— Ну, если так…

— Мистер Паркер-Рот прав, Энн, — сказала Эви. — Он не сделает ничего, что могло бы повредить тебе в глазах света. — Она засмеялась и встряхнула головой. — Я все еще не могу поверить в твою помолвку. Хотя я заметила, что ты уделяла особое внимание упоминаниям о Червовом Короле в светской хронике.

Глаза Стивена изумленно округлились.

Энн была готова придушить Эви, но не была уверена, что не умрет от унижения еще раньше.

— Где вы познакомились с Энн, сэр? — спросил Филипп, не переставая чесать живот Гарри. — Она не была в Лондоне. Она вообще нигде не была.

— А вы никогда не приезжали в Крейн-Хаус, — добавил Джордж.

У Энн екнуло сердце. Великий Боже! Воистину, устами младенца глаголет истина. Она и Стивен еще не успели придумать правдоподобную историю — не было времени.

Она покраснела. А то время, которое было, они использовали не так, как следует.

— Пусть Энн сама расскажет вам нашу историю, — заявил мистер Паркер-Рот.

Что?

Теперь все смотрели на нее. Ее мозг — та его часть, которая сейчас не проклинала некоего джентльмена из высшего общества, — отказывался функционировать.

— Я… познакомилась с мистером Паркер-Ротом в доме у барона Геддинга.

Она на мгновение прикрыла глаза. Зачем, спрашивается, она это сказала? Ведь давно обещала сама себе никогда не вспоминать ту ужасную вечеринку.

— У барона Геддинга? — Филипп был искренне удивлен. — Когда ты была у барона Геддинга, Энн?

— Это было очень давно. — Ну вот. Теперь она будет выглядеть полной идиоткой. — Пожалуй, вскоре после вашего рождения.

— Я помню, — вмешалась Эви. — Хотя мне тогда было только семь лет. Ты действительно вернулась другая. — Она нахмурилась. — Но ты была тихой и грустной. А должна была радоваться жизни, если влюбилась.

Что можно было на это сказать? Она вовсе не влюбилась тогда, скорее лишилась иллюзий.

Дни после той злосчастной вечеринки были ужасными. Ее взгляды на мир и свое место в нем претерпели резкое изменение. Она перестала быть доверчивой невинной девочкой.

Хорошо хоть месячные продолжались регулярно, так что ей не пришлось опасаться нежелательной беременности от Брентвуда.

— Мне показалось, — заметила Эви, — что ты так и не стала такой же веселой и жизнерадостной, как до той вечеринки.

Слава Всевышнему, мистер Паркер-Рот все же соизволил прийти ей на помощь!

— Тогда мы были слишком молоды, чтобы думать о женитьбе, — по крайней мере, я. Мне было только девятнадцать лет.

«И ты лишь начинал свой путь к титулу Червового Короля, — подумала Энн. — Вернее, Короля Сердец».

— Так что нам пришлось расстаться. — Он снова взял Энн за руку. — Боюсь, что в свои девятнадцать я был весьма поспешен и опрометчив. Думаю, тогда я причинил Энн боль.

Энн ощутила досаду, вслушиваясь в романтическую чепуху. Джордж внимал истории, разинув рот и прижав руки к груди.

Эви, однако, ничего не заподозрила. Она вздохнула, сочувственно поглядывая на сестру:

— Значит, вот почему ты никогда не проявляла интерес к мужчинам. Ты была верна своей единственной истинной любви.

Филипп явно почувствовал сомнение.

— Ты ждала его десять лет, Энн? Так долго?

Энн подумала, что вполне солидарна с Джорджем, который был занят тем, что закатывал глаза и корчил забавные рожи, старательно выражая отвращение ко всему происходящему.

— И вы больше никогда не виделись? — спросила Эви, вероятно, желая услышать рассказ о тайных встречах.

— Дело в том, что меня долгое время не было в стране, — сказал Стивен. — Я объездил весь свет, разыскивая новые растения для моего брата. Но мы все же один раз встречались, не правда ли, дорогая?

«Думай! Когда ты еще раз уезжала из дома?»

Только когда умер дедушка.

Она тогда ездила в Кембридж в отцовском экипаже, в сопровождении горничной. Отец тогда уехал в Йоркшир, прослышав, что там были найдены интересные артефакты. А близнецы заболели, так что в кои веки с детьми осталась Джорджиана.

— Мы действительно ненадолго увиделись два года назад в Кембридже, когда умер дедушка.

Энн категорически не нравилась вся эта наспех придуманная история, но выбора не было. Эви и близнецы не смогут держать язык за зубами, и если у близнецов не будет случая проболтаться в социально опасной ситуации, он найдется у Эви. Оставалось только надеяться, что в Лондоне не будет ни одного участника той злосчастной вечеринки. Кстати, а кто там был, кроме барона Геддинга и лорда Брентвуда? Энн задумалась, но так и не смогла вспомнить.

— Ах да! — улыбнулся Стивен. — Мы провели вместе несколько сладких запретных минут, прежде чем я уехал в экспедицию в Южную Америку.

Интересно, почему даже самые обычные факты в его устах звучат так романтично? Энн хмуро покосилась на жениха. Он усмехнулся и вытащил из жилетного кармана часы.

— Если я буду сопровождать вас в походе по магазинам, дамы, нам лучше поспешить.

— Вы, должно быть, захотите сначала вернуться домой, сэр. Очень уж вы грязный.

Стивен оглядел свой покрытый пятнами костюм и погибшие туфли.

— Совершенно верно, Филипп. Я переоденусь и вернусь за леди, скажем, — он еще раз посмотрел на часы, — через час. — Обращаясь к мальчикам, он добавил: — А с вами, молодые люди, мы увидимся после того, как я выполню все обязанности по отношению к вашим сестрам.

— Да, сэр, — ответил Филипп.

— Здорово! — взвизгнул Джордж. Гарри возбужденно залаял. — Наконец-то мы сможем выйти из дома!

— Ты приехал только вчера, Джордж, — напомнила Энн. — Вряд ли это сравнимо с тюремным заключением.

Мистер Паркер-Рот благодушно засмеялся:

— Даже несколько часов могут показаться бесконечно долгими десятилетнему мальчику, правда, Джордж?

— Да, сэр.

Улыбнувшись, Стивен поцеловал руку Энн.

— Увидимся позже.

«Черт бы побрал все на свете!» — подумала Энн, провожая взглядом Стивена. Она не должна чувствовать себя брошенной, глядя, как уходит Король Сердец.

Стивену пришлось силой втолкнуть леди Энн в магазин мадам Селесты. Он мог бы побиться об заклад, что, не стой он прямо за ее спиной, как стена, она бы непременно сбежала. Ему еще не приходилось встречать девушку, столь несерьезно относящуюся к своей одежде.

Эви быстро прошагала в глубь магазина и остановилась, глядя круглыми глазами на рулоны материи и журналы с фасонами, но Энн застыла в дверях.

Селеста стояла у прилавка с пожилой, но очень стильно одетой и причесанной женщиной — леди Брентвуд. К счастью, чрезвычайно неприятного сына этой дамы — маркиза Брентвуда — с ними не было. Нельзя сказать, что маркиз имел обыкновение держаться за юбки матери, — нет, конечно. Скорее, эти юбки были единственными, которых этот негодяй не касался.