Хреноредьев даже сыто рыгнул. Прикрыл рот ладошкой, сконфузился.

– Извиняюсь, стало быть, едрено пузо! Пак ущипнул его за оплывший бок.

– Чудеса-а, – задумчиво проговорил Буба. – Со мною раньше такое бывало после двух доз! Ты случаем не наркот?

Карлик засмеялся, не разжимая маленького рта-клювика. И Буба сообразил, что сморозил очередную глупость.

– А ты сам кто будешь? – поинтересовался смущенный инвалид. – Тебя как звать-то?

Карлик перестал смеяться и ответил вполне серьезно.

– Кто я, вам знать не обязательно. А насчет имени… зовите меня Отшельником, не ошибетесь.

– Ладно, едрена переделка, – благодушно согласился Хреноредьев. Он начинал обретать обыденную самоуверенность. – А чего это ты отшельничаешь, а? Чего тебе среди людей не живется?

– У каждого свое место в этой жизни, – ответил Отшельник. – Ты, наверное, знаешь, какое из них лучше и удобнее?

Хреноредьев почесал загривок, задумался.

– Мене везде хорошо, – наконец ответил он. – Я мужик компанейский. А вот ты ответь все же, едреный интерес, отчего в тебе такая сила, – и не трогаешь руками, а будто за ниточки дергаешь? Сам-то ведь хилый, смотреть страшно!

Пак снова ущипнул Хреноредьева за бок. Тот отмахнулся лапой.

– Отстань, щенок, когда старшие разговоры разговаривают!

– Не ссорьтесь, не надо, – попросил вдруг совсем мягко Отшельник. – Зачем вам эти бесконечные ссоры? Давайте я вам лучше покажу кое-что!

– Давай! – заорал Буба так, будто он только и ждал этого предложения.

– Покажи, – согласился Пак.

Хреноредьев лишь кивнул – дескать, и я не против.

– Смотрите!

Отшельник чуть откинулся назад и указал немощной тоненькой ручкой на стену пещеры. Стена была огромна – метров сорок в длину и не меньше двадцати в высоту. Стена была не земляной и глинистой, она вся сплошняком состояла из причудливых, сросшихся друг с другом камней, в основном темных, матовых, но кое-где просверкивающих вкраплениями сланца и еще чего-то, поблескивающего, полупрозрачного. Но вместе с тем это была обычная стена пещеры, и ничего более.

– Да чего на стенку глазеть-то, едрена? – возмутился Хреноредьев.

– А там и нет никакой стены, – еле слышно прошептал Отшельник. – Вы приглядитесь-ка получше!

И произошла странная вещь. В единый миг стены не стало. Нет, она не упала, не рассыпалась, и уж, тем более, ее не заслонили и не занавесили чем-то. Ее просто не стало!

И открылось огромное, пугающе светлое пространство.

Хреноредьев с визгом и матом, на карачках, с невиданной и неслыханной скоростью, метнулся в противоположный угол, забился в него, сотрясаясь всем своим водянистым телом.

Пак упал на пол, лицом вниз. Он царапал каменный пол своими клешнями, словно решил во что бы то ни стало зарыться в него – да только в камень разве зароешься! Паку было так страшно, как никогда на свете. Он не испытывал подобного ужаса, ни когда горел живьем нелюбимый папанька, ни когда Чудовище гналось за ним, ни даже тогда, когда его травили опьяненные азартом туристы, выхватывая из темноты прожекторами его беззащитную фигурку и расстреливая ее в упор. Нет, сейчас ему было значительно страшнее!

Буба Чокнутый сидел, оперевшись на длинные и костлявые руки. По щекам его текли слезы.

– Ну чего же вы? Смотрите!

Отшельник вместе со столом, на котором он сидел, отъехал вдруг подальше, будто в столе был невидимый моторчик или его тащили незаметной нитью, привязанной к ножке.

– Смотрите! Я вам теперь не загораживаю!

Хреноредьев трясся осиновым листком, боялся поднять голову.

Пак с усилием оторвался от камня, на вершок, не больше. Открыл один глаз.

Первое, что он увидал, что ошеломило его и повергло, было необъятное и неестественно прозрачное, необыкновенно чистое, голубоватое небо. Пак и не предполагал, что можно сразу видеть столько ясного незадымленного пространства, на столько десятков, сотен, тысяч метров! И это было сказочно красиво! Но это было и чудовищно пугающе! Лишь потом он разглядел в бездонном и бескрайнем небе ослепительное солнце. Он даже не понял сначала, что это солнце, – настолько оно было непривычным, непонятным. Не тусклым, расплывающимся в туманной пелене диском, не полуслепым фонарем, а мощным прожектором, направленным прямо в глаза. И смотреть на него было больно.

– И-ех! Это ведь все мое! – простонал Буба не своим голосом. Схватился руками за плешиво-всклокоченную голову, забился в истерике. – Ведь я… ведь я там жил, и-ех!!! Ведь я же ничего не видел!!!

Бог в правде

Газета духовной оппозиции «ДЕНЬ»

С нами Бог, разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог.

Время сегодня предельно уплотнено. Страна зависла над зияющей бездной кровавого хаоса. Россия – на острие меча. «Сейчас уже позже, чем мы думаем. Апокалипсис совершается уже сейчас» (иеромонах Серафим Роуз). В нашей жизни ясно видны признаки многократно предсказанного Святыми Отцами пришествия лжемессии-Антихриста.

И в то же время сегодня явно ощущается та великая благодать Божия, которая нам посылается: открываются храмы и монастыри, являются святые мощи великих русских угодников Божиих, прославляются новомученики российские, чьей бесценной кровью оплачено наше нынешнее духовное просветление. Впрямую поставлен вопрос о причислении к лику святых Царя-мученика Николая II и его семьи, что явится важнейшим рубежом духовного освобождения нашего народа.

Ныне все виднее становится: в обществе остались только два устойчивых, жизнеспособных образования, корнями уходящими в глубь народной жизни: Православная Церковь и Армия. Многие русские люди – офицеры, старцы, архиереи, священники, миряне – приходят к единому мнению: ЕСЛИ НАША АРМИЯ СОЕДИНИТСЯ С ЦЕРКОВЬЮ, РОССИЯ БУДЕТ НЕПОБЕДИМА

Что же нужно для этого делать практически?

1. Возродить прославленные русские полки: Преображенский, Семеновский и другие с их славными боевыми традициями. Восстановить почитание особо чтимых полковых икон: Христа Спасителя, Божией Матери, Архистратига Михаила, святителя и чудотворца Николая, св. великомученика и победоносца Георгия, свв. благоверных князей Александра Невского и Дмитрия Донского, преподобного Сергия Радонежского (1992 год – год всенародного празднования 600-летней памяти великого игумена Земли Русской) и других прославленных святых. Дни по церковному календарю, связанные с этими иконами, праздновать как особые полковые праздники.

2. Во всех соединениях, частях и подразделениях регулярно служить особые молебны о спасении России, по возможности с участием высшего командного состава. Для этого обращаться в ближайшие православные храмы к настоятелям либо в епархиальные управления с просьбой прислать священников.

3. Изготовить традиционные полковые знамена, на которых было бы изображение восьмиконечного православного креста.

Крест Христов, крестное знамение – наша главная защита. Крест имеет непобедимую, непостижимую, Божественную силу благодаря великому искупительному подвигу Спасителя нашего Господа Иисуса Христа. Который победил на Кресте грех, смерть и днавола и открыл всем верующим в Него и старающимся исполнять Его заповеди возможность жизни вечной. Вид креста