Хромая, он поравнялся с Валентиной, заглядывая ему в глаза.

Гей бросил на пса раздраженный взор и пнул его казаком.

– Иди отсюда, говняжка, – сказал он, шмыгнув носом. – У меня хреновое настроение, потому что меня едва не упекли в дурку. А еще я потерял своего друга. Скажи спасибо, что у меня нет настроения, иначе я сварил бы тебя живьем. Я…

Он замер и, присев на корточки, принялся внимательно разглядывать собаку.

Сердце Макса учащенно забилось.

«Он меня узнал! – ликующе подумал он. – Узнал! Валька, ты не потеряла друга! Это я, посмотри на меня!»

Тонких губ Валентины коснулась холодная улыбка, по лицу скользнула тень понимания.

– Очень хорошо, малыш, – тихо сказал он, мельком пробежав пальцами по загривку пса, лоснящегося от грязи. – Очень хорошо. Ты можешь меня подождать? Я накормлю тебя.

Макс кивнул, и в глазах гея вспыхнуло изумление, быстро сменившись безмятежностью.

– Это очень хорошо, что ты меня слышишь, – ухмыльнулся Валентина, выпрямившись. – Я скоро буду.

Развернувшись, он быстро зашагал, а Макс лег на землю, провожая его преисполненным надеждой взглядом.

Валя вернется.

Обязательно.

Ведь он узнал его, не так ли?

«Узнал, – прошелестел внутренний голос. – Конечно, узнал…»

Однако прошел час, а Валентина не появлялся.

Макс забеспокоился. Поднявшись, он принялся бродить у подъезда.

Может, с ним что-то случилось? Может, на его пути появился этот злосчастный скворечник и Валя тоже стал собакой? Или кошкой?!

Он уже почти был готов поверить в эту безумную версию, когда его бывший любовник появился из-за угла. За спиной Валентины был объемный рюказк, в руке он держал колбасную нарезку в вакуумной упаковке. Заприметив Макса, он многозначительно подмигнул ему. Подмигнул так, будто их связывала некая тайна, о существовании которой больше не знал ни один смертный.

Валентина присел на скамейку, и Макс, радостно тявкнув, лег рядом, виляя хвостом.

– Держи, малыш, – сказал Валентина, вываливая из упаковки на землю розоватые кружочки колбасы. – Подкрепись.

Макс с жадностью накинулся на еду. К колбасе прилипло крошево из песка и земли, хрустевшее на зубах, но разве стоило обращать внимания на такой пустяк, когда тебя узнал твой любимый?!

Когда вся нарезка была проглочена, Валентина ласково погладил Макса.

– Вижу, у тебя непростая судьба, малыш, – проворковал гей, разглядывая пустую глазницу пса. Там уже копошились белесые личинки, но Макс об этом даже не догадывался.

– Пошли со мной, – заискивающе произнес Валентина, вставая с лавки. – Я отведу тебя кое-куда… Там у меня много еды, – добавил он, понизив голос. По его лицу скользнула хищная ухмылка, но переполненный эмоциями Макс был слишком возбужден, чтобы обратить на это внимание.

Валентина направился куда-то в сторону, и Макс заковылял следом.

«Почему он не называет меня по имени?! – подумал он, едва поспевая за геем. – Ведь он узнал меня!»

Все остальное время Валентина молчал. Они перешли улицу и свернули в парк. Затем спустились в небольшой овраг и вышли к железнодорожным путям. Потом они долго шли по рельсам, свернули в сторону какой-то промзоны, пока не остановились у полуразрушенной трансформаторной будки. Все это время Валентина хранил тягостное молчание, поглядывая на Макса с холодным любопытством.

– Ну вот, мы на месте, – пропыхтел гей, закрывая дверь и обматывая петли проволокой. – У нас ведь есть общие темы, да, малыш?

Макс переступил лапами, удивленно оглядываясь. Зачем Валя привел его в это захолустье?! Почему они не пошли к нему домой?

Между тем Валентина открыл рюкзак, вытаскивая наружу моток стальной цепи и ошейник.

– Мы немного поиграем, – вкрадчиво сказал он, подходя к Максу. – Ты не против?

«Нападай на него, – раздался ровный голос в голове пса. – Или сдохнешь».

Макс фыркнул, сконфуженно глядя на цепь.

«Ты ведь не сделаешь мне ничего плохого?» – с надеждой протявкал он.

Закрепив ошейник на его шее, Валентина обмотал цепь вокруг торчащего из стены крючка арматуры. Цепь оказалась короткой, отчего передние лапы Макса практически висели в воздухе.

Не сводя с собаки гипнотизирующего взгляда, Валентина отошел на пару метров, любуясь проделанной работой. Затем вытащил из внутренного кармана «косухи» фляжку, отвинтил крышку, сделал долгий глоток и вытер губы.

– А я ведь искал тебя, – шепотом произнес он, отставляя фляжку в сторону. – Искал. Макс мне не верил, что собаки так долго живут. Я верил, малыш. Верил, что судьба нас снова столкнет на узкой тропинке.

Макс был сбит с толку.

О чем он говорит? При чем тут возраст?! Какая судьба, какая тропинка?!

Тем временем Валентина вытащил из рюкзака громадный сверток из дерматина. И как только он его развернул, Макс все понял.

«Нет».

У него перехватило дыхание, когда он увидел предметы, которые Валентина по очереди раскладывал на захламленном полу. Кусачки… Молоток… Ножницы… Боже, а это что? Какая-то дубинка, утыканная гвоздями!

Он заскулил, умоляюще глядя на гея.

Оскалившись, Валентина перекинул дубинку из руки в руку.

– А ты, наверное, и забыл совсем, как моего брата жрал, да? – хрипло произнес он, приближаясь к Максу. – Забыл?

Гей в упор смотрел на собаку. Тощую черную собаку с рваным ухом и белым пятном под глазом.

«Не надо, Валя… Прошу тебя», – чуть слышно проскулил Макс.

После первого удара он обмочился.

Второй удар пробил гвоздями череп, и Макс пронзительно завизжал. Задние лапы разъехались в стороны, и он, дрожа, беспомощно повис на цепи.

Третьим ударом был выбит оставшийся глаз, и наступила темнота.

Но еще очень долгое время истерзанное тело Макса чувствовало, что с ним вытворялось.

* * *

Спустя несколько дней один молодой человек бродил в подмосковном лесу. Он не был грибником или любителем природы, но о своем хобби предпочитал не распространяться.

Наконец он нашел то, что искал.

Белка.

Ярко-рыжий зверек резво бежал по стволу тополя, и ему понадобилось сделать три выстрела из пневматического пистолета, чтобы ранить его. Припадая на раненую лапку, белка скользнула вниз и… исчезла в старом трухлявом скворечнике.

Юноша нахмурился. Он был каким-то неправильным, этот скворечник. Грубо сколоченный, как будто его делали очень давно и наспех, в потемках, неровно распиливая доски и с трудом попадая молотком по шляпкам гвоздей.