— Да, занятно. Когда посмотреть можно будет? Хоть одним глазком?

— Анатолий Львович, помилуй! Какой посмотреть? Это же сырой продукт! И не проси. Пока не доработаю — никаких просмотров, ты же меня знаешь!

— А что, много огрехов? Переснимать, надеюсь, не будешь?

Зымарин стал мрачнее тучи:

— Не дай бог! Я на битву все деньги извел, в долги залез. Повторить все это не-ре-аль-но! Проще с нуля начать.

— Тебе видней. Кстати, ты машины «Мосфильму» возвращать собираешься? Там нечто военное намечается, они уже ножками топотать начинают!

— Пусть топочут! — с вызовом отозвался режиссер. — По договорам у нас все тютелька в тютельку. Пригонят свои лафеты, погрузят и заберут все к чертовой бабушке…

— Ладно, это твое дело. Я даже вникать не хочу. С этими «буржуями» сам разбирайся. Мне другое уточнить надо: у тебя ведь с финансами не все ладится?

Зымарин напрягся:

— В смысле?

— В том смысле, что не хватает денег. Я прав? Ну, конечно, прав, по-другому не бывает! Так вот, есть одна возможность неплохо подзаработать. Если интересует, могу по старой дружбе подбросить идейку.

— Что за дело? — осторожно уточнил пожилой киношник.

— Халтурка подворачивается. К нам нагрянула одна поп-звезда импортная, имени не буду называть — слишком громкое. Платиновые диски, бешеные гонорары и все прочее, ты понимаешь. Короче, пару клипов отснять у нас думают. Ищут раритетную технику, в частности, «Zuendapp» фашистский им очень приглянулся. А он как раз у тебя задействован, смекаешь?

— Н-да… а что платят?

— Деньги, наверное! Или ты предпочитаешь что-то еще? — рассмеялся Рылонин. — Нет? Правильно. Кэш, безо всякой банковской дребедени. Кстати, условия идеальные, мотоцикл им в комплекте с водителем-«фашистом» требуется, а этого у тебя, по-моему, тоже хватает. И всего на два дня, а развести можно на сказочный гонорар.

— Заманчиво…

— Ты только не тяни с размышлениями. Могут перехватить клиента. Короче, так: если надумаешь — твой ассистент в курсе, на кого выйти и с кем все вопросы порешать. Если не дожидаться транспорта из спецгара, а гнать мотоцикл своим ходом, можно как раз пару дней для «левых» съемок выгадать. Для хорошего человека я могу сделать вид, что ничего этого не было.

— Понятно. Я подумаю.

— Как знаешь. Но смотри, все под твою ответственность. Если что случится, я был не в курсе.

— Естественно. Какой разговор!

— Тогда у меня все. Время — деньги. Счастливо!

— Пока! — едва успел сказать Зымарин. Короткие гудки сменили далекий голос московского чиновника.

Эльвира выждала довольно длительную паузу, наблюдая, как морщит лоб в муках размышлений режиссер, а потом осторожно поинтересовалась:

— Плохие новости?

— А? Что? — встрепенулся Зымарин. — Нет. Все нормально. Просто надо принимать решение…

Все плотские желания у режиссера как-то улетучились сами собой.

— …и тут она разворачивается и со всего маху лупит его зонтиком по морде! — Все слушали Тиму, затаив дыхание. За свою операторскую карьеру он повидал всякого, а рассказать это мог так, что слушатели надрывали животы от хохота. — У того кровь, сопли — прямо по носу ведь попала! Мужик в истерике — ему дальше сниматься, все вокруг в панике — бинты, лед, «доктора, доктора!» Один режиссер в полном восторге. Оказывается, это он все подстроил: приказал рабочему, который сидел в декорациях, ущипнуть героиню за задницу. Ему настоящие чувства подавай!

Громов, отсмеявшись вместе со всеми, потянулся и задал оператору давно мучивший его вопрос:

— Я все-таки не пойму одной вещи: как с «мертвыми душами» трюк проворачивается? Ведь массовку потом в кадре по головам пересчитать можно, с ведомостью сравнить, и все выяснится!

Тимур громко захохотал:

— Ты, Витя, действительно недавно в нашем деле! Даже раньше, когда сразу на пленку снимали, и то как-то ухитрялись изворачиваться. А теперь все на цифру гоним. Видеоинженер массовку из двадцати человек на компьютере в целую сотню безо всяких проблем «клонирует», и не подкопаешься!

— Монтаж? — переспросил Виктор.

— Можно и так сказать. Думаешь, в американских блокбастерах реально снимается по десять тысяч статистов? Да их не больше сотни. Мы тоже стараемся не отставать. Вообще на компе можно нарисовать что угодно. Но у нас больше ценится все натуральное.

Артсман уселся поудобнее, приготовившись к новому повествованию.

— Хотите хохму? — осведомился он и, поскольку протестующих не нашлось, продолжил: — Это уже у нас, здесь было! Помните эпизод, когда фашистские каратели деревню сжигают? Мы тогда еще десяток избушек спалили?

— Десять? — переспросил кто-то. — Мы же из поселка всего пять домов притащили! На большее денег не хватило, я точно помню. Опять клонировали?

— Тебя что, на площадке не было? — одернул его кто-то. — Горели все десять!

— Точно, — Тима хитро улыбался. — Там все было просто: избушки делили пополам, получалось два строения из двух наружных стен каждое. Потом солярка, факелы — и все готово. Деньги, естественно, списали как за десяток новеньких коттеджей. Вот и все чудеса. Но я не об этом рассказать хотел. Так вот, слушайте дальше! Сцена трагическая, по сценарию в огне гибнет население целого хутора. Избы горят, все в дыму! Жуть! Я когда снимал, сам чуть не плакал! Настолько получалось натурально!

Артсман перевел дух и промочил горло минеральной водой. Народ терпеливо ждал продолжения.

— Смотрим с режиссером, что получилось: батюшки-светы, да половину материала выкидывать можно смело!

— Что, ему свет не понравился?

— Нет. Ракурс — супер, все идеально. Только оказалось, что в то самое время, когда «фашисты» измываются над оккупированным населением, на заднем плане горящей деревеньки свободная часть группы жрет шашлыки и хлещет водку.

— Да не может быть? Мы что, попали в кадр? Е-мое, и как же теперь? — не на шутку встревожилась большая часть отдыхавших киношников. — Зымарин же нас живьем закопает!

— Да, да, — подлил масла в огонь оператор. — Дым оказался не таким плотным, и камера все запечатлела. Можно даже радостные физиономии некоторых различить, не будем показывать пальцем, кого именно.

— Вот это номер. — Художник по костюмам, дородная женщина с крашеной шевелюрой, возмущенно привстала. — А раньше сказать нельзя было? Мы ж не знали ничего!

— Расслабься, Зинаида! — загоготал Артсман. — Если вы до сих пор живы — значит, бояться нечего. Все улеглось. Не без моей помощи, разумеется, так что с вас бутылка. Мы с инженером посидели, помозговали, решили добавить побольше дыма, ретуши, чтобы вашу пьянку скрыть от глаз общественности. И, как видите, все прокатило в лучшем виде!