— Где письма? — спросил мираж, мигом становясь материальным.

— Там была Киоре. Стоит ли продолжать?

— Колдунья, — кардинал скривил губы. — Что ж, буду искать ее, раз Тайный сыск не в состоянии. Эти письма необходимо вернуть.

— Сэф, а не преувеличиваете ли вы? — вздохнул Доран, потирая виски. — Что герцогство может сделать? Поднять немаленькие цены на эстер? Так мы можем отказаться на месяц от его закупки, и Эстефар сам попросит прощения!

— Я бы не был так уверен, — качнул головой кардинал. — Впрочем, заговор сорван, и сейчас нам обоим следовало бы отдохнуть.

И кардинал, осенив ошарашенного герцога знаком благодати, ушел. В голове шумело, и Доран покинул Особое управление, оставив последние формальности Вайрелу.

Путь домой он даже не заметил, разве что с какой-то странной тоской взглянул на черные окна. Но не должна же была прислуга ждать его всю ночь? Разбитый, уставший, он прокрался в собственный дом. Желание поесть одолело, а потому Доран двинулся на кухню. Коридор, обеденный зал, он едва не падает на стол, споткнувшись о ножку стула. Вот неприметная дверь. За ней — всё еще теплое от догоравшего очага помещение, пропахшее пряностями, едой и домашним уютом, который создала трудолюбивая кухарка. Умиротворение патокой растеклось в крови, и шум в голове притих.

Только своим странным оцепенением из-за забытого ощущения уюта Доран мог объяснить то, что, услышав странный треск сбоку, он вгляделся пристальнее в полумрак, а не позвал охрану. За кухонным столом Киоре уплетала его ужин так быстро и безмятежно, что оставалось только позавидовать.

— И как ты сюда попала? — пробормотал Доран.

Стоило позвать охрану, но разве она поможет против колдуньи? Только поднимется шум, придется разбираться с последствиями, снова отдавать приказ искать проход и ждать результатов с каменным лицом, объявлять выговоры… Он слишком, чрезвычайно устал для этого.

Киоре пододвинула к его краю стола еду. Запах съестного дразнил и манил, и Доран сдался, решив сначала утолить жуткий голод, а потом уже решать остальные проблемы.

— Полегчало? — через некоторое время спросила его ночная гостья. — Питаешься хуже, чем я! — фыркнула она, наливая себе в кружку сок. — Как тебя ветром не сдувает-то!

Доран нашарил в темноте вторую кружку и протянул Киоре. Слабая усмешка прочертила лицо: вот удивится его кухарка, когда утром обнаружит в своих владениях следы трапезы на двоих. Интересно, запишут ли его после этого в полоумные? Или есть еще шанс сохранить здравый рассудок в глазах слуг?

— Так как ты сюда пробралась? Я приказал засыпать твой подкоп, — опять спросил он.

Казалось, ночь перешла в какое-то волшебное состояние, когда запросто на улицах столицы могли гулять и светски беседовать принцесса и нищий или же глава Тайного сыска и воровка.

— Его и засыпали, — пожала плечами она. — Если бы у меня был только один способ пробраться сюда, я бы не считалась ученицей Кровавой Эши, — с мстительным удовольствием ответила она. — Но не скажу. Я не хочу лишаться этого изящного способа.

— И письма не вернешь? — Доран прищурился, закинув руки за голову и глядя в потолок, под которым на веревке растянулись всякие травы и коренья — совершенно деревенская картина в его городском доме!

— А заплатишь? Они мне не нужны, но просто так возвращать как-то… Не то. Собственно, я тут из-за них.

— Давай хозяин сам их и выкупит? Мне этим не по статусу заниматься.

— Ну, конечно! — хлопнула она себя ладонью по лбу. — Ты должен быть грозой преступников, ловить их и давить пальцем! — Киоре забавлялась, но чувствовала грань, за которую заходить не стоило любому человеку, дорожившему жизнью.

— Именно так, — кивнул герцог. — К слову, не желаешь ли ты поработать на корону?

Доран мог бы многое сказать об этой работе: ей простились бы предыдущие прегрешения, оплачивалась такая служба более чем щедро…

Киоре стукнула кружкой по столу.

— Мою наставницу чуть не перемололи интриги, — зашипела она. — Неужели думаешь, что я сунусь в это?! О нет, дорогой герцог!

— Ты подбросила вьюн императору в спальню. Это значит, что ты ему будешь мстить за Кровавую? — сменил он тему.

— Одна трактовка из многих, — кивнула Киоре.

— Не хочешь снять маску? В конце концов, если ты колдунья, то всё равно сбежишь.

Кто бы еще сказал герцогу, почему ему так просто говорится с этой женщиной, которую он должен считать если не вошью, то чем-то вредным? Или дело в его усталости, из-за которой трудно поднять руку? Киоре рассмеялась в ответ:

— Кто сказал, что ты увидишь настоящее лицо?

— Тогда тем более можешь снять маску, — пожал плечами Доран.

— О нет! Рядом с тобой я не буду так рисковать. Твое сиятельство — один из тех, кого я считаю действительно опасным.

— Польщен. Первый в твоем списке опасных людей, конечно, кардинал?

— Его в нём нет.

Настала пора рассмеяться ему. Как давно Доран не слышал собственного смеха… Он всегда был таким низким и прерывистым? Или это с непривычки? Но как же много странностей в голове этой колдуньи, раз она опасалась его, но даже не думала бояться кардинала!

— Зря.

— Пф! У кардинала слишком много слабых мест.

Доран задумался. Вот за эти сведения он бы сам приплатил! Удержаться от вопроса было выше его сил.

— Прежде всего семья, — ответила Киоре и подняла руку, чтобы герцог ее не перебивал. — Я знаю, он отрекся от нее, но это не мешает ему присматривать за ними. У тебя же нет семьи, поэтому ты страшнее и опаснее.

— Посмотрел бы я на того, кто рискнул бы сделать что-то с семьей нашего кардинала, — вздохнул Доран, и ему почудилось, что Киоре усмехнулась. — Всё-таки я считаю, что у него нет слабостей.

Кардинал провозгласил себя духовным отцом народа при принятии сана и отрекся от семьи и своей прежней жизни, отказался от возможности иметь жену и детей. Шаг искренней любви к людям, если не знать, что таким образом замяли скандал между его семьей и императорской. Но стоило отдать кардиналу должное: за все годы, что он находился в сане, его ни разу не застали с женщиной, у него не было бастардов, он честно исполнял свои обязанности и как-то совмещал это с блестящей политикой расправ над преступниками и просто неугодными императорам. Примечательный в общем-то мужчина… С действительно отсутствовавшими слабостями. Об этом Доран и поведал Киоре, хотя ни один из этих фактов не был тайной.

— Нет политика без секретов, хоть в остальном всё верно, — только и ответила она. — Ну, герцог, тебе пора отдохнуть, иначе свалишься лицом в собственные бумаги. Да, кстати, мне не дают покоя твои книги… Ты их читал?

Стоило вопросу прозвучать, как Киоре подобралась. Доран не спешил звать охрану или выставить ее вон, но тень улыбки ушла с лица, брови нахмурились, и снова миру явился ледяной и неприступный герцог Хайдрейк.