художников-карикатуристов. Но это, как правило, федеральный уровень.

Как бы то ни было, я знал, как организовать работу электронного СМИ в двадцать первом веке. А тут мне нужно было сделать что-то подобное с техническим оснащением уровня восьмидесятых в СССР. И как это сделать? Правильно, тоже создать банк стоковых изображений. Только, получается, в бумажном виде и в виде проявленных пленок. То есть классический архив, просто немного модернизированный, с учетом самых частых запросов. Значит, придется мне погонять Леню и еще этого второго фотографа, Андрея, по городу, составив для них список тем. И потом постепенно наполнять наш газетный банк.

— Приятного аппетита, Евгений Семенович, — раздался знакомый голос, и мое раздумчивое одиночество нарушила Клара Викентьевна.

К новому Кашеварову, по всей видимости, люди еще не успели привыкнуть, и никто ко мне не подсаживался. Стеснялись или даже боялись. А может, и вовсе не хотели иметь никаких дел, кроме работы. Это было немного обидно, но еще с прошлой жизни я понял, что авторитет нужно зарабатывать. Никто его на блюдечке не принесет. А вот товарищ парторгша, похоже, была единственной, кому даже не требовалось спрашивать разрешения подсесть рядом.

— Спасибо, Клара Викентьевна, и вам, — я кивнул, уплетая вкуснейший суп.

Громыхина взяла себе только салат, рыбный пирожок и чай — видно, блюла фигуру. И это, надо отметить, у нее получалось. Солдатом в юбке парторгшу назвать было трудно, и для мужчин постарше она наверняка была лакомым кусочком. Но мне была симпатична докторша Аглая Тарасовна. И по внешности, и по возрасту.

— Помните, мы с вами беседовали с Анатолием Петровичем про Афганистан и Чернобыль? — спросила Громыхина.