– Почему отпадает? Африканцы – народ темпераментный, азартный. К тому же матрос наверняка был голоден. Это у них там на каждом углу бордели, – не согласился следователь.

– Ты погляди, как он открыто и весело смотрит,– указал на фото Белозерцев. – Позирование явно доставляло ему удовольствие. Стал бы он так лезть в объектив, замыслив насилие? Спрятался бы за газетой, лежащей у него на груди. К тому же, заметь, волосы у него курчавые, да и бреется он не лезвиями "Нева".

Для нас он может представлять интерес в качестве свидетеля, причем внешних визуальных действий Вики и незнакомца. Если, конечно, такие действия происходили. Сомневаюсь, что он знает русский язык и что-то понял из их разговора, если таковой был. Тем не менее, нам надо его разыскать.

Капитан сделал паузу, собираясь с мыслями, перевел взгляд на следующее фото и продолжил:

– А вот этот субъект явно не желал фотографироваться. Мало того, что надвинул на лоб кепку и надел очки, он еще нижнюю часть лица прикрыл журналом "Огонек". Номер 26 или 28. Это несложно потом уточнить по иллюстрации на обложке. Есть очень важная деталь – на груди крестик с вкраплением драгоценных камней. Редкая, очевидно, вещь. Прежде я такой не встречал. Из-под кепки видны темные волосы, подобные тем, что обнаружены в доме фотографа. Правда, сейчас их идентичность установить невозможно, но думаю, что это дело времени. Ну, как моя версия? Подходит?

– Логично, очень логично, – поощрительно произнес Щеглов, в который раз внимательно изучая фотографии, нечеткие очертания крестика на груди неизвестного и возмущался. – Почему криминалист не увеличил фото? Под микроскопом, что ли, рассматривать?

– Это самый оптимальный вариант. Максимум, предел, – заступился за эксперта-криминалиста Василий. – Если дальше увеличить, то изображение будет совершенно размытым. Не помешало бы сделать отдельный фрагмент с крестиком и показать его ювелирам. Полагаю, что это изделие ручной работы. Возможно, удастся установить личность мастера. Это позволит нам, если не по лицу, хотя его очертания мы смоделируем с помощью фоторобота, то по ювелирной вещице установить имя неизвестного гражданина.

– Годится, – Щеглов набрал номер экспертно-криминалистического отдела. – Анатолий, ты? Вот что, отпечатай с десяток экземпляров фрагментов ювелирного изделия с крестиком с пленки фотографа. Постарайся, чтобы изображение было четким.

Мягко положил трубку на рычаг телефонного аппарата.

– У меня тоже есть кое-что для тебя, – интригующе произнес следователь. – Ты ведь любишь пофилософствовать, хлебом не корми.

– Это моя стихия, – подтвердил капитан.

– Вот тебе факты, или, как говорил Штирлиц, информация к размышлению, – продолжил Владимир. – По заключениям технической и биологической экспертиз в обоих убийствах преступник использовал очень острое оружие малого сечения – лезвие для бритья, либо скальпель. Поскольку в вене Корецкой был обнаружен микроскопический осколок, а возле тела идентичный по сплаву скол лезвия "Нева", то вероятнее всего именно ими были убиты жертвы. Следовательно, один почерк убийства. Преступнику, особенно во втором случае, не было оказано серьезного сопротивления, так как в самом начале он использовал газ, и потерпевшие находились в полуобморочном состоянии.

– А рану на теле обезьянки обследовали? – спросил Белозерцев.

– Да, конечно. К сожалению, мы сразу не догадались отправить ее в лабораторию, оставили старикам. А те, недолго думая, обработали рану йодом, нарушили микроструктуру пореза. В общем, с большой долей сомнения можно сказать, что и она пострадала от лезвия. Так что радуйся, твоя Матильда послужила следствию.

– А что с клоком волос? На их корнях должна была остаться кровь. Группу, резус удалось определить?

Белозерцев замер в ожидании ответа.

– Увы, нет, – огорчил его майор. – Но по структуре и другим свойствам волос, можно впоследствии установить их принадлежность. Это наш козырь на будущее. С отпечатками пальцев дело безнадежное. В первом и во втором случаях преступник, видимо, действовал в перчатках. Владимир замолчал, очевидно, исчерпав информацию, и вдруг спохватился, о чем-то вспомнив:

– Дала ли проверка плавсредств результаты? Удалось ли что-нибудь интересное выяснить?

– Удалось, – улыбнулся капитан.

– Тогда выкладывай, не трави душу. Надо же, сидел, помалкивал, – пожурил Василия Щеглов. – Ведешь себя, как на допросе, никакой инициативы и азарта.

– Инициатива наказуема. Кажется, этот принцип исповедует начальство, – пошутил Белозерцев. – К тому же я человек военный, соблюдаю субординацию. Все по порядку.

– Со мной можно без уставных формальностей, – снисходительно ответил следователь.

– Итак, на спасательной станции моим ребятам из угрозыска удалось выяснить следующее, – Василий перелистал блокнот величиной с ладонь. – В тот вечер, 15 июля, в радиусе полутора миль от бухты Синее Око находилось двенадцать различных плавсредств, в том числе яхта "Викинг", моторная лодка, четыре дюралевых и шесть резиновых рыбацких лодок. Мои сотрудники опросили всех владельцев лодок.

Большинство из них в тот вечер занималось ловлей рыбы. Никто из опрошенных рыбаков ничего подозрительного не заметил: находились ведь на довольно приличном расстоянии от бухты. Самый ближний из них, примерно в пятистах метрах.

– Не густо, – разочаровался майор. – И это все?

– Нет, не все. Я поинтересовался в инспекции по маломерным судам владельцем яхты "Викинг" Яковом Петровичем Мохначевым. Ему пятьдесят семь лет. До ухода на пенсию работал на судах торгового флота. Яхту приобрел год назад в Туапсе. Вдовец. Встретиться с ним не удалось. Вечером 16 июля он отплыл в неизвестном направлении.

По сведениям, полученным от его соседей, Мохначев часто навещает своего приятеля по флотскому экипажу, проживающего в Туапсе. Уплывает обычно на три-четыре дня. И еще такая деталь. По наблюдениям соседей, он за последние год-полтора сильно разбогател: возвел второй этаж особняка, купил яхту и автомобиль "Vоlvо", одет в импортные кожаные и джинсовые вещи. Одним словом, живет по-барски, ни в чем себе не отказывая, не испытывая нужды. Женщины к нему липнут со всех сторон.

– Не вижу криминала, – заполнил паузу Щеглов. – Человек работал на торговом флоте, бывал за границей, накопил валюты. Вот и решил на старости лет пожить в свое удовольствие. А завистники всегда найдутся. Все это от нашей ущербной психологии: если я беден, то пусть и другие бедствуют. Красиво жить не запретишь.

– Не скажи, Володя, – перебил его Василий. – Весь вопрос в том, каким способом приобретено, нажито добро. Честным или преступным? Вот этот факт мы и обязаны установить, отделить здоровые зерна от плевел, чтобы не погубить веру в закон и справедливость, перед которыми, как мы любим на совещаниях выражаться, все равны, независимо от чинов и заслуг. А на поверку выходит, что не все.

– Что ты хочешь этим сказать? Мы что, по твоему мнению, кого-то покрываем!? – вспылил следователь.