ей, понимаешь, всякий раз доказывать, что Ангел — существо более мудрое, знающее, опытное и вообще превосходящее во всех отношениях человека.

Я с опаской глянул вверх и вниз между пролетами лестницы. Вот не понравилось мне то, что я увидел. Нет, впереди у меня, конечно, вечность, и рано или поздно я их все обыщу, но с нее же станется невинно поинтересоваться, почему я так долго возился! И прощай, авторитет. Заработанный потом и кровью за долгие земные годы.

Правда, на некоторых этажах, вдруг вспомнил я, куча народа была. У целителей, точно. Там можно будет просто спросить, где у них стажеры…

Стоп-стоп-стоп, резко остановил я себя. Куча народа мне точно ни к чему. Что там говорил мой руководитель — «в случае чрезмерной общительности, Вы будете ограничены в перемещениях»? Может, мне «Обет молчания» на лбу написать? Ну да, конечно, и прямиком в центр внимания, а оттуда под домашний арест…

Ломая голову над тем, как разыскать Татьяну, оставаясь незамеченным, я медленно пошел вниз по лестнице.

Голова продержалась до позднего вечера, когда неохотно признала, наконец, что без посторонней помощи мне не обойтись. Вот недаром отцы-архангелы всегда учили, что смирение — это добродетель! Которая всегда вознаграждается. Стас, вознаградило меня обухом по голове.

Ну, конечно же, Стас! Общение с одним Ангелом никто не решится назвать чрезмерным, а намек моего руководителя на какую-то операцию, которую Стас проводил как раз в районе нашей аварии, дал мне полное право задать последнему ряд вопросов. Среди которых вполне может случайно, ненароком вырваться вопрос о Татьяне.

Через пару часов оказалось, что общение с одним Ангелом считается в родных пенатах чрезмерным, если этим Ангелом является руководитель отдела. Прямая связь со Стасом глухо молчала — я даже подумал, что она, наверно, только с землей работает. Очаровательный голос оператора раз за разом сообщал мне, что в данный момент руководитель службы внешней охраны недоступен, и просил повторить запрос чуть позже. Хоть бы сообщение оставить предложила!

Этот голос меня и во сне преследовал, когда я, в конце концов, на диван рухнул.

А вот утро не только на земле мудренее вечера оказалось. Проснувшись и потряся головой, чтобы избавиться от этого оптимистичного звона, я вдруг понял, что оставаться так долго в недоступности Стас может, только находясь на земле. А в этом случае он бы мне уже по прямой связи ответил. Значит, либо мне доступ к нему не дают, либо он сам со мной говорить не хочет. А это значит, что он что-то знает — что-то такое, от чего меня старательно изолируют. А если меня от чего-то изолируют, значит, мне это точно нужно. А нужно мне только одно…

Меня рвануло к двери, затем к выходу на лестницу, затем вниз по ней — в самый низ, где, как я помнил, располагался отряд Стаса. Опять без каких-либо помех. Я торжествующе улыбнулся. Я ведь абсолютно свободен в своих перемещениях, не так ли?

Границы моей свободы обнаружились этажа за два до последнего. В лице двух внештатников — небрежно прислонившихся один к перилам, второй к стенке и плотоядно улыбающихся мне снизу вверх.

— Нарушаем? — с надеждой поинтересовался прислонившийся к стенке.

— Это еще с какой стати? — возмутился я. — Мне сказали, что я могу ходить, куда хочу.

Прислонившийся к перилам небрежно отклеился от них, вразвалочку поднялся ко мне и — одним молниеносным движением — развернул меня на 180 градусов.

— Иди, — великодушно разрешил он мне, чуть подталкивая в спину.

Вот здесь я сразу хочу сказать. Я бы с ними обоими справился без всяких проблем, даже после разнеженной земной жизни, но! Я просто кожей почуял, что они именно этого от меня и ждут — чтобы тут же доложить о моем чрезмерно энергичном общении и таки запереть меня в этой квартироподобной клетке.

Я рванул вверх по лестнице. На один пролет.

— А может, еще погоняем? — бросил я им через плечо с широкой улыбкой. — Или вы только по прямому приказу руководства тренируетесь? — Они переглянулись в явном раздражении. — Впрочем, нет, куда вам до хранителя, — сокрушенно добавил я, и уже всерьез ринулся наверх.

Они догнали меня через три этажа. Я чуть посторонился, давая им вырваться вперед, резко развернулся и помчался вниз. О, вот это другое дело — когда перед тобой понятная цель и в спину никто не тычет!

Им удалось перехватить меня всего за один этаж до заветной двери в подразделение Стаса. Обидно, подумал я, опять помянув не злым тихим словом земной комфорт. Грубо оттолкнув меня, внештатники резко затормозили на две ступеньки ниже, и развернулись ко мне лицом, выдвинув челюсти и раздувая ноздри.

— Молодцы! — искренне похвалил их я. — Удлиняем дистанцию? Или уже устали? — участливо поинтересовался я. — Ну, тогда отдыхайте — я вот только разогреваться начал.

На этот раз я первым добрался до своего этажа. На чистом самоуважении. Которое тут же послало вопящие от перегрузки ноги дальше вверх.

— Куда? — рявкнуло мне в спину.

— К начальству! — На большее у меня дыхания не хватило. А сил — больше, чем еще на два этажа. Где они мне снова путь преградили — тоже отдуваясь, с удовольствием отметил я.

Одобрительно хлопнув ближайшего ко мне по плечу, я тут же помчался вниз — не дожидаясь его реакции и уговаривая самоуважение продержаться еще совсем чуть-чуть.

На своем этаже я метнулся прямо к входной двери и резко открыл ее прямо перед носом своих преследователей … но бежавший у перил внештатник успел ухватить за шиворот своего напарника.

— Ну, все, спасибо, я домой! — бросил я, пока они друг от друга не отцепились, и юркнул за дверь.

В тот вечер мне намного лучше думалось лежа. Все мышцы ныли, но я даже радовался этому ощущению — вместе с ним ко мне определенно возвращалась хорошая форма. А что-то … нет, опыт моего общения с Татьяной подсказывал мне, что она мне очень скоро понадобится. Я бы еще побегал — вот скажет Стас, куда, взлечу — никто меня не остановит.

Но прежде чем куда-то взлетать, нужно к Стасу попасть. Что-то снова подсказало мне, что ждать, пока внештатникам надоест вход к нему стеречь, не стоит. Значит, точно есть там что-то, к чему меня всеми силами не подпускают!

Но как же к нему пробраться-то? Я с горечью вспомнил Тошин талант телепортироваться. Вот где справедливость? Почему он только ему достался? Почему нам особые способности неравномерно раздают — даже в пределах одного подразделения? Равноправие где, я спрашиваю?

Минуточку.