В любом случае нет худа без добра, — подумал генерал, — хорошо, что я здесь, во Владивостоке, а не на фронте. Тем более что перспектива его развала очень высока. Боеспособных частей мало, у Колчака нет опыта ведения крупных сухопутных военных операций. В тылу положение шаткое, иностранные союзники готовятся к эвакуации.

Надежда только на японцев. Но адмирал не настроен на тесное взаимодействие с ними. Боится потерять остатки своей популярности среди населения.

Наверное, в этом и кроется одна из причин ранее провалившихся, в том числе и моих, попыток сблизить Верховного с японцами. В частности, в ходе его поездки в Токио в 1918 году, где неудачно завершился разговор Колчака с военным министром генералом Танака.

Тогда японцы предложили направить на Восточный фронт свои воинские части. Эту инициативу адмирал в резких выражениях отверг. Он также заявил о недопустимости японского контроля над городом-крепостью Владивостоком.

Именно после этого в моих отношениях с адмиралом, — с горечью припомнил Розанов, — появилась напряжённость. И Верховный правитель потребовал от командования Приамурским округом "оградить суверенные права России на крепость от всяких посягательств, не останавливаясь, в крайнем случае, ни перед чем".

В этой ситуации контроль над имперским золотым запасом приобретает архиважное значение. А я пока ключевая фигура как в контактах с самураями, так и в плане удержания золота в пределах Приамурья», — завершил свои размышления «красно-белый» генерал Розанов.

Харбин. Штаб генерала Хорвата. Сентябрь 1919 года

Город Харбин — уникальный китайский крупный населённый пункт, основанный русскими. Если, конечно, не упоминать город Дальний, ныне Далянь, возведённый нашими соотечественниками в 1898 году на месте китайского рыбацкого посёлка Циннива, — на территории, арендованной у Китая.

Однако исследователи так и не определились, какой смысл заложен в названии Харбин. По одной из версий, слово «харбин» не китайского происхождения, а монгольского или маньчжурского, от слова «хабара». Что в первом случае означает баранью лопатку, во втором — брод, переправу.

В российских дореволюционных документах встречается другое название этого города. Во время строительства здесь железной дороги и начала её функционирования Харбин называли станцией Сунгари — по имени реки, впадающей в Амур.

То есть нынешний город своим рождением обязан строительству Транссибирской магистрали.

* * *

В конце XIX века западные державы проявили повышенную активность в Дальневосточном регионе, что не могло не беспокоить Россию.

Чтобы защитить восточные рубежи, а главное, быстро перебросить войска, в 1891 году Императором Всероссийским было принято решение о сооружении этого железнодорожного мегапути. Его составной частью стала Трансманьчжурская ветка (в последующем Китайско-Восточная железная дорога — КВЖД), которая должна была пройти вдоль Амура по территории Маньчжурии.

На таком варианте настоял министр путей сообщения Сергей Юльевич Витте. Злые языки называли его графом «Полусахалинским», поскольку на переговорах с Японией по итогам Русско-японской войны 1904–1905 года ему удалось отстоять российскую юрисдикцию лишь на северную часть этого острова.

Для сокращения сроков постройки дороги былаучреждена администрация КВЖД. Проблему обеспечения безопасности грандиозного проекта она пыталась решать за счёт создания военных поселений в полосе отчуждения железнодорожного пути, главным образом казачьих станиц и солдатских слободок.

Однако учитывая возросшее ожесточённое сопротивление возведению Транссиба и колонизации территории со стороны китайских властей и населения, в 1900 году в Маньчжурию был введён 100-тысячный русский Экспедиционный корпус.

В итоге кровопролитных, но неравных боёв китайцев поставили на колени. Однако не научили любви к России. Большинство местных жителей стали пятой колонной японской армии в войну 1904–1905 года.

По её неутешительным результатам и, как следствие, подписанного унизительного Портсмутского мира последовала уступка Японии города-крепости Порт-Артура и южной ветки КВЖД.

Эвакуация русских войск из Маньчжурии похоронила грандиозные планы военной колонизации Северо-Восточного Китая. Россияне, создавшие в полосе отчуждения построенной ими железной дороги свою, русскую цивилизацию — Желтороссию, так и не стали на этой земле хозяевами.

Вместе с тем к 1917 году численность жителей Сунгари — Харбина достигла ста тысяч, из которых половина (около сорока) были подданными Российской империи. Кроме китайцев и русских здесь проживали представители ещё пятидесяти трёх стран. Сюда же после революции хлынул поток беженцев из Центральной России, Сибири и Дальнего Востока, и доля русского населения существенно возросла — до полутора миллионов человек.

В Харбине открылось свыше двадцати иностранных консульских миссий. Мегаполис превратился в арену тайного и явного противостояния спецслужб различных государств, прежде всего русской (затем советской) и разведки императорской Японии…

Негласный агент службы наружного наблюдения при отделении военной контрразведки штаба командующего русскими вооружёнными силами в полосе отчуждения КВЖД генерал-лейтенанта Дмитрия Леонидовича Хорвата рапортом на имя своего начальника — ротмистра Петра Алексеевича Извольского доносил:

«1 сентября, вечером, на станцию Харбин из Мукдена прибыл известный Вам начальник разведывательного отдела японской армии, расквартированной в Корее, генерал Судзуки Тахиро.

В соответствии с Вашим указанием наблюдение велось изначально за владельцем японской фирмы "Торокоси" — Сирокавой (в дальнейшем объект "Толстяк") как за подозреваемым в принадлежности к японской агентуре. "Наружка" привела нас на железнодорожный вокзал к поезду № 2 из Мукдена.

Примечательно, что среди встречавших генерала японцев были, помимо "Толстяка" и начальника здешнего японского разведотдела полковника Того, представители японских банков в Харбине — заведующие отделениями банка "Тёсэн" и Иокогамского валютного банка господа Куроива и Анда.

Отмечено также, что с генералом находилась большая группа японцев в штатском, установить личности отдельных из которых удалось позднее через нашего агента "Соболь" в отеле "Гранд Харбин", где разместились приехавшие.

В частности, номера гостиницы были зарезервированы на вице-директора Сеульского банка "Тёсэн" господина Одзима Коити и на директора департамента депозитарного хранения Иокогамского валютного банка господина Морикава Тосио (последний банк находится в Сеуле, а главная контора в Токио).

Японцы пробыли в отеле три дня.

С учётом Ваших указаний удалось расселить их в номерах, обустроенных для негласного прослушивания.

В течение двух дней японцы вели какие-то переговоры вне здания отеля, в помещениях разведывательного отдела 19-го японского армейского корпуса, а также Харбинского отделения банка "Тёсэн".