Крылатые же направились к Флоре.

– Как все прошло?

– Очень плохо. – Друзья рассказали о всех злоключениях.

– Что это была за женщина? Охотница? – спросил Четырехкрылый.

– Как она выглядела? – попросила описать ее Флора, и когда крылатые рассказали, волшебница тоже пришла к выводу: Да, это она. Более хитрый и гибкий инструмент зла, созданный для задач, с которыми не справляются обычные охотники. У нее есть интуиция и понимание чувств, чего лишены остальные.

– А почему мы тогда живы? Она, похоже, послала обычных охотников вслед, и те приняли братьев Леноры за нас.

– Она лучше мыслит и дальше, не с сиюминутной выгодой. Не думайте, что вы живы по ее недосмотру. Лишь только потому, что она позволила вам жить.

– Но зачем?

– Чтобы обнаружить нас всех. Теперь только поход на Орбус сможет нас спасти. Что сказал Тетрахромбиул?

– Передал послание. – Рафаэль протянул Флорентине свиток. Та молча прочитала, нахмурив брови.

Стало быть, говорит, помочь не сможет. Только призвать дух Тенебриуса. Как я и думала. Конечно, было бы проще, если бы он сам помог.

– И что делать? – спросил Четырехкрылый.

– Я отправлюсь в Хувал, теперь сама.

– Мы сможем тебя сопроводить?

– Вы уже засветились. Теперь тут сидите, не показывайтесь.

– Ты рискуешь.

– Все есть риск. И ритуал Тетрахромбиула тоже. Я высчитывала календарь, он сходится с расчетами  нашего хувальского друга. Завтра вечером в путь.

– Аманда сказала…

– Кстати, да. Что вы узнали?

– Не следует участвовать в ритуале. Ни в коем случае – так сказала Аманда.

– Плохо. Очень.

– И что теперь делать?

– Планы не меняются.

– Но как же слова Аманды?

– Это знак, что все пройдет не гладко. Но отступать уже нельзя, друзья. Иначе нас сожмут в кольцо и уничтожат.

Новости по лагерю порой распространяются слишком быстро. Храбр и Бальдр обедали вместе с крылатыми, то и дело удивляясь рассказу.

– Чтобы баба вас так построила? – рычал Храбр. – Быть такого не может.

– Смотря какая, – вставил Бальдр. – Есть такие, что и тебя усмирят.

– Да ну! – захохотал богатырь.

– Флорентина, наконец, отправляется в Хувал сама. Тетрахромбиул передал ей письмо, и только с его помощью она сможет попасть на Орбус.

– Старый черт! – сплюнул Храбр.

– Скользкий тип, – согласился Рафаэль.

– Ребята, ее нельзя отпускать одну. Я пойду с ней. Вы тоже?

– Нет, не пустят. Все демоны знают нас в лицо. Не прикроем, только внимание привлечем.

– И то правда, – заметил Бальдр.

– А ты Жеребец?

– Мне в городе делать нечего. Вот в седле на коне, – совсем другое дело. Ну или здесь. Чую, еще придется побороться за наш лагерь.

– Тоже верно, – согласился Храбр. – Но я пойду с ней.

Сисилла убирала посуду и все слышала: ее лицо залили слезы.Сердце Храбра не выдержало и он вывел девушку из столовой.

Здоровяк Храбр пытался утешить миниатюрную работницу кухни. Это и была та женщина, которая, действительно, могла усмирить богатыря. Но не в этот раз.

– Ну не переживай, Малышка Си, я скоро вернусь! – говорил Храбр

– Хро, ты опять меня покидаешь! – рыдала Сисилла.

– Ненадолго. Всего какая-то неделя.

– А вдруг что случится?

– Ну что может случиться со мной, крошка?

– Я видела сон. Тебя убил козлорог.

– Козлорог? Да ну. Я их сам с десяток пришью.

На дозорной площадке Наталия и Брод Бородин, еще один храбрый воин ордена и боевой инструктор, встретили Элину, дочь Леноры.

– Что же происходит? – спрашивала Натали Брода. – Братья Леноры погибли.  Я-то думала что муж Джайны был последней жертвой охотников. И то, ему удалось не подвести под подозрения жену и детей. А здесь под обзор попало все. Кольцо сжимается.

– Мы будем держаться до последнего, сестра, – сказал Брод. Хотя они не были кровными родственниками, давно уже считали друг друга таковыми. Борьба плечом к плечу и потери сблизили их и сроднили.

Наконец, показался Мангольд. Тот самый конь, что должен был спасти дочку Леноры. У каждого друга ордена есть такой, который сможет спасти хотя бы детей. Впрочем непонятно, будет ли это спасением, когда самое безопасное место перестает быть таковым.

Сердце Наталии стучало чаще. Она никогда не видела племянницу, только сестру, и мечтала познакомиться.

– Элина, добро пожаловать! Я Наталия, сестра твоей мамы!  – поприветствовала она племянницу…

В тот день Валентин встал рано. Но утро не принесло облегчения, тревоги прошлого дня вновь ворвались в сознание. Говорят, сон – лучший способ забыть беспокойства, но только не для него. И из известных способов отвлечься от пережитого Валентин знал пока всего лишь три. Музыкой он уже воспользовался. Теперь же он мчался на своем любимом коне. Далеко уходить не следовало, но промчаться вокруг окрестностей очень даже не помешает.

Его пропустили у южных врат. Оказалось там кого-то ждут и врата были открыты. Разведчики уже вернулись. Но Валентина все это пока не волновало. Он промчался вместе с ветром, вместе с белыми хлопьями снега, сливаясь в поток.

Ему показалось, что рядом мчится девушка. Она помахала ему рукой. Валентин ответил тем же. – Привет! А как тебя зовут? – крикнула она ему. Видение растворилось.

Вот приключится! Но Валентину стало чуть легче. А когда он вернулся в лагерь, чтобы совсем стало хорошо, Валентин направился в баню. Вода и пар смоют любые болезни, как говорили в ордене. Унесут любые переживания – говорил Валентин. Он вошел в приземистое помещение, оставил верхнюю одежду в предбаннике и разделся. От печки исходило тепло. Деревянные полати почернели от воды, рядом стояли ушата с водой, и одно большое, в которое могли два человека поместиться целиком.

– Привет, старый друг! – кликнул Валентин в пустоту. Никто ему не ответил. Валентин имел привычку разговаривать с банником, хотя все говорили, что они давно уже вымерли. Может, в глубине души Валентин и понимал это, но с еще детских пор предпочитал поддерживать с банником хорошие отношения.

– Смотри, я тебе новый веник принес, хозяин! – С этими словами повесил веник на бревенчатую стену. Наверное, банный дух был бы доволен, потому как пар от печи повалил с новой силой.

Валентин облился водой, намылился, еще раз облился, после чего решил понежиться в самом большом бочонке. Вода была теплой, и он залез туда, облокотившись обеими руками за стенки. Марево усыпляло, и это не было хорошо. Тут еще не хватало уснуть. В конце концов, Валентин решил, что себя чувствует прекрасно, и обтеревшись полотенцем, залез на полку повыше, где было тепло, чтобы обсохнуть.