имущих) придётся анализировать биографию Черенкова. Как такой появился, с чего бы и когда. Но до того ещё года четыре.

После завершения Спартакиады тут же продолжился чемпионат СССР. И 12 августа «Спартак» проиграл неудобному в ту пору «Торпедо» 1:2. Сергей Сальников архиобъективен, когда утверждал в «Советском спорте» от 14-го числа: «Однако не лучшим образом распоряжались мячом и были не в ударе два их (спартаковцев. — В. Г., И. Р.) диспетчера — опытный Гаврилов и юный Черенков».

Первый раз — и, слава богу, не последний — Фёдор поставлен рядом с Юрием Гавриловым. Классиком футбольного жанра.

О том, как они дополняли друг друга, поговорим, пожалуй, попозже, — сейчас важен факт. Это же не просто обозреватель, пусть и весьма уважаемый, высказался. А один из самых техничных, элегантных советских футболистов.

При Бескове вторую половину чемпионата красно-белые почти всегда проводили сильнее, нежели первую. Свидетельством чему и стал разгром «Локомотива» 12 августа с хоккейным счётом 8:1. Александр Севидов так описывал в «Футболе-Хоккее» второй гол победителей: «Кажется, что первыми к мячу должны поспеть защитники “Локомотива”, но они стоят на месте, а двигавшийся на большой скорости за Сорокиным Черенков буквально вылетает у него из-за спины, проталкивает мяч мимо опешивших соперников и технично посылает его в ворота. Это и есть современный футбол, игра быстрая, разумная и слаженная».

* * *

Согласно хронологии, пора переходить к матчам сборной СССР. И тут необходимо отступление, без которого мы очень многого не поймём.

Национальная команда после серебра первенства Европы-72 не завоёвывала медалей на серьёзных международных состязаниях. Потому что бронзы Олимпиад 1972-го и 1976-го совершенно справедливо не считались успехом: ведь страны соцлагеря выставляли основные составы подлинных профессионалов, а остальные — любительские коллективы. Больше того, сборная Союза пропустила чемпионат мира 1974-го (ввиду отказа выступать в стыковом матче в Чили после военного переворота в этой стране), затем проиграла чехословакам четвертьфинал первенства Европы-76 и не вышла в финальный турнир чемпионата мира 78-го. Налицо кризис.

И в оценке его причин по-своему трогательно объединились власть и её подданные.

Потому, что футболом болели все — от разнорабочего до генсека. И так же все знали, чем любимый советский футбол болен.

О чём вообще говорить, если чемпионы СССР, динамовцы Киева, обладавшие великолепным составом, в сезоне 1977 года 15 игр (то есть половину) закончили вничью, а московские армейцы разошлись с соперниками миром аж 17 раз! Процветали договорные ничьи, очки расписывались заранее. За победу тогда давали не три, а два очка, и в подобных махинациях имелся свой уродливый турнирный смысл.

А зрителя попросту водили за нос, устраивая гнусные спектакли за народные деньги. И выходя защищать честь страны, даже лучшие отечественные мастера не могли изыскать в себе силы для отчаянной спортивной борьбы. Потому как советские состязания отбили навык биться.

Сегодня невозможно представить, чтобы единственная центральная спортивная газета страны «Советский спорт», да ещё при наличии жесточайшей цензуры, всерьёз печатала предложение читателя (нелишне заметить, с Украины) вовсе не давать медалей за первенство страны 77-го года, ограничившись тремя призовыми дипломами. А как вам такой проект: проводить чемпионат Советского Союза в формате мирового первенства? Разбить 16 команд на четыре группы, выявить победителей по круговой системе — после чего пускай сражаются навылет. Зато играть будут.

Вот до чего довели футболисты нашу страну.

Начальники подумали, взвесили. И ввели лимит ничьих. Восемь их можно сделать, за что пойдёт по законному очку. Девятая же и дальше — ноль баллов. Жестоко, несомненно. Однако надо же было как-то противостоять беспределу. Хотя всё равно наивно — кто захочет, тот обменяется не ничьими, а победами на своих полях. Как потом зачастую и случалось.

Теперь понятно, отчего люди столь горячо приветствовали возвращение московского «Спартака» в высшую лигу. Будто свежий, весёлый ветер перемен поначалу несмело, а затем всё заметнее, явственнее зашумел над затхлым болотом. А Фёдор Черенков как раз и стал наиболее характерным на тот момент символом едва начавшегося обновления. Думается, с этим связано очень многое и в его собственной судьбе.

Пока же вернёмся к сборной СССР 1979 года. Точнее, к команде, вышедшей на поле 12 сентября против греческой сборной. Так вышло, что тот матч в Афинах, на стадионе «Леофортас Александрас» стал решающим. Проигрывать было никак нельзя, а вот победа делала шансы на выход в финальную пульку европейского первенства очень высокими.

Стоит добавить: сборную к началу осени принял Бесков, сменивший Никиту Симоняна. Всё-таки безусловный успех команды Москвы на Спартакиаде не смог оставить равнодушными спортивных руководителей. При новом старшем тренере успели провести 5 сентября домашнюю товарищескую встречу со сборной ГДР. Победили 1:0 при голе Гаврилова. Черенкова не привлекали.

Однако в Афинах, в решающем матче за выход в финальный турнир Евро, Бесков выпустил 20-летнего Фёдора с первых минут. При этом состав смотрелся достаточно оригинально. Ибо на острие атаки находился один чистый форвард — Шенгелия. Поддерживать же его чуть из глубины были призваны три, можно сказать, созидателя: Гаврилов, Кипиани и Максимёнков. Черенков с Хидиятуллиным играли значительно глубже, ближе к центру поля.

Как так? Ладно Хидиятуллин, часто выходивший и свободным центральным защитником. Но Черенков?! Он же совсем недавно признан Сергеем Сальниковым в качестве второго диспетчера? А здесь получается, что «опорника» играл, если по-сегодняшнему? Представьте — да. Именно тогда Фёдор показал себя не просто очень хорошим, а безотказным футболистом.

Так уж вышло, что и в «Советском спорте», и в «Футболе-Хоккее» о матче рассказывал Олег Кучеренко. Авторитетный обозреватель сделал две публикации разными: хватило словарного запаса и умения теми словами грамотно распоряжаться. Что было страшно трудно, потому что никем не заказанная боль разъедала сердца советских людей уже с 13-го числа.

Афинское поражение перечеркнуло надежды огромной страны. А в следующем, 80-м, оставалось надеяться лишь на московский олимпийский успех. Больше не на что.

И всё-таки маленький лучик надежды перед советскими любителями футбола блеснул. Кучеренко в «Советском спорте»: «Хорошо играет ещё один молодой футболист — Черенков, но единого стремления отыграться у нашей команды нет». Тот же автор в «Футболе-Хоккее»: «Правда, приятно отметить, что не растерялся 20-летний Черенков, уверенно распоряжавшийся мячом в сложных ситуациях, хорошо вошёл в игру и молодой форвард “Карпат” Юрчишин. Но это — слабое утешение».

Слабое? В общем-то, да. Однако отечественные телезрители приметили игру Черенкова. Оставленного, повторимся, несколько сзади. Определённого волей старших подыгрывать, отнимать, пластаться, пускаясь в подкаты и выгрызая мяч для чуть-чуть забронзовевших опытных партнёров.

Появление молодого спартаковца в сборной Союза на постоянной основе казалось обеспеченным. Но