Вот и сейчас сомневаться в источнике беды не приходилось.

Отец нашелся во дворе, с двумя собутыльниками. Перед ними на грязном, наскоро очищенном от снега столике стояла початая бутылка водки и нехитрая закуска. Откуда у отца деньги на все это, можно было не спрашивать. Миша и не стал. Подошел и встряхнул папашу хорошенько.

– Эй, сына, ты чего это? – Красные от пьянства глаза удивленно моргали.

– Докатился, – Миша поморщился. – Ну поздравляю, деньги на водку у сына воруешь!

– Да не воровал я! На свои пью! Что я, сволочь последняя? – вяло отпирался отец под любопытными взглядами дружков.

Миша еще раз хорошенько встряхнул его, и из-за пазухи вывалилась стянутая резиночкой жиденькая пачка денег.

– Ну ты и… – Миша не договорил, зато, размахнувшись, ударил в это красное испитое лицо.

Отец мягко осел на снег, глядя на сына снизу вверх.

– Сына, я не понял, ты чего?..

Сейчас Миша ненавидел не только его, но и себя.

Он вернулся домой, чувствуя себя разбитым – так, словно ударил не он, ударили его. В каком-то смысле так и было. А в подъезде столкнулся с участковым.

– Мишенька! – встретила внука в прихожей бабушка. – Ты подумай, сейчас милиционер приходил. Про мошенников рассказывал. Они по квартирам ходят, представляются из собеса, а сами деньги воруют. Так и ко мне такие приходили… Я их в комнату-то пригласила, а сама очки искать пошла… Видать, они деньги и взяли. А мы на отца подумали. Грех-то какой!

Грех… Парень медленно сжал и разжал кулак. В прошлый раз отец взял коньки, вот теперь на него и подумали. А он, оказывается, не виноват. Что же теперь делать?..

* * *

Полоса неудач. Иначе и не скажешь.

Андрей Кисляк, тяжело вздохнув, оглядел свой гардероб.

Нормально! Можно уже книжку писать о том, что такое не везет и как жить с этим дальше. Хорошая книжка получилась бы, поучительная.

Вот первая неудача: крупная ссора с Яной, узнавшей, что Андрей сообщил о ней и Костре ее отцу.

Вторая неудача происходила ровно из первой: у собственного отца Андрея на этой почве сдали нервы и он отказал сыну в финансировании.

Третья неудача так же плавно проистекала из первой и второй. Подходил срок оплаты съемной квартиры, денег не было, возвращаться к родичам не хотелось.

В общем, оставался один-единственный выход: распродавать имущество. Андрею уже удалось пристроить совсем новенькие немецкие коньки и нагрудник. Между прочим, примерно за треть их реальной цены. Но что поделаешь – деньги требовались немедленно. Но и этих средств не хватало. Вот и до гардероба дошло…

– Вот везуха, – бормотал он, перебирая вешалки с фирменными вещами – китайский ширпотреб Кисляк принципиально не носил, – что бы тут загнать? Ага… куртка. Надевал-то ее три раза, один из них – в магазине. Ну, ее по-любому продам…

Куртку купил Бакин и, понятно, ни к чему хорошему и это не привело.

Кто же знал, что в кармане лежит забытая записка от Марины.

Обнаружив клочок бумаги с оттиском губ и надписью: «ТЫ – ЛУЧШИЙ. М.», наивный Семен притащил его в раздевалку, где записка тут же попалась на глаза Щуке. По закону подлости Егору, а не Димке, которому подобные послания до фонаря!

И пошло, и поехало! Егор смотрит люто и слегка плотоядно – просто не Щука, а настоящий волк.

– «Эм» – это «Марина», – прицепился он к Андрею, как клещ, давно поджидавший добычу.

Пришлось импровизировать буквально на ходу и придумать некую влюбленную как кошка Милану. Щука, конечно, не то чтобы повелся, но хотя бы сомневаться стал.

Ну и ладно, остальное пусть Маринка разгребает. Опять же, кто просил ее доверять признания бумаге. Сама, по правде сказать, дура. Нечего такими записочками разбрасываться! Позвонив ей и предупредив о проблеме, Андрей счел свою миссию выполненной. У него и своих забот по горло.

* * *

– Все сюда! – я засвистел, подзывая к себе ребят.

Они собрались вокруг, встали, глядя на меня с любопытством.

– В субботу у нас матч, – начал я, оглядывая всех поочередно. – С командой, которая прочно занимает лидирующую строчку. «Львы» – серьезные ребята, и вы должны бороться. Сражаться за каждый сантиметр площадки, не отдавать им инициативу.

– Да ладно, – протянул кто-то из заднего ряда. – Все равно раскатают.

– Кто это сказал?

Они притихли. Плохо так притихли, боязливо, вполне соглашаясь с нелестным прогнозом. Они уже заранее собирались проиграть – даже не вступив на лед!

– Ну что же, – я оперся на клюшку, – если бороться никто не будет, можно просто выехать на поле с белым флагом и окончательно подписаться под определением «неудачники».

– Мы будем бороться, – тихо сказал Егор Щукин. Он, как капитан команды, острее других чувствовал свою ответственность.

– Повтори погромче, – попросил я.

– Мы будем бороться! – Егор оглянулся на свою команду. – Ведь так?

– Мы будем бороться! – повторили они недружным, но все-таки хором.

– Ах так. Тогда не будем терять время. Обещать каждый может, а тренировка-то идет. За дело!

* * *

В коридоре спортивного комплекса горел раздражающий электрический свет.

Тренировка закончилась, и можно было идти домой, но даже этого не хотелось. Егор чувствовал себя совершенно измотанным, причем даже не физически – морально.

– Угадай, кто!

Нежные девичьи руки закрыли его глаза, и Егор отвел их.

– Здравствуй, Марина, а я как раз собирался тебе звонить…

Он внимательно посмотрел на девушку. Она казалась беззаботно-веселой.

– А я уже здесь! Так сказать, в натуре, и можно меня поцеловать!

Она вытянула губы для поцелуя, но Егор отстранился.

– Что между тобой и Кисляком?

– Ничего! Ты чего? Откуда такие дурацкие вопросы?

– Марина, – он повернул ее к себе, – ответь, пожалуйста… ты с ним спала?

– Что?!

Она с размаху ударила его по лицу, оплеуха показалась оглушительно звонкой в тишине пустого коридора.

– Не паясничай, я видел записку и узнал почерк. – Он потер пылающую щеку.

– Правда? – Марина нахмурилась и сделала шаг вперед, так что Егор от неожиданности отступил. – Ну и где твоя записка? Покажи!

– Ее у меня нет… – смутился он.

– Ах так! А я думаю, что ее и не было! – Марина наступала на него, и парень пятился, пока не уперся в холодную стену. – Ты просто-напросто решил со мной расстаться! Сразу бы так и сказал, вместо того чтобы всякую ерунду придумывать. Ну признавайся, у тебя кто-то появился?!