– Вот как? Поздравляю!

– Мне захотелось самой попробовать после ваших уроков с Нэдом.

– Что ж, я рад, что тебе понравилось. Удачи!

– Спасибо!

Он вышел из машины, и я перевела взгляд на антикварную лавку. Неприятно было осознавать, что там, возможно, лежит оригинал закона, который мог бы выручить миссис Уотерс, а я ничего не могу поделать! Вот бы заглянуть туда и поискать…

Я развернула машину, чтобы выехать с парковки. Нет, я обещала полковнику Ленгу не вмешиваться в это дело. И не буду.

Снова подошло время занятия с мистером Бельтрано, и я была только рада отвлечься от мыслей о полковнике Ленге и контрабандистах. Конечно, ФБР разберётся с ними, но на это уйдёт много недель или даже месяцев. Эвелин Уотерс к тому времени уже лишится дома! Как было обидно бросать расследование. Я никогда жизни так не поступала! К тому же мне очень хотелось помочь.

По пути в аэропорт я позвонила девчонкам и сказала, что слежка за антикварной лавкой отменяется. А чтобы не раскрывать тайну полковника Ленга, соврала, будто ошиблась и больше не подозреваю мистера Берринга. Конечно, нехорошо было оставлять их в неведении, но я собиралась обо всём рассказать после того, как расследование закончится.

Ещё я хотела позвать Нэда с собой, но его не было дома. Миссис Никерсон сказала, что он в университетской библиотеке. Честно говоря, меня это порадовало. Я ещё не сказала ему об уроках с мистером Бельтрано и не знала, как он отреагирует. Хотя, чем больше проходило времени, тем больше росло чувство, будто я что-то скрываю. Ох. Нет, завтра обязательно во всём признаюсь.

Я зашла в ангар и приготовилась ждать Фрэнка ещё добрых полчаса, но, как ни странно, он уже сидел на стойке и читал журнал. А увидев меня, тотчас вскочил и надел солнечные очки:

– Ну что, пойдём!

Я поспешила за ним к самолёту. Урок начался вовремя, стояла приятная солнечная погода, а я была вполне уверена в своих способностях пилота.

– Можно мне сегодня поднять самолёт? Думаю, я готова.

Фрэнк смерил меня взглядом.

– Почему бы и нет? Сначала я всё сделаю сам и подробно тебе объясню, потом мы приземлимся, а во второй раз взлетишь уже сама.

– Отлично!

Удивительно, как по-разному он себя вёл от урока к уроку. Мы пристегнулись, я попросила у башни разрешения на вылет, и Фрэнк поехал по взлётной полосе, медленно проговаривая все свои действия.

Когда мы поднялись в воздух, я была уверена, что всё запомнила.

– Поскольку это предпоследний урок, может, сегодня я попробую взлететь, а в пятницу – посадить самолёт? – спросила я.

Фрэнк удивлённо на меня взглянул.

– У нас же урок в понедельник.

– Нет, в пятницу. Давайте проверю.

Пока Фрэнк держал штурвал, я достала сумку из-под кресла и начала рыться в ней в поисках визитки, на которой папа записал даты и время занятий. Бесс постоянно мне твердит, что у меня в сумке настоящая свалка и давно пора там прибраться, но я никак не нахожу на это времени.

Наконец я нащупала визитку и вытащила её из сумки.

– Да, в пятницу.

– Хм. Значит, я ошибся. – Фрэнк виновато улыбнулся. – В пятницу так в пятницу.

– Можно мне будет посадить самолёт?

– Посмотрим. Это непросто.

Я перевернула визитку и задумчиво на неё посмотрела. Там был нарисован мультяшный Фрэнк в «Сессне», а снизу подписаны его имя и номер телефона. Я усмехнулась.

– У моего парня почти такой же номер. У вас 555–43-70, а у него 555–43-40. А четвёрка на телефоне находится как раз над семёркой! Очень легко ошибиться. Наверняка ваши номера постоянно путают!

Вдруг меня словно током ударило. Незнакомец, который так раздражал мистера Никерсона, на самом деле звонил Фрэнку Бельтрано. Он просто ошибался номером! Все кусочки головоломки сложились воедино. Сообщение про доставку посылки вечером предназначалось Фрэнку!

Наверняка на прошлом уроке ему позвонил тот самый человек. Поэтому он приземлился в другом аэропорту – чтобы забрать посылку. Во время первого занятия Фрэнку тоже звонили. И тоже на закате. Мне вспомнилась история Гарольда Сафера про моряков и красное небо. Как он там говорил? «Солнце красно к вечеру – моряку бояться нечего»… Значит, ближайшее время погода обещает быть ясной.

Такая погода подходит для полётов. Получается, ночью Фрэнк летал за загадочными посылками. К чему вся эта таинственность? Почему именно ночью?

Ответ был очевиден. Фрэнк – вовсе никакой не инструктор. Это всего лишь прикрытие! Он контрабандист. Именно его искал полковник Ленг. Теперь понятно, к кому пришёл мистер Берринг в тот день в аэропорту. Он сердился не на Дженис, а на Фрэнка. Мистеру Никерсону как раз позвонили накануне, значит, Фрэнк не знал о посылке. Звонка не было, и он не забрал украденный документ или предмет искусства. Мистер Берринг отправился в аэропорт – выяснить, в чём дело. Неудивительно, что Фрэнк делал вид, будто не знаком с ним!

Мне вспомнился прямоугольный конверт, который Фрэнк забрал во время прошлого занятия. Вдруг это тот самый документ с законом о зонировании, который мог бы сохранить дом миссис Уотерс? Меня замутило. Я присутствовала при передаче краденого антиквариата! Практически участвовала в преступлении!

– Что такое, Нэнси? Чего притихла? – спросил Фрэнк. – Думаешь о грядущем взлёте? Мы только-только отлетели от аэропорта.

Я уставилась на него, не зная, что сказать.

– Давай я приземлюсь, и ты взлетишь.

– Хорошо, – прошептала я. Нужно было срочно связаться с полковником. Может, сделать вид, будто меня тошнит, когда мы приземлимся, выйти из самолёта и позвонить ему?..

Фрэнк сощурился.

– Ты в порядке? – спросил он и вдруг коснулся моей руки. Я ахнула и отдёрнула её. Фрэнк отшатнулся от неожиданности и задел локтем штурвал. Наши глаза на секунду встретились, и самолёт резко нырнул вниз.

Всё произошло так быстро, что Фрэнк не успел ничего сделать. Ремень на нём, как всегда, свободно болтался и не удержал от рывка вперёд. Фрэнк ударился лбом о приборную панель. Раздался глухой стук. Не думая, я схватила штурвал и выровняла самолёт, но так резко, что Фрэнк откинулся обратно на спинку кресла. Его голова склонилась набок. Он потерял сознание.

Сажать самолёт было некому!

– Фрэнк! – закричала я, перехватывая штурвал. – Фрэнк, очнитесь!

Я потрясла его одной рукой, стараясь не слишком сильно дёргать штурвал.

Бесполезно. Он даже не пошевелился. Видимо, ударился сильнее, чем я думала.

– Так, Нэнси, соберись, – сказала я себе, но это было нелегко. Всего три урока за плечами, я одна управляю самолётом и должна его посадить! С каждой секундой земля становилась всё ближе! У меня засосало под ложечкой. В жизни мне не было так страшно!