расширяются, и она смотрит на нас. Ее взгляд быстро скользит по мне, а затем задерживается на Джо-си.

— О нет. Джо! — ее голос полон сочувствия.

Я мрачно хмурюсь. Неужели все думают, что я жесток к ней?

— Расскажи им свой план, Джо-си. — Я снова потираю грудь, пытаясь заглушить свой гудящий кхай.

Джо-си следует за Хар-лоу в соседнюю комнату, болтая своим ярким, оживленным голосом о своем плане. Хар-лоу прячет свой комплект под тунику и кормит его, пока они разговаривают, а я прислоняюсь к одному из длинных столов, установленных в комнате, и наблюдаю за своей парой. Я не обращаю внимания на то, что они говорят, потому что мне не нравится этот план.

Но я не могу перестать наблюдать за ней. Мне доставляет удовольствие видеть ее улыбку, видеть, как ее глаза загораются энтузиазмом. Она заправляет прядь своих мягких волос за крошечное ухо, и мои пальцы подергиваются от желания прикоснуться к ее гриве. Ее руки двигаются, когда она разговаривает с Хар-лоу, а жесты плавные и грациозные. Она была бы замечательной парой.

Я снова потираю грудь, хмуро глядя в сторону женщин.

Джо-си оглядывается, видит мой хмурый взгляд и вздрагивает.

Ее реакция только заставляет меня нахмуриться еще сильнее.

— Вот почему мы здесь, — говорит Джо-си. — Если мы сможем убрать наших кхаи, тогда мы сможем избавиться от резонанса. Вот почему Хэйден смог найти отклик у меня — его прежний, который выбрал себе последнюю пару, угас.

— Это неправильно, — говорит Рух, глядя на меня, как будто провоцируя меня не согласиться.

— Я сделаю то, что хочет Джо-си, — решительно говорю я и вознаграждаюсь ослепительной улыбкой от моей пары. Мой кхай мурлычет громче от удовольствия, не подозревая о том, что мы обсуждаем.

— Это не наше решение, Рух, — говорит Хар-лоу сладким голосом. Ее широко раскрытые глаза мечутся между мной и Джо-си. — Я хотела бы помочь, но машина все еще сломана.

На лице Джо-си появляется разочарование.

— Ч-что?

Я пошатываюсь от облегчения. Мои руки сжимаются в кулаки по бокам. Печаль Джо-си ужасно видеть, но моя собственная радость почти переполняет меня. Она не сможет отменить мой выбор.

Она останется моей.

ДЖОСИ

— Смотри, — говорит Харлоу, вытаскивая панель в медицинском отсеке. — Я могу починить многое, но я долгое время работала над этим конкретным чудовищем и ничего не добилась. — Она протягивает мне квадратик, а затем достает второй. — Предполагается, что они идентичны.

Я сравниваю тот, что в моих руках, с тем, что в ее руке. В нескольких местах он обуглился, а серединка немного похожа на подтаявшую глазурь. Все крошечные, сверкающие компоненты расплавились вместе и превратились в серебристую кашу. Разочарование вспыхивает внутри меня.

— Это нелегко исправить, не так ли?

— Нет. Я даже не знаю, как они изготовили эти конкретные детали, так что замена их — если мы вообще сможем их заменить — будет настоящей проблемой. — Она вставляет свой квадрат обратно в стену, а затем осторожно забирает у меня панель и ставит ее на место. — Я не сдаюсь, но на это потребуется время.

Время — это то, чего, как мне кажется, у меня нет. Я сдерживаю слезы разочарования.

— Как долго? Недели? Месяцы? — От одной мысли о том, чтобы продержаться еще несколько месяцев, мне хочется вылезти из собственной кожи.

Харлоу бросает на меня сочувственный взгляд.

— Может быть, дольше, девочка. Я не знаю. Я стараюсь делать все, что в моих силах, но это инопланетная технология. Если я не смогу подключить часть A к разъему B, я, возможно, ничего не смогу сделать. То, что я могу сделать, довольно просто. И мое время для работы над вещами ограничено, между Рухом и Рухаром, и повседневными делами. У меня не так много времени, чтобы возиться с машинами, как бы сильно я этого ни хотела.

Она права. Конечно, она права. В повседневной жизни так много дополнительных хлопот, что они отнимают много времени. Вы не можете просто купить новую рубашку в магазине — вы должны поохотиться на животное, обработать кожу, вырезать ее и сшить, прежде чем сможете ее носить. Все на Не-Хоте занимает шесть шагов вместо одного, и это съедает день. Я знаю, Харлоу старается, но мысль о том, чтобы ждать месяцы или дольше? Я не могу. У меня нет столько времени.

Я кладу руку на лоб, пытаясь собраться с мыслями. Я слышу, как Рух и Хэйден тихо разговаривают в соседней комнате — я знаю, что они близко, потому что мой кхай безумно мурлычет. Это не прекратится.

Есть только один способ остановить это, если я не могу избавиться от своей вши. Беспокойство сжимает мой желудок. Секс с Хэйденом.

Секс с кем-то, кто меня ненавидит. Фу.

В прошлом у меня был плохой секс. Я подвергалась насилию со стороны приемных родителей, была изнасилована инопланетянами и ходила на ужасные свидания, где все выходило из-под контроля. Я совершала плохой выбор, и мне навязывали плохой выбор других. Я пережила все это. Я смогу жить, если у меня снова будет ужасный, неприятный, нежеланный секс.

Но мысль о том, чтобы втянуть в это ребенка? Это кажется таким неправильным.

Я в ловушке. Я не знаю, что делать.

— Мне жаль, — говорит Харлоу. Ее рука касается моей. — Я действительно хотела бы помочь.

— Все в порядке. Я что-нибудь придумаю. — Я не знаю что, но из этого должен быть выход.

Я отступаю в одну из старых комнат корабля, просто чтобы убраться подальше от остальных. Харлоу занята ребенком и сборкой пазлов из деталей, а Рух и Хэйден готовят еду у костра. Мне не хочется разговаривать или держать ребенка на руках — в кои-то веки, — поэтому я прячусь подальше, где у меня может быть немного времени наедине с собой, чтобы подумать.

Задняя часть корабля не используется. Харлоу и Рух остаются впереди, а ша-кхаи никогда не углубляются в исследования недр. Они не доверяют кораблю, особенно с тех пор, как «стены» (двери) начали открываться и открывать новые проходы. Сейчас я спускаюсь по одному из них, поднимаюсь по паре металлических лестниц, выдержавших испытание временем, и иду по узкому коридору. Пол испещрен дырами и в некоторых местах слаб, с потолка свисают провода. В воздухе дует холодный ветерок, который говорит мне, что где-то поблизости пробит корпус. Но здесь тихо и уединенно.

Это тоже жутко.

Есть следы того, что здесь когда-то жили люди — забытый клочок одежды, который почти истлел. Старая круглая канистра, значение которой я не могу расшифровать. Что-то, что