Должно быть, ему было скучно, или мужчины заключили какое-то пари. Больше никакой причины она предположить не могла, сколько ни думала о той вечеринке.

— Энн, давай посмотрим, как выглядит на тебе этот цвет. — Мистер Паркер-Рот закончил беседу с мадам Селестой и теперь держал в руках рулон красноватой ткани. Это вывело Энн из ступора. Она в немом изумлении уставилась на Стивена.

— Ты ослеп? — Как можно было не заметить ее ярко-рыжие волосы? — Я не могу носить красное.

— Давай посмотрим, можешь или нет. — Он протянул свободную руку, чтобы помочь ей подняться. — Встань перед зеркалом Селесты, и мы увидим, какие цвета тебе идут.

— Коричневый, — буркнула Энн. Хотя она не стала бы утверждать, что ей шел коричневый цвет. Просто он не привлекал к ней внимания. С этой задачей успешно справлялись рыжие волосы. — Миссис Уоддингли всегда шила мне коричневые платья.

Мадам Селеста так сильно ударила кулаком по столу, что Энн подпрыгнула.

— Эта миссис Уоддингли или безрукая дура, или слепая. Ее и близко нельзя подпускать к шитью платьев. Ей вообще нельзя давать в руки иголку и наперсток. — Селеста ткнула пальцем в сторону Энн, и на ее физиономии явственно проступило негодование. — Эта вещь — у меня язык не повернется назвать ее платьем — отвратительна. У нее цвет грязи — нет, конского навоза! Я бы свою собаку не нарядила в такое уродство.

Мистер Паркер-Рот решил проявить больше дипломатичности.

— У него неприятный цвет… и фасон… я же говорил тебе. Как только будут готовы новые платья, тебе нужно будет сжечь его, Энн, вместе с остальными платьями, которые тебе сшила миссис Уоддингли. — Он хохотнул. — Я, конечно, помогу. Думаю, Эви и мальчики тоже не откажутся поучаствовать. Ты как считаешь, Эви?

— О да! Я буду счастлива предать огню старый гардероб Энн. И я сама соберу все вещи для костра, если она вдруг проявит нерешительность.

— Я не собираюсь жечь вещи, сшитые миссис Уоддингли, — сварливо заявила Энн, хмуро глядя на мистера Паркер-Рота. — За них деньги уплачены, и немалые.

Мадам Селеста что-то проворчала себе под нос. Энн расслышала только два слова: «месье» и «голая».

— Ну нет так нет, — примирительно сказал мистер Паркер-Рот и подвел Энн к зеркалу.

Он стоял за ее спиной и ободряюще улыбался ей в зеркале. Только она не чувствовала ни бодрости, ни уверенности. Шарахнувшись назад, она врезалась в его твердое, как скала, тело.

Стивен покосился на Селесту:

— Почему бы тебе не заняться снятием мерок с леди Эванджелины?

Ответная улыбка мадам Селесты показалась Энн довольно-таки злорадной.

— Прекрасная идея, месье. А вы тем временем поможете леди Энн выбрать цвета.

— Конечно. Это займет некоторое время, так что вы не торопитесь.

Улыбка модистки стала еще шире.

— Да, месье. У нас с мадемуазель много работы. — И она подмигнула.

Что еще задумал этот человек?

— Я уверена, что должна пойти с Эви и…

Мадам Селеста энергично потрясла головой:

— Нет, леди Энн. Вы нам не нужны, правда, мадемуазель?

Глаза Эви были полны тревоги.

— Вы правы, мадам. Мы уже выбрали несколько цветов и фасонов. А снять мерки ты никак не поможешь.

— Все равно я должна быть рядом с тобой.

Мистер Паркер-Рот держал ее за локоть. Его хватка была уверенной, а большой палец описывал маленькие круги по тыльной стороне руки. Она чувствовала приятный запах его одеколона.

— Не глупите, — сказала мадам Селеста, решительно встала и жестом предложила Эви проследовать в примерочную. — С вашей сестрой ничего не случится. — Она кивнула своей помощнице: — Бетти, иди с нами.

— Да, мадам. — Бетти понимающе улыбнулась Энн и скрылась за дверью вслед за модисткой и Эви.

Энн сильно прикусила нижнюю губу. Черт возьми, она осталась со Стивеном, вокруг нет никого — и в течение некоторого времени не будет, если, конечно, не придут новые покупатели.

В животе неприятно заурчало. Наверное, так же чувствует себя мышь, загнанная кошкой в угол. Энн почувствовала, что дрожит, — ну, точно, испуганная мышь.

Нет, это не правда. Она не была испугана. Она была… взволнована. Если так чувствует себя мышь, она очень хочет, чтобы ее поймали.

Глупость какая! Достаточно мистеру Паркер-Роту подойти к ней близко, и вся ее решимость и здравый смысл куда-то улетучиваются.

— Я должна быть рядом с Эви.

Его губы слегка дрогнули. Это были красивые губы — узкие и твердые, а не влажные и пухлые, как у Брентвуда.

— Ничего подобного. — Его дыхание шевелило пряди волос над ухом. — Ты только помешаешь мадам Селесте и Бетти. — Его ладонь медленно поползла вверх по ее руке. — И разочаруешь меня.

— Ох! — Неужели он соблазняет ее? Вообще-то она знала, что такое соблазнение, но сейчас ею владели совсем другие чувства, чем во время злосчастной встречи с лордом Брентвудом.

Стивен не произнес ни слова, чтобы склонить ее к греху — у него не было такой необходимости. Он просто стоял рядом, а его пальцы слегка поглаживали ее руку. Создавалось впечатление, что он мог бы простоять так весь день. Казалось, ему больше нечего делать — только стоять рядом и касаться ее.

Энн нервно вздохнула. Его запах и тепло были везде. От них путались мысли, возникали странные, неведомые ранее ощущения. Ее маленькая грудь словно увеличилась. В нижней части живота — самой нижней — появилась тянущая боль, колени предательски задрожали. Она покачнулась, и рука мистера Паркер-Рота — Стивена — обняла ее за талию, чтобы поддержать.

Он привлек ее к себе. Энн почувствовала, какое твердое и мускулистое у него тело.

— Посмотри в зеркало, Энн, — прошептал он, касаясь губами ее уха.

Энн подняла глаза и вздрогнула, увидев их отражение. Милосердный Боже! Она выглядела настоящей распутницей — прижалась спиной к мужчине, рот открыт, щеки горят. Она зажмурилась:

— О, я…

— Как приятно ты пахнешь! — Он поцеловал удивительно чувствительное местечко под ухом, и по телу Энн пробежала дрожь. Поражаясь собственному бесстыдству, она немного наклонила голову, открыв шею для поцелуев.

Она почувствовала его улыбку, а потом его губы начали восхитительное путешествие по ее шее, уху… Интересно, он поцелует ее в губы, если повернуть голову?

Нет, остановился на щеке.

— Искусительница, — пробормотал Стивен.

Это подействовало как ушат холодной воды. Брентвуд сказал то же самое перед тем, как…

Энн гордо выпрямилась и устремила в зеркало решительный взгляд.

— Я не искусительница. Ты говоришь нелепости!

Брови Стивена поползли на лоб. Его лицо было так близко, что их можно было потрогать пальцами. Хотя Энн, как воспитанная леди, никогда бы не сделала ничего столь неприличного.