— Нет! — Энн резко повернулась к ближайшему окну и успела заметить, как опустилась занавеска. — Как это можно выносить?

Стивен пожал плечами:

— Привыкнешь. Я научился не придавать значения тому, что думают окружающие, но мужчине игнорировать мнение общества легче, чем женщине. Вам приходится быть намного осторожнее, заботиться о своей репутации.

— Да.

Какого черта она все время краснеет и выглядит такой несчастной?

— Что-нибудь случилось?

— Н-нет. — Энн откашлялась. — Нет, все в порядке.

Она явно не была готова ему довериться. Не важно. Все равно он рано или поздно узнает, что ее тревожит.

— Признаюсь, мне здорово помогает то, что я редко бываю в городе.

Энн подняла на него глаза:

— А почему ты сейчас здесь? Я думала, что ты путешествуешь по каким-нибудь неведомым джунглям.

Хороший вопрос. Стивен сам неоднократно задавал его себе в последнее время. Обычно, возвращаясь из экспедиции, он сразу начинал готовить следующую, но сейчас его как-то не тянуло в дальние страны.

— Мой хороший друг граф Кендерли в феврале женился, и я хотел быть в Англии, чтобы присутствовать на торжестве. А в прошлом месяце у моего старшего брата родился сын. — Стивен рассмеялся. — Маленький Джек — крошечное краснолицее сморщенное создание — обладает отличными легкими и постоянно орет, но Джон и Мэг без ума от него.

— Ничего, через пару месяцев он станет похож на человека. — Энн заулыбалась. — Я помню, какими хилыми были близнецы, когда родились. И тоже все время плакали. Мы даже не были уверены, что они выживут. А посмотри на них сейчас! — Ее улыбка померкла. — Хотела бы я посмотреть на них сейчас. О чем они только думали, уйдя так далеко?

— Насколько я понимаю, они ни о чем не думали. Если у мне не изменяет память, десятилетние мальчишки живут настоящим и не заглядывают вперед.

— Твое утверждение может быть справедливым по отношению к Джорджу, но Филипп обычно сверхъестественно осторожен и предусмотрителен.

Они вышли на Парк-лейн, и Стивену пришлось крепко сжать руку Энн, чтобы не позволить ей выбежать на дорогу перед экипажем.

— Не спеши. Теперь я вижу, что Джордж — не единственная импульсивная натура в вашей семье.

Энн покраснела.

— Утром здесь такого движения не было.

— Разумеется. Горожане еще спали. — Убедившись, что Энн не вырывается, Стивен перевел ее через дорогу, и они вошли в парк. Перед ними было две тропинки: та, что тянулась прямо, вела в Кенсингтонский сад, та, что сворачивала налево, — к Серпентайну и Роттен-роу.

Энн остановилась.

— Гайд-парк такой огромный! — Ее чудесные глаза снова затуманились волнением. — Как мы их найдем?

— Не беспокойся. Найдем. — Стивен направился по тропинке к Серпентайну, но Энн осталась на месте.

— Подожди! Откуда ты знаешь, что они пошли именно туда?

— Я и не знаю.

— Вот именно. Не знаешь. Они могли пойти и по другой тропинке. Нам придется разделиться. Я пойду…

— Ты пойдешь со мной. И больше не будешь ходить одна. Так что лучше привыкни к этой мысли.

— Но это же глупо. Перед нами две дорожки, нас тоже двое, значит…

— С каких пор дети и собаки стали ходить по дорожкам?

Это резонное соображение заставило Энн замолчать.

— Ой!

— Вот именно. Кроме того, юным девушкам неприлично ходить…

— Я не юная девица.

Мистер Паркер-Рот возвел глаза к небу, вероятно, моля Всевышнего о терпении.

— Хорошо, ты зрелая девица. Все равно люди станут судачить, если ты будешь бегать по парку без сопровождения.

— Мне все равно, что скажут люди. Меня заботит только безопасность Филиппа и Джорджа.

— А меня заботит твоя безопасность. Пусть в Гайд-парке нет разбойников с большой дороги, все же это не то место, где женщина может спокойно гулять в одиночестве. — Стивен усмехнулся и добавил: — Даже если ничего страшного не произойдет, к тебе может пристать какой-нибудь пьяный хлыщ.

Энн невольно рассмеялась. Этот человек невозможен!

— Ты же заверил меня, что больше не пьян.

— Да, поэтому, оставаясь рядом со мной, ты в безопасности.

— Но… — Она посмотрела на вторую дорожку. Они потеряют так много времени, если выберут не то направление.

— Пойдем, Энн. — Стивен твердо взял ее за руку и повел за собой. — Если бы чуть раньше ты позволила мне договорить, я бы сказал, что не знаю, какую дорогу выбрали мальчики, но думаю, что они, по крайней мере, Гарри, направились к Серпентайну. Вы же утром шли именно туда, разве нет?

— Нет. То есть, «нет» относилось только ко мне. Я просто шла за Гарри.

— Понимаю. Гарри, наверное, почуял воду и бежал туда, а я его отвлек.

— Может быть, ты прав. — Она надеялась на это всей душой.

— Конечно, я прав. И перестань волноваться. Мальчики, скорее всего, прекрасно проводят время и не поблагодарят нас за то, что мы помешали им наслаждаться жизнью.

Беспокойство сменилось злостью.

— О, я намерена не просто помешать им! — Она свернет им шеи. Обоим.

— Смотри под ноги. — Стивен указал ей на кучку собачьих экскрементов на дороге. Усмехнувшись, он поднял одну бровь. — Знакомая картина?

— Нет. Ты ужасный человек! Это не Гарри… Когда Гарри… — Засмеявшись, Энн выпалила: — Это совершенно неподобающий предмет разговора, но нет, я не думаю, что это оставил Гарри.

Стивен кивнул:

— Ладно. Но я должен был спросить.

Они долго шли по дороге молча. Интересно, почему ей так спокойно с этим мужчиной? Она должна сходить с ума от тревоги за мальчиков, но чувствует себя почти спокойно, потому что верит Стивену, знает, что он держит ситуацию под контролем.

Это неправильно и опасно. Она уже один раз поверила мужчине — лорду Брентвуду.

Нет, сейчас все по-иному. Она теперь старше и мудрее, да и Брентвуд никогда не проявлял интереса к ее семье.

Энн покосилась на мужественный профиль Стивена. А что, если бы она действительно познакомилась с ним в доме у барона Геддинга? Тогда она уж точно не пошла бы в сад с Брентвудом.

Мистер Паркер-Рот был греховно красив — с выгоревшими на солнце волосами, голубыми глазами и длинными ресницами. Но что самое важное — он выглядел счастливым, как будто считал жизнь забавным приключением. Лорд Брентвуд всегда был мрачным.

Ах, если бы можно было все начать сначала!..

Но думать об этом — пустая трата времени. Прошлое осталось в прошлом. Она поехала на ту злосчастную вечеринку и сделала то, что сделала. Никакие жалобы и сожаления ничего уже не изменят.