— Замок при вас сломался? — спросил Дэниел, когда они с соседкой и бывшим бригадиром вновь встретились в прихожей.

Растерянность на лице женщины и бывшего коллеги подсказывала, что они пытаются придумать ответ, который удовлетворит Каннингема. Но вруны из обоих оказались никудышнее.

— Не совсем, — Лорэйн тяжело вздохнула. — Я хотела… в общем, я открыла дверь. Сама. Она была заперта только на внутреннюю щеколду.

Мужчина не испытал ничего, кроме удивления после признания соседки. Сейчас он видел, что Лорэйн совестно за последствия эмоционального срыва. Вряд ли она открывала дверь, до конца понимая, чем это может обернуться, ей было не до этого. Дэн хорошо знаком с аналогичными женскими истериками Далси, и давно принял тот факт, что это так же нормально как внезапное цунами. Спастись или предотвратить это, наверно, невозможно, хотя Каннингем никогда и не пытался. Злиться на Лорэйн он и не думал, однако обеспокоился фразой о том, что дверь была заперта изнутри. Кто запирался?

На втором этаже что-то тяжело рухнуло на пол. Безоружный Дэниел первый побежал на помощь Кевину. Мужчины увидели пять распахнутых настежь дверей. Из одной к ним вышел Кей — топор и он сам мужчина перепачканы темно-алой кровью зараженных. На лице знакомая беззаботная улыбка.

— О, парни! Поздновато вы пришли, — весело сказал он, — я уже сам справился.

— Что упало? — спросил Вова.

— Упало? А это… — Кевин обернулся через плечо, — шкаф с книгами, вроде. Голова бедолаги тяжести знаний, увы, не выдержала.

Каннингем вместо любых вопросов подошел посмотреть на комнату, из которой вышел Биртич. Перевернутый стол, вывернутое содержимое шкафов, матрас односпальной кровати валяется на полу, а посреди бардака зараженный. По небольшим размерам тела понятно, что подросток — один из тех, что на фото в рамочке на первом этажа. Дэн успел привыкнуть к виду крови, но сейчас его чуть не вырвало — тело обратившегося разделено по частям. Головы нет, но по красным разводам под поваленным шкафом, стало ясно, что там именно она. Биртич его, что, пытал?

Сложно было поверить, что сделано это издевательство руками Кевина. Он стоял тут же рядом с Дэниелом и со спокойной улыбкой осматривал последствия своей деятельности.

— В соседней комнате такой же лежит, — объяснил Биртич будничным тоном. — В остальных комнатах пусто, можно не беспокоиться.

Но Каннингем продолжал беспокоиться все больше, чем дольше стоял рядом с бывшим другом. Эту напряженность в поведении Дэна знакомый мгновенно уловил каким-то неведомым образом. Тем временем Вова и Лорэйн подошли посмотреть, что привлекло внимание Дэниела. И тоже оторопели. Женщина закрыла рот руками, чтобы сдержать крик ужаса. У Биртича такие реакции вызвали смех:

— Вы чего это, блин? Господи ты боже мой, труп мертвый лежит, ужас-ужас. Что, лучше бы он на вас напал? Тогда бы не было жалко? — не было ясно Кевин так оправдывается или нападает на слушателей.

— Ты его… — самый непробиваемый из них, самый смелый Вова теперь выглядел так же испуганным. Он забыл все английские слова, а вместо них выдал череду грубых по звучанию слов на русском.

Но Биртич не собирался сдаваться:

— Да что, что я его? Да, расчленил. Но не просто так! Вы, что, думаете, мне приятно это было? Ага, райское, блин, наслаждение, — у Кея вырвался нервный смешок. — Вы меня в маньяки не записывайте. Нет, даже не смейте, потому что это неправда! Я делал это чтобы понять, как зараженные реагируют на боль. Я тоже своего рода ученый, знаете ли! — он развел в стороны окровавленные ладони, в одной которых все еще был топор. — Да, именно ученый, Дэн. Ты душил ту бабу внизу, а она не реагировала, и я подумал: а на что они вообще реагируют? Есть ли у них другие слабые места, кроме мозга? Это ведь важно понять, важно нам всем! Я для всех нас старался, ради человечества и выживания, а вы…

Слушать дальше словесный поток Дэну было невыносимо, потому он его грубо прервал:

— Отлично, Кевин. Цены тебе нет. А теперь заткнись и умойся. Смотреть противно.

Из повисшей над ними паузы Каннингем первый же удалился, ушел вниз к Митчу. Старик тут же начал расспрашивать, что за шум раздавался в доме. Мужчина рассказал ему все события последовательно, коротко и по факту. Подошедшие следом Вова и Лорэйн подтвердили рассказ Дэна полностью.

Выйти из дома не было возможности следующие часа четыре — мертвецы продолжали медленно идти у дома, не прекращали ломиться в забаррикадированную парадную дверь. Первый час выжившие сидели все вместе в напряженном ожидании, что вот-вот всё кончится — дверь все-таки выломают, толпа ожививших трупов ворвется в дом и разорвет их на части. Стоны и рычание снаружи заставляли каждого из группы выглядывать в окно. Хвала господу, благодаря фундаменту оконные проемы здесь на достаточной высоте, а потому зараженные даже не обращали на внимания на живых в окнах, ведь это было выше уровня их глаз.

Со второго по третий час напряжение постепенно начало спадать. Рычание снаружи уже не заставляло кожу покрываться мурашками ужаса, но стало чем-то почти привычным — как жужжание насекомых в летний вечер. Неприятно и раздражает, но с этим ничего не поделаешь. Люди понимали, что, видимо, застряли в этом месте надолго. В кухне и кладовой нашлось не так много консервированных овощей и мяса, несколько банок шоколадной пасты, арахисового масла с джемом и огромное количество крекеров. Жившие здесь люди были большими ценителями как соленых, так сладких крекеров, а потому запаслись ими на несколько месяцев вперед.

Из найденных продуктов выжившие соорудили обед, все вместе поели; Дэниел самостоятельно накормил дочь детским пюре, и как Митч не порывался помочь и поучаствовать в этом, отец хотел всё делать сам. К четвертому часу пребывания в доме комнаты успели распределить между собой. Вечер уже не за горами и ночевать определённо придется в этом перевалочном пункте. Собственно, никто и не возмущался — еда есть, воды мало, но и она имеется. Провести день или два в доме вполне можно. Но еще в первый час пребывания в особняке Каннингем на стену готов был лезть или же повторить «подвиг» Лорэйн и выйти наружу.

Проблема в Кевине. Дэн сильно ошибался, когда думал, что пристыженный им бывший друг после измывательств над трупом теперь будет тихим и незаметным. Наоборот, эту балаболящую без умолку плотину окончательно прорвало. Все присутствующие видели в нём ненормального, сторонились, а он вел себя как ни в чем не бывало — шутил, рассказывал истории из