Это же надо такое вообще в воображении нарисовать?!

Странный жужжащий звук привлек мое внимание. Ага, тут же всплыла мысль, а вот и слуховые глюки. Ожидаемо, однако.

С этой мыслью и туповатой улыбкой на лице, я все же распахнула глаза и замерла. Я сидела не в своем кресле пилота на мостике, а на странном желеобразном стуле в какой-то вычурной круглой комнате, со странными, словно стеклянными, непрозрачными стенами. Передо мной парил в воздухе стол без ножек, а напротив, вольготно развалившись на габаритном стуле, восседала с видом, как минимум царя вселенной, муха.

Нет, не муха…

Это скорее змееос или змеепчел. Я заметила, что черной была только голова, а ниже чешуя осветлялась, плавно перетекая в оранжевый цвет. И этот урод, пристально глядя на меня, о чем-то жужжал. Противно так, протяжно.

В паническом недоумении я смотрела на этого монстра чей-то больной фантазии. Он же о чем-то вещал на своем мушином.

— Твою ж, господи, я, кажется, свихнулась! — мой голос чуть дрожал, а я в принципе отказывалась верить в реальность происходящего, как есть кукушка съехала.

И чем больше я рассматривала этого инопланетного индивида, тем больше понимала, ждет меня палата с мягкими стенами и рубашка смирительная.

Особенно нервировал меня рот этого мутанта лупоглазого. Нет, в принципе, вроде все как у людей, если не считать нароста, похожего на максиллы насекомых. Эти две мерзкие двигающиеся острые костяные пластины, каким-то жутким образом растущие из нижней челюсти, меня выбивали из реальности. Вот ни дать ни взять, папаня был его муравьем переростком.

Нет, ну гадость же?!

Насекомых я всегда терпеть не могла. Переносила только бабочек, да и то за красивые крылышки. А тут оса чешуйчатая размером с крупного мужика. И главное же, в тряпки какие-то вырядился. И сапожки у него, что надо, до колен и из добротной кожи, и клябздик с шитьем по бокам между ног болтается, и пиджачок на мухе этой, не абы какого фасона. Опять-таки, и ткань видно, что не простая, и вышивка по краям изящная, да и цвет приятный горчичный.

— Вот же, муха гламурная, — хмыкнула я довольно громко.

Жужжание прекратилось, и помещение огласил мой истеричный похрюкивающий хохот.

— Я свихнулась! Мне грезится разодетая в пух и прах муха, — я ржала, глядя на глюк, сидящий напротив меня. — Большая жирная чешуйчатая гламурная муха! Ой, простите, мух, — голосила я и тыкала в него пальцем.

Истерила я долго. Не знаю как, но, успокоившись, поняла, что плод моего воспаленного мозга чем-то крайне не доволен. Он жужжнул что-то в сторону двери и встал. Сразу стало ясно, что он без малого в полтора раза выше меня. Рост за два метра точно, а вот телосложение как у землян. Ну, разве что ноги мощные слишком и ступни странные. Да, затянуты вроде в привычные сапоги, но все равно необычные какие-то неправильные. Чуть нагнувшись вперед, я присмотрелась и тут же провела аналогию:

— Мух, а у тебя ноги, как у козла, наверное, и копыта есть.

Меня одарили злобным взглядом, и неестественные жуткие глаза заволокла какая-то белесая пелена. Это у него веко такое!? Меня передернуло от омерзения.

— Ну и урод же ты! — потрясенно протянула я.

Меня трясло то от страха, то от смеха, то вообще просто так. Я практически не контролировала то, что говорю. Была стойкая уверенность, что все это не в за правду.

Бред это!

Галлюцинации!

Да что угодно, но только не реальность!

Дверь распахнулась, и в комнату вошло еще несколько тварей той же расы, что и первый. Жужжание возобновилось. Оно было таким противно навязчивым, что от него зубы сводило. Жужжат и жужжат, и жужжат, как будто голову в улей засунула.

— Хватит пчелиный рой изображать. Обжужживайте там свои дела шепотом, — взмолилась я, предчувствуя очередную накатывающую волну истерики.

«Может, я отрубилась на пульте управления и это через мой бред, какой-то сигнал пробивается?» — пронеслась в голове шальная мысль.

И пока я пыталась в нее поверить, убеждала себя, что это кошмар, ну какие еще космические чешуйчатые мухи, ну бред же чистой воды, обстановка вокруг сменилась.

Один змееос что-то внес и подал главному, той мухе, что была тут, когда я открыла глаза. Вел он себя, как всесильная особа. Так что, как ни крути, а в моем бреду — это главнюк и никак иначе. Сев на место, он приоткрыл какую-то металлическую коробочку и, встряхнув ее, скинул на свою трехпалую ладонь какую-то гадость.

Чуть подавшись вперед, я присмотрелась.

Это был металлический жучок. Нет, скорее паучок, размером с подушечку моего мизинца. Эта мерзкая тварюшка бегала по узкой ладошке инопланетянина, норовя скользнуть дальше, но ей не дали. Главмух перехватил паучка когтями второй руки и поднял, что-то жужжнув своим.

А потом он ТАК на меня посмотрел, при этом гаденько прегаденько улыбнувшись, да так приторно-сладенько, что у него эти ротовые наросты аж ходуном заходили.

И вот тут я поняла, насколько попала. Вот основательно так встряла в глобальные, можно даже сказать вселенские, неприятности размером с черную дыру. Знать бы еще, что за пакость на его руке и чем лично мне это грозит!?

Меня схватили сзади и, развернув в воздухе, с силой приложили затылком о столешницу, парящую подо мной. Держали двое, ощутимо больно сжимая мои плечи. Тупая боль на мгновение дезориентировала. Этого хватило, чтобы змееос, склоняясь надо мной, опустил эту металлическую мразь мне на лицо.

И не просто так, а дождавшись моего взгляда на себя, он чуть сощурил свои фасетчатые черные глазищи и помахал передо мной этой паукообразной гадостью, и только потом посадил ее на мою щеку.

Вот выдержано так, чтобы я прочувствовала весь момент. Теперь я смогла отчетливо ее рассмотреть. Это была какая-то капсула на ножках, и тот факт, что двигалась эта штуковина, как настоящий паук, жутко настораживал. Я до конца не понимала, что происходит. Пугают они меня так, что ли. Скосив гласа, я пристально уставилась на замершего паучка. Тот же, приподняв брюшко и перебирая лапками, устремился к моему носу. Спустя мгновение я ощутила его в ноздре.

Меня пробрало дрожью омерзения и паники до костей.

Это была последняя капля. Взревев и подчиняясь годами отработанным инстинктам, я сильным пинком ноги, откинула удерживающих меня монстров от себя, повалив их на пол. Потом, обхватив освободившимися руками голову все еще зависающего надо мной главнюка, врезала ему лбом по носу и удовлетворено увидела вполне обычную красную кровь.

Это отрезвило! Дальше действовала уже более разумно.

Подскочив к отброшенным мухам, ударом в шею выключила одного. Второму же сбила дыхалку и пнула его в живот. Может, конечно, лежачих не бьют, но то людей не бьют, а мух тапками забивают.

Оглянувшись в поисках новых жертв, вовремя увидела как дверь поднялась вверх и в эту треклятую комнату-аквариум ворвались еще двое потенциально изувеченных насекомых-переростков. С диким оглушающим ревом я рванула к ним. Бедные чешуйчатые и опомниться не успели, сообразить, откуда подвох, как я уже врезала одному в шею, удовлетворено услышав, как там что-то хрустнуло, а второму вновь прибывшему нанесла удар в область сердца.