Пришлось весьма туманно объяснять, что аптечка нужна лично ей. Будучи мужчиной, Курт наверняка подумал что-то вроде «Бабы, что с них взять!» и без единого вопроса вручил Хармони аптечку.

К ее возвращению Пэкстон уже в полной мере вернул себе пострадавшую мужскую гордость. Впрочем, похоже, он вообще целиком и полностью превратился в того, кем был до подстрела.

— Итак, крепкий орешек, — сказала Хармони, присаживаясь на диван чересчур близко к нему, — не боись, медсестра на месте. О-ох, классная попка.

— Хармони, предупреждаю тебя…

— Шшш, — зашипела она него. — С тобой совершенно невесело, когда у тебя болит зад. Так что прости, обойдемся без юмора. Мне снять с тебя штаны или сам окажешь себе эту честь?

Пэкстон поглядел на нее из-за плеча:

— Разве ты не должна сначала вытащить обломок?

— Ну, если ты так хочешь. — Хармони откашлялась и осмотрела гостиную. — Может, прикусишь фамильную саблю, пока я буду его вытаскивать? А то ведь у меня с собой полный набор анестезиолога, чтобы тебе не было так больно.

— Поменьше сарказма. В аптечке есть ножницы?

— Ага.

Пэкстон примостил щеку на подлокотник дивана.

— Разрежь штаны. У меня наверху есть кое-какая одежда. Потом переоденусь.

— Ух ты, мы уже командуем?

Он снова оглянулся на нее.

— Мы?

Хармони приподняла брови:

— Один из нас должен принять командование на себя.

— И кто же из нас? — поинтересовался Пэкстон.

— У меня проблемы с тем, в чем прячутся твои вторые мозги. Боксеры или семейки?

— Разрежь штаны и узнаешь, что придется резать дальше. Если там что-то есть. Поверить не могу, что доверил тебе свой зад.

— Какие прекрасные слова! И никакой романтики.

— Хочешь романтики? Вытащи эту штуку из моей задницы.

— О да, вот сейчас романтичнее некуда. Кстати, какую именно штуку? Деревянную или ту, которая стальная и вместо хребта? Должна тебе сказать, что тебе понадобится неслабое промывание мозгов, чтобы ты научился вести себя по-другому, но даже и тогда, вероятно, понадобится хирургическое вмешательство, чтобы…

— За… заткнись!

— Хорошо, время игр кончилось. О Боже, ты просто ужас какой раздражительный. Обалдеть! Твои штаны режутся, как масло. Вот это я понимаю качество. Ух ты, класс! Прям как черный шелк. — Хармони погладила пальцами ткань нижнего белья Пэкстона. — Все равно не могу понять, боксеры это или просто плавки. И все зря, блин.

— Зря? Мои плавки навели тебя на эту мысль?

Она подняла глаза и, посмотрев на него, сказала:

— Ага… и они тоже. — Потом продолжила резать ткань и неразборчиво пробормотала: — Вот так получить буквально на блюдечке с синей каемочкой твою задницу, и все впустую.

Пэкстон чуть не свернул шею, чтобы посмотреть на Хармони.

— Что-что?

— Вся ситуация, в которой мы оказались, проходит зря. Этот диван, обстановка, твой голый зад… Мое воображение уже нарисовало все три пункта в намного более приятных обстоятельствах.

— Иди сюда, — проговорил он и поманил ее пальцем.

Хармони так наклонилась к Пэкстону, что практически легла рядом с ним. Но ни тяжелый запах старого дивана, ни солоноватый морской аромат, гулявший в этой части замка, не могли успокоить ее разбушевавшиеся гормоны.

Пэкстон поймал пальцем завитый от природы локон и заправил его ей за ухо. Он всего на мгновение прикоснулся пальцами к мочке уха Хармони, а это мимолетное прикосновение успело отдаться эхом где-то у нее в груди, соски заострились, и она почувствовала, что вот-вот опять расцветет перед ним.

С этим мужчиной она готова была отправиться в постель, а это уже о многом говорило, ведь Хармони была не такой, как все. Ее отличало от других то, что она ненавидела, когда к ней прикасаются.

— Ну же, отвлеки меня от боли, — прошептал Пэкстон так близко, что она могла прикоснуться к его губам своими. — Расскажи мне о своих фантазиях.

Фантазиях? Ага, как же. Как бы там ни было, следовало признать, что Пэкстон обладал некоторой долей игривости, пусть она и касалась исключительно секса. Хармони же хотелось чего-то настоящего, а не просто фантазировать, но у ее соблазнителя было слишком много того, что она хотела получить после его чувственной атаки. Вот, например, чтобы он взял и… насадил ее на себя. Для начала.

— Можно подумать, от этого будет толк, — проговорила она в ответ.

— Ты прямо само милосердие.

— Стараюсь. — Хармони превратила свой жалобный вздох в сексуальный. — Ну ладно, вот тебе фантазия. Я представляю, что твоя грудь тоже голая, как и задница…

— Словам, которые ты выбираешь, сильно не достает колорита фантазии. Я бы даже сказал, они как щелчок по носу. Только раздражают, а не настраивают на нужный лад.

— Ну прости, — прошептала Хармони и подула ему в ухо. — Я стараюсь говорить мягким и обольстительным тоном.

Она села ровно и посмотрела на кусок дерева, торчащий из Пэкстона.

— Только без сарказма, — потребовал он и уперся лбом в подлокотник.

— Ладно. В моих фантазиях я раздеваю тебя полностью, медленно и легко, по одной вещи за раз. И целую каждый обнаженный участок твоей кожи, лижу тебя, дюйм за дюймом, чувствуя, какой ты солоноватый на вкус. — Хармони достала из аптечки анестезирующий спрей. — А потом снимаю свои трусики, сначала с одной ноги, потом с другой, потому что мне хочется, чтобы твой член был именно там, где ему и место. Ты протягиваешь ко мне руки и… — Она побрызгала спреем вокруг обломка.

Пэкстон завопил.

— Я к тебе даже не притронулась!

— Спрей такой же холодный, как и твое сердце.

— Ты же должен быть стойким солдатиком, чувак.

— Я никогда не служил в вооруженных силах.

— Разве после военной школы ты не попал под распределение?

— Я не закончил образование.

— Зуб даю, ты ушел не по собственной воле. Скорее ты бы предпочел, чтобы тебя расстреляли.

Пэкстон тяжело вздохнул.

— Меня отчислили, чтоб ты знала. Ай! Твою ж!..

— Я вытащила обломок.

— Могла бы и предупредить.

— Мне просто хотелось, чтобы все случилось неожиданно для тебя, поэтому… Гадство! Будет синяк, и кровь течет. Может, мне сорвать немного полыни в травном саду Гасси и приложить травку к твоей попе? В ее книге заклинаний сказано, что «полынь вытягивает из кожи обломки, занозы и шипы». От глистов полынь, кстати, тоже лечит.

— Интересно, сколько несчастных она уже проткнула этими деревянными штуками, чтобы придумать свое собственное лекарство и даже вырастить его? — Пэкстон прикоснулся к виску. — Только послушайте меня. Говорю, как будто тут и правда летает…