Глубокий космос, десантный крейсер «А» класса «Судроу»

Когда-то давно бабушка рассказала мне историю о сотворении мира. О великом Боге, который видел всех и каждого и способен был сотворить чудо. Когда-то тысячи лет назад существовали церкви, где люди неистово молились и восхваляли Всевышнего. Но человечество покинуло Землю, и вера поутихла.

Это казалось таким глупым — верить в каких-то там богов.

Скорее учеными не отрицалось существование высших материй, ко всему был рациональный подход. А чудо? Оно осталось только в детских сказках. Но сейчас я отчетливо поняла, что желаю верить в высшие силы. Я хочу воззвать к Богу и неистово молиться, а главное быть услышанной.

— Боже, боженька, — шептала я, потрескавшимися от обезвоживания губами, — я прошу тебя, дай мне еще один шанс! Пошли мне спасение! Я прошу тебя не оставляй, не бросай меня. Я хочу жить. Пожалуйста, услышь меня. Я так хочу жить!

Непривычные слезы стекали по щекам, оставляя мокрые дорожки. Я лежала на полу не в силах пошевелиться и чувствовала, будто примерзаю к металлу. Холод пробирал до костей, меня трясло и знобило.

— Боженька, услышь меня! Спаси меня, пожалуйста. Я так хочу жить, мне так хочется быть счастливой! — мой голос дрожал.

Хаониты делали свое дело, восстанавливая внутренние органы, но вот от обезвоживания, голода и холода, спасти они неспособны.

Корабль был погружен в мертвую пугающую тишину и мрак. Все системы отключены. Страшно. Никогда не боялась темноты, а сейчас так жутко. Что-то изредка постукивало по внешней обшивке. И с каждый таким звуком сердце обмирало, пропуская пару ударов.

— Знаешь, боженька, я всегда спрашивала себя, что я сделала не так, что меня настигла такая судьба — быть сиротой при живых родителях? Все время гадала, за что?

По-детски хмыкая носом, я делилась с мраком своими самыми глубокими сокровенными обидами. Да, это было очень глупо. А главное, лежа в темноте, не в силах пошевелиться, я осознала, что совершаю страшное преступление по отношению к себе. Я предаюсь отчаянью, которое застилает мой разум и обрекает на верную смерть. Отчего-то вспомнился недавний столь странный сон и просьба бабушки бороться до последнего глотка воздуха.

Она умоляла меня бороться, а не лежать и поливать полы слезами.

Стало стыдно за себя. Взрослая тетка в военной форме, командир карательного отряда, развела сопли и упивается жалостью к своей персоне. Ох, хорошо, что меня сейчас никто не видит. Позору бы было!

Странный удар повторился.

И это уже не столько напугало, сколько насторожило. Что может снаружи так методично постукивать? А что звук шел извне — это было точно. Все происходящее сейчас более чем странно. Собрав силы, я попыталась привстать. Тело тут же окутала тупая боль. Казалось, она была повсюду. Мышцы не слушались. Создавалось впечатление, что мое тело вязкий кисель и косточек в нем просто не осталось.

С тугим протяжным стоном, я вновь опустилась лицом на металлический холодный пол. Это простое движение отняло все силы, что еще оставались у меня. Неспособная совладать с собой, малодушно коря себя за слабость, позволила сознанию отключиться.

Пусть будет пока так.

Хаониты в моем разбитом теле продолжали производить, судя по всему, сложный ремонт внутренних органов. Главное, что кровью не истекаю, все остальное не так страшно.

Стук повторился. Что же там бьется о внешнюю обшивку?

Сознание возвращалось с трудом. Чуть пошевелив руками и стопами ног, убедилась, что боль уже не столь ощутима. Аккуратно, не перенапрягаясь, привстала и с мучительным вздохом села. Чудовищно хотелось пить. Потрескавшиеся губы неприятно ныли. А горло драло так, словно наждачкой по нему прошлись.

Пить. Так хочется сделать хоть один глоток воды.

Должен же здесь быть хоть какой-то запас. Непременно должен быть! Это же крейсер! И аптечка, и продовольствие на случай внештатных ситуаций и аварий просто обязаны здесь где-то лежать. Вот только где? Тут, в кромешной тьме, разве возможно хоть что-то отыскать. Думалось очень тяжело. Пошарив рукой по полу, напоролась на какую-то вертикальную железку. Пройдясь по ней ладонью, нащупала сидение кресла пилота.

Ну хоть какой-то ориентир в пространстве.

Вот теперь осталось мысленно нарисовать схему корабля. Хотя чего это мысленно-то! Мой портативный компьютер, вмонтированный в щиток очков, никто у меня не забирал. Мысленно задвинуть на лицо щит не вышло. Пришлось, нащупав мочку уха, активировать его. Серая маска медленно наползла на лицо. Полдела сделано.

— Вывести схему десантного крейсера «А» класса относительно положения объекта семьсот сорок шесть, — отдала я команду тихим шепотом.

Перед глазами вспыхнуло, и тут же появилась трехмерная схема корабля. Мое положение в пространстве обозначилось на ней красной точкой. Не рискуя вставать на ноги, чтобы не тратить и без того малочисленные силы, я поползла в сторону стены. Сделав пару движений, замерла на пару минут, чтобы унять головокружение. Затем снова попыталась проползти вперед, чтобы вновь замереть.

Путь, который бы занял у меня несколько секунд, будь я здорова и на двух ногах, да еще и при свете, растянулся в этой действительности на несколько минут. По данным схемы я уже должна была доползти до стены, вытянув руку, уперлась в нее. Так, теперь найти небольшой ящик, в котором и должны лежать бутылочки с водой.

— Если они вообще там есть, — пробурчала сама себе.

В темноте мой голос, даже шепот, звучал гулко и как-то неестественно громко. Держась за стену, проползла в сторону. Но ничего не нашла. Хмыкнула.

— Может выше подняться нужно, — конечно вести разговор вслух самой с собой — это не показатель психического здоровья, но молчать в этой непроглядной тяжелой тишине еще хуже. Так и с ума сойти недолго.

— Сейчас привстану и попробую нащупать полочку. Она должна быть здесь и никак иначе.

Сглатывая вязкую слюну, привстала и тут же ощутила в голове туман. Он был почти осязаем физически, и путал мысли, превращая мозг в вату.

— Соберись! — приказала сама себе. — Немощную разыгрывать будем позже, подохнуть тут всегда успею. Для этого и напрягаться не нужно.

Подтянувшись, я, наконец-то, нащупала какое-то углубление в стене. Пошарив там рукой, толкнула какую-то коробочку, и, чуть не взвизгнув от счастья, потянула ее на себя. Но вовремя опомнилась. Вот упадет она сейчас и раскроется.

— А потом, где я буду искать бутылки с водой. Ползать тут под всеми столами.

Уже куда осторожней, сражаясь с накатываемой тошнотой, потянула кейс и максимально осторожно опустила его себе на ноги. И тут же возникла новая проблема, на ее застежках какой-то ну очень нехороший человек установил код. Видимо, чтобы работники не таскали отсюда воду. Вот же гад жадный! И как теперь открыть?