По лицу женщины пронесся целый сонм эмоций, который завершился выражением понимания.

– Прошу вас, садитесь, – предложила она. – Хотя Стивен был совершенно прав, говоря о том, что сейчас мы не можем никого оторвать от работы. Этот заказ…

– Мы всё понимаем, миссис Робертсон, – прервала ее Стейси. – Но, может быть, вы знаете, у кого из ваших работниц недавно появился малыш? У какой-нибудь испуганной девочки, которая могла пойти на такой шаг?

– Мне жаль, но я не знаю, – покачала головой женщина. – Я стараюсь не вмешиваться в личную жизнь моих работниц.

Доусон вспомнил о склоненных над пошивочными машинами головах и засомневался, что хозяйка знает их всех по именам.

– А может быть, есть хоть кто-то – пусть это будет кто угодно, – кто может уделить нам несколько минут? – спросил он.

– Может быть, Николае может помочь? – Миссис Робертсон повернулась к сыну.

Стивен кивнул и вышел из помещения. Затем подошел к перилам в конце мезонина и что-то крикнул вниз.

– Николае – наш мастер, – пояснила Джанет Робертсон. – Он знает девочек лучше, чем мы. И, может быть, сможет помочь.

– Здесь кое-что изменилось с момента моего последнего посещения, – заметил Доусон, оглядывая стильный кабинет.

– Да, шестизначный штраф и угроза тюремного заключения меняют многое, – печально согласилась женщина.

– Но вам это, кажется, не причинило никакого вреда, – заметил сержант.

– Не жалуюсь.

Открылась стеклянная дверь. За спиной Стивена Робертсона стоял крепкий мужчина лет пятидесяти. Его проницательные голубые глаза делали его морщинистое лицо несколько мягче. Щетина на подбородке была большей частью седой. Он был одет в черную рубашку с короткими рукавами и простые черные брюки.

– Добрый день, чем я могу вам помочь? – спросил мужчина приятным голосом.

Позволив Стейси самой посвятить мужчину во все детали, Доусон пристально следил за языком его тела, пока тот внимательно слушал.

Руки мужчины были небрежно засунуты в карманы, как будто это была его естественная расслабленная поза. Он не дергал головой, не ерзал, не облизывал губы – то есть не делал ничего, что говорило бы о неполной искренности.

Когда Стейси закончила, Николае подумал несколько мгновений и потом затряс головой.

– Ни одна из этих… этих девушек не имеет новорожденных детей, о которых мне было бы известно. У Наталии есть в Румынии девочка десяти лет, а у Даниэлы – сын-подросток, но никаких новорожденных.

В его практически идеальном английском чувствовался совсем легкий акцент. Интересно, сколько уже лет он живет в Англии?

– А не мог бы кто-нибудь из сотрудниц…

– Мне кажется, мы это уже обсудили, – сказал Стивен от двери.

– Николае, – обратился Доусон к мастеру, – а можем мы обратиться к кому-то еще, к кому-то, кто может знать?

– Маникюрные… – предложил мужчина. – Попробуйте маникюрные салоны по соседству.

– Спасибо, – поблагодарил его сержант. Все это было слишком проблематично.

– Я провожу вас, – предложил Стивен, проводив Николае до двери.

Полицейские попрощались с миссис Робертсон и пошли за ее сыном.

Конечно, им надо было додуматься до этого раньше. Только в прошлом году больше ста человек были арестованы в рамках операции «Увеличение», направленной на обнаружение хозяев-эксплуататоров, которые платили гроши нелегальным иммигрантам. Начальная фаза операции концентрировалась на строительстве, здравоохранении, клининге[15], общественном питании, такси и автомойках. Маникюрные салоны тоже были отмечены как возможные места, где присутствовала эксплуатация.

Неожиданно Доусон задумался.

А не могла ли мать ребенка быть нелегальной иммигранткой?

Не заставили ли ее отказаться от ребенка?

Или ей просто было труднее прятаться, имея ребенка?

Эта жертва была принесена ради ребенка или ради ее самой?

Но это были не единственные вопросы, появившиеся у Кевина. То, что он позволил Стейси поддерживать беседу, было выгодно ему с нескольких точек зрения. Ее знания и опыт работы в поле были очень ограниченными, но Вуд быстро училась. Она внимательно наблюдала и впитывала всю новую информацию как губка, давая ему возможность наблюдать.

И как раз сейчас Доусон задумался, почему в течение всей беседы Джанет Робертсон и Николае ни разу не посмотрели друг на друга…

– Командир, я разве сделал что-то, чтобы разозлить тебя? – спросил Брайант, потирая руки.

– Пока нет, но, думаю, это вопрос времени, – ответила Ким от другой стены подъезда.

Из-под закрытой двери халяльного[16] мясного магазина несло запахом свежего мяса.

– А я уверен, что Кев и Стейси считают, что в этих вылазках в поле есть что-то привлекательное.

– Ага. Правда, сейчас они немного заняты, пытаясь найти мать брошенного ребенка… – Ким взглянула налево.

– А мы-то здесь чем занимаемся? – уточнил сержант.

– Не совсем уверена, Брайант, – ответила детектив, глядя на Сал, которая стояла на расстоянии нескольких подъездов от них. – Но нам надо записать номера всех машин, так что если у тебя есть лучшее предложение, то я вся внимание, а нет, так доставай свою записную книжку.

Сал было нелегко сказать ей, чтобы они не торопились. Донна уже вернулась от того парня, которого она перехватила под знаком «Уступи дорогу», и теперь стояла рядом с Сал посередине улицы в подъезде благотворительного магазина[17].

Естественно, Ким могла поручить все это членам своей команды. Стоять в подъезде магазина и записывать номера проезжающих автомашин клиентов для того, чтобы потом пробивать их, было не лучшим времяпрепровождением на вечер. Но она была не тем руководителем, который мог бы поручить своим сотрудникам делать то, к чему она сама была не готова.

– Одна едет, – сказала инспектор, увидев, как на улицу повернула машина и медленно двинулась по ней. Ей пришло в голову, насколько точным было определение «ползучее пресмыкающееся»[18].