— У тебя с этим проблемы?

— У меня? — Он распахнул невинные глаза. — Хочешь получить расчетную книжку по квартплате?

— Я стараюсь быть серьезной.

— В таком случае серьезно задумайся вот над чем: мы должны подыскать что-то более подходящее, пока не родился ребенок. Где бы тебе хотелось жить?

Красиво говорит. Хотя и не очень тонко. А этот безмятежный взгляд обезоружит кого хочешь.

— Очень любезно с твоей стороны вдруг перейти на мы, — колко ответила она.

— А что тебя не устраивает? — Сквозь легкость тона явственно звучало раздражение.

— Не знаю, как тебе вообще удалось уговорить меня! — взвилась она. Наверное, она совсем с ума спятила, когда согласилась пойти на это. Сожительствовать с ним — верный путь к катастрофе!

— Я тебя не уговаривал, я тебя зацеловал. Джо не находила слов от возмущения. Было унизительно сознавать, до какой степени он прав. И еще было страшно оттого, что он узнал ее слабость.

— От скромности ты не умрешь.

— Я просто стараюсь быть точным. Она насмешливо фыркнула при виде его невинных глаз. Уголок рта у него приподнялся в волнующей, привлекательной улыбке.

— Ты стала более податливой. — Он не собирался менять тему. — Перемена оказалась просто поразительной.

Джо отвернулась, чтобы скрыть румянец на щеках. Она отодвинула стопку бумаг и села в мягкое кожаное вертящееся кресло.

— Поцелуи ничего не значат.

Лайам, опершись локтями о рабочую тумбу, отделявшую кухню от гостиной, опустил подбородок на ладонь и вопросительно приподнял бровь.

— Да что ты говоришь! Звучит интригующе.

— Тебя это интригует? — Она шумно втянула носом воздух. — На самом деле все очень просто. Я утопаю в гормонах и… и… — Лучше такая деловая откровенность, чем беззащитность под этим все понимающим взглядом. Она закашляла и замолчала.

— Ты бурный поток первобытных желаний и потребностей…

Господи, до чего же он прав!

— Тебе легко шутить, — с горячностью вновь заговорила она. Мог бы уже сменить тему. Нашел, над чем смеяться!

— Кто сказал, что я шучу?

У него в глазах не было и тени улыбки.

— Наверное, я не совсем точно выразилась, — не унималась она, чувствуя, что ей не хватает воздуха под настойчивым, немигающим взглядом Лайама.

— А как будет точно, Джо?

Джо тряхнула головой, освобождаясь от гипнотического эффекта его глаз.

— Я согласилась только ради тети Мэгги.

— А я так понял, что, если забыть о гормонах, ты сама не знаешь, почему согласилась.

— Я просто так выразилась. — Вечно он со своим педантизмом.

— Мама без сомнений приняла то, что мы с тобой женимся.

— У меня тоже нет сомнений. Потому что мы не женимся.

Не придавая ни малейшего значения ее возражениям, он смотрел на нее со снисходительной улыбкой, от которой Джо заскрежетала зубами.

— В ее понимании, — продолжал он, — если сделали ребенка, значит, женятся.

Вероятно, и в понимании Лайама тоже.

— Обычно так бывает до того, как сделали ребенка.

— Джастин это имел в виду?

Неожиданное включение в тему Джастина заставило Джо заморгать глазами. Она увидела, как губы у Лайама кривятся от отвращения.

— Не твое собачье дело, — с каменной интонацией произнесла она.

— Ведь он так любит условности.

Можно подумать, Лайам не любит условностей! Разве не единственно из чувства вины и старомодного чувства чести он идет на этот брак?

— Некоторым мужчинам не суждено жениться.

— Ты считаешь, я из них? — Он по-приятельски подсел на подлокотник ее кресла. По крайней мере раньше этот жест вполне мог сойти за приятельский. Сейчас их близость заставила ее пульс зачастить, а горло болезненно пересохло.

— Возможно. Если ты когда и женишься, то, наверное, на ком-нибудь более приятном, чем я. Она склонила набок голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — И это будет чисто деловое решение.

— И никаких поцелуев.

— Вообще, — подтвердила она.

— Нет правил без исключений.

Джо скорчила легкую гримаску. Поздновато было вспоминать, что в детстве Лайам никогда не мог удержаться от того, чтобы не пройтись по запретному газону. Он и теперь не признавал правил, если считал, что они установлены неверно.

Он потянулся рукой к спинке ее кресла и зацепил за ее волосы массивным металлическим браслетом часов.

Джо резко вскрикнула, когда голову ей дернуло назад.

Лайам вскочил.

— Сиди смирно! — сухо приказал он и пригнулся вперед. Пока он отцеплял браслет, его пальцы скользнули по ее щеке. — Теперь лучше? — спросил он, освободив ей голову.

— Ага, — пробормотала она, пропуская сквозь пальцы свои непослушные кудри. К ее удивлению, Лайам не выпрямился, чтобы отодвинуться. Его тело нависало над ней, рукой он опирался о спинку кресла, другая рука почти касалась ее лица. У Джо раздулись ноздри от аромата его тела, пронзительное ощущение внизу живота перешло в теплое пульсирование.

Он нежно провел носом вдоль ее носа, царапая щеку недавно отросшей щетиной. Его дыхание обдавало теплом, а близость была такой…

— Это ведь не то что поцелуй, а? — тихо проговорил он.

— Строго говоря, нет, — хрипло подтвердила она. Полузакрыв глаза, он провел пальцами по ее подбородку, и ей вдруг безумно захотелось прильнуть губами к лениво опущенным векам. Ее рука, еще прижатая к голове, столкнулась с его рукой. Не успела она тихо вскрикнуть, а он уже крепко сплел пальцы с ее пальцами. — Так нечестно! — прохрипела она, а он тянул ее руку к своему лицу.

— Что нечестно?

— Я знаю, чего ты добиваешься.

— Ты сама всегда говорила, что не так глупа, как кажешься, — гортанно произнес он.

— Думаешь, что, затащив меня в постель, заставишь меня на все согласиться? — Это была неосторожность, Джо прикусила язык. Лайам, конечно, такого не пропустит. — Я не пойду за тебя, Лайам. Когда-нибудь ты сам еще поблагодаришь меня за это. Оставь! — простонала она, крепко закрывая глаза. Еще немного, и она поплывет.

— Почему? — Он указательным пальцем мягко приподнял ее подбородок. — Почему ты так боишься наслаждаться?

— Я… н-не… — срывающимся голосом начала она.

— Не наслаждаешься? Или не боишься? — Тепло его взгляда почти заставило ее забыть, почему нельзя снимать оборону.