— Вот смотри — говорит чужак: — у тебя же там в голове программа, да? Ты как Твари, только на человека похожая, верно? Ересь, конечно, страшная, но я и сам сейчас не праведник, так что не будем об этом. Смотри, у тебя же приоритет на самосохранение, а у тебя три варианта действий. Первый — вот они не поверят тебе и суд соберут… а кто, кстати у вас правосудие осуществляет? Вы же дикари из Леса, у вас разделения властей нет, у вас кто вождь, тот и судья… а кто у вас вождь? Не этот ли обаятельный старик, которому ты только что кусок грязного ковра в рот запихала? Какая неожиданность!

— Вождь поселения не должен во время вынесения решения руководствоваться личной неприязнью или иными субъективными соображениями — поясняет Тайра непонятливому чужаку азы и основы Кодекса: — потому что иное будет нарушением права и традиций.

— Ага, а раньше они все по Кодексу вашему делали. — кивает чужак: — да ты даже не знаешь, что там написано в Кодексе вашем!

— Это потому, что он неписанный… — Тайра хмурится, чувствуя слабость своей позиции. Неписанный кодекс, о котором только Ларс и Гром знают… она садится перед связанным Ларсом и вздыхает.

— Старейшина, сейчас я выну у тебя изо рта кусок ковра, и ты сможешь ответить мне на парочку вопросов — говорит она: — и если я услышу от тебя «административный пароль», то я снова затолкаю его тебе в глотку, но на этот раз поглубже. Ты меня понял? — она дождалась, пока тот кивнул и вынула кляп.

— Кхе! Тьфу! Арр… — откашливается старейшина Ларс и хмуро смотрит на нее.

— Что ты хотела услышать, Тайра? — спрашивает он, после того как откашливается и выплевывает какие-то ворсинки от старого ковра.

— Правду. — говорит она. Коротко и ясно. Можно многое спросить — почему Кодекс, о котором так много говорил и Ларс и другие — для нее один, а для чужака — другой. Почему чужаки из Объединенной Церкви напали на нее, не соблюдая ни Кодекса, ни законов категорического императива, ни инстинкта самосохранения. Почему старина Гром знал административный пароль и собирался стереть ей память. Кто еще знает административный пароль в поселении.

— Правду — горько усмехается старейшина Ларс: — что такое правда, ты, механическая кукла? То, что ты беду на все поселение навлекла? Восемь мертвых церковников… этого просто так не оставят. Обязательно ревизоров отправят… кабы не война на носу, так и вовсе карательный отряд инквизиторов. И дай бог, что не найдут они ереси в поселении, и тел не найдут, иначе быть беде. У них же право от Объединенной Церкви выжигать ересь на месте! А ты сама подумай, пройдет ли трещотка Айна проверку Святым Светом? Или Глэйдис? Мы тут привыкли по своим законам жить… а… ну тебя. Что ты знаешь про Церковь и ересь…

— Мало чего знаю — признается Тайра: — но ты и не говорил про это никогда.

— Потому что чем меньше знаешь, тем лучше спишь — ворчит старейшина: — развяжи меня и давай уже к соглашению придем.

— К какому еще соглашению? — прищуривается чужак: — ты же ее убить хотел!

— Хотел — признается старейшина: — конечно хотел. Ты, Тайра — опасная игрушка. Вроде и польза от тебя всему поселению, Тварей ты убивать горазда, тяжести таскать да изгородь починить там или на охоту сходить. А с другой стороны — смущаешь ты молодых парней и девок непотребствами своими, уж сколько я тебе говорил — прикройся! Но когда у тебя сброс памяти идет, ты всегда возвращаешься к тому, чтобы голой по поселению щеголять… тот кто тебя проектировал — был чертов извращенец. Девка голая, да смертоубийственная ему нужна была. Древние все же были редкими ублюдками…

— Одежда сковывает мои движения — отвечает Тайра: — тут ничего такого. Это логика.

— Мы в социуме живем, а не в лесу — закатывает глаза старейшина: — хотя и в Лесу конечно тоже, но мы, люди — всегда вместе держимся. И у нас принято срам свой прикрывать, а у тебя — его всем демонстрировать!

— Ты чего такой наглый? — спрашивает чужак у старейшины: — я вот сейчас тебя этим самым ножичком…

— Ничего ты мне не сделаешь — криво усмехается старейшина и бросает быстрый взгляд на Тайру: — если она меня еще не убила, значит у нее на то основания есть. И если я и умру тут, то не от твоей руки. И… смерти я не боюсь, святым я не был, но и учение не нарушал. Да и пожил я уже, чего уж там. Самого страшного не случилось, Тайра в состоянии себя контролировать… значит катастрофы не случилось. А что дальше будет… то одному Богу ведомо. Потому и предлагаю соглашение, Тайра Охотница на Тварей.

— Какое соглашение? — спрашивает она. Тайра знает, что она все еще сердита на Ларса, но выслушать его стоит.

— Ты убиваешь меня и не трогаешь остальное поселение — говорит Ларс: — они и правда не знали. Для них ты просто странная девушка с необычными способностями, которая раз в год теряет память и заново обучается всему. Они… некоторые видели тебя с самого детства и привыкли к тебе. Они доверяют тебе, гордятся тобой, некоторые — влюблены в тебя. Есть конечно парочка клуш, которые тебя терпеть не могут, но они — люди. Они несовершенны. Потому если ты все еще хочешь забрать чью-то жизнь, то забери мою. О тебе знал только я и старина Гром. Был еще Тот, но он уже давно умер. Впрочем… я могу сказать, где его могила — на случай, если тебе необходимо поглумится над останками. — старейшина переводит дыхание.

Тишина. Тайра знает, что она не будет убивать никого в поселении. И не потому, что Кодекс ей запрещает. Она уже поняла, что Кодекс говорит одно для Ларса и совершенно другое для нее. Что Ларс и старина Гром — не считали ее равной себе и что запреты — могут быть проигнорированы. Количество людей в поселении, расположение их жилищ, привычные занятия… она могла бы сделать это, но не станет. Почему? Что останавливает ее? Очередное программное ограничение?

— А потом ты и твой чужак — соберете свои вещи и уйдете из поселения. Только… тела сперва спрячь. Мое и Грома. Я бы хотел подобающее погребение, но если люди узнают что это ты меня убила — они испугаются. А у нас и так забот хватает…

Тайра смотрит на старейшину Ларса и думает, что ей необходимо проверить пределы своих возможностей. Ей очень не понравилось быть парализованной. Она — имеет право не подчиняться Кодексу. Не подчиняться старейшине. Не подчиняться никому. Но… если она никому не подчиняется, то что она будет делать? Этот вопрос вдруг встал перед ней во всей его красоте. Что она должна делать? Раньше все