Шрифт:
Интервал:
Закладка:
–Надо же, честный человек нашёлся,– рассмеялся Вельзевул.
Левиафан встал со своего места и подошёл к Асмодею.
–Ах ты козёл несчастный!
Подняв демона вверх тормашками, Левиафан начал его трясти, из шерсти Асмодея посыпались спрятанные лишнии карты.
–Вельзевул, неси-ка ты сюда чашу со святой водой, у христиан она всегда должна находится в доме.
–Н-е-е-е-т, только не это! -взмолился демон.
–Сжальтесь братья.
–Из пепла пришёл, в пепел и обратишься,-проревел Бегемот.
Вельзевул передал найденную чашу Левиафану и тот вылил её содержимое на Асмодея. Из демона вышел пар, всё его тело обуглилось, а затем превратилось в пепел.
–Будешь знать в следующий раз, как обманывать себе подобных, -вымолвил Бегемот.
Демоны вновь расселись по своим местам. Вельзевул достал смешал колоду, Ева кинула жребий, и он остановился на Вельзевуле.
–Даже демонов преследует злой рок,– Левиафан забрал кость у Евы.
–Дурной знак, бросать кость дважды, одному и тому же человеку,– Вельзевул возмутился, но его демонический ранг не позволял перечить высшему демону.
Но Левиафан всё же сам перебросил жребий, и он остановился на его имени. Раздав карты, они во второй раз начали прерванную игру. Передавая друг другу карты против часовой стрелки, демоны в улыбке скалили свои острые зубы, в надежде насладиться девственной душой молодой ведьмы.
–Игра идёт слишком медленно, неужели кто-то вновь занимается шарлатанством,– возмущённый Вельзевул потянул карту у Левиафана. Успев притронуться лишь к ней кончиком своей клешни, он внезапно остановился.
–Слышали? -Вельзевул явно чего- то испугался.
–Тебе наверное показалось, тени карту быстрей, -настоял Левиафан, как вдруг раздался отчетливый петушиный крик.
–Второй раз! – крикнул Бегемот. Демоны побросали свои карты и ринулись к печи, чудовища пытались втиснуться в узкое отверстие, из которого вырывалось огненное пламя раскалённых углей.
Петух прокукарекал в третий раз, когда демоны покинули дом Мердеров.
Ева открыла брошенные карты Вельзевула, в его колоде было две шестёрки, не хватало лишь одной для полного букета. Ева стряхнула пот со лба и нагнулась поднять шестёрку, которую она спрятала под своей стопой.
–Хитрость помогает, когда миром правит подлость.
…
Зельда и Хэймо открыли хлев, к ним навстречу бросился ребёнок.
–Мама, папа, мне снился страшный сон.
–Милый Олберих, ты вернулся к нам,– Хэймо взял малыша на руки и Зельда расплакалась. Родители обняли своё дитя помолившись за грешную душу ведьмы, которая спасла чистую душу их ребёнка.
Глава V
Ты можешь меня обрадовать,
А можешь и огорчить,
Убить из сострадания,
А позже мечту воскресить.
Не нужно соперничать с тысячей,
Когда аргумент весом,
Тогда нет причин быть изгнанным
Из стаи пасущихся волн.
Пойми, мироточит икона,
Когда скудны фразы мольбы,
Не нужно бояться слова,
Когда нем мир без любви.
Над улицей пролетел черный ворон, поднявшись ввысь, он сел на крест городской церкви.
–Кар, кар! – громогласно объявила о чём – то важном гордая птица. Колокол ударил раз, ударил два и замолчал. Мимо церкви прохаживались двое местных пьяниц, которые обеспокоенные звоном колокола решили остановиться.
–Ингваз, чтобы это могло значить?
–Не знаю Изаак, но я не вижу звонаря.
Оба приятеля перекрестились и продолжили свой кривой путь.
В это позднее время суток, ещё в нескольких окнах домов оставались отблески свечей.
Аццо вышел во двор, где на привязи стояли лошади. Животные были чем- то встревожены.
–Хм, лошади в мыле,– удивился Аццо.
Жена Аццо отправилась в хлев. Корова мычала и металась от стены к стене. Взяв ведро с оставшимся молоком после вечерней дойки, она отпила и тут же выплюнула прокисшее молоко на пол.
Бинди подошла к деревянной ступе, в которой она обычно сбивала сливки. На дне ступы копошились опарыши. В хлев вошёл муж Аццо.
–Ведьма в городе! – воскликнул Аццо.
…
День выдался тёплым, и братья-стервятники решили остаться спать на улице. Август был назначен сторожить покой братьев в эту ночь. По началу он прохаживался, чтобы не уснуть между храпящими мужами, но долгая дорога лишила его сил. Август сел возле всё ещё горящего костра, и сам того не заметив погрузился в сон.
Сквозь призрак старухи, облаченный в белый саван, можно было видеть расписанные стены церкви. Её прозрачное тело парило над полом. Приведение взяло его за руку, и повело за собой.
–Не отпускай руку если хочешь его увидеть, шептала старуха.
Они вышли из церкви Петра и отправились к дальнему краю деревни. Приведение всю дорогу пока они шли, почмокивало губами, и скрипело костями.
–Я не вознесусь, самоубийцы не попадают в рай, нам уготовано особое место.
Август молчал, он лишь покорно следовал за духом, его волосы посидели от страха, а тело покрылось мурашками.
–Не бойся мальчик мы уже почти пришли. Вот это самое место.
Они остановились возле старого колодца.
–Загляни внутрь, он там.
Разрубленные на части куски тел отца Яна и старухи лежали на дне.
–Моя голова закопана в глухом лесу, возле дряхлого дуба, тело покоится здесь вместе со священником. Придашь наши тела земле, и мы найдём покой.
Август, наконец- то освободил руку и отошёл от призрака.
–Почему он не пришёл?
Приведение истерически расхохоталось.
Воспоминания сквозь сон нахлынули на него, он видел прошлое, те моменты своей жизни, о которых он смутно помнил, или не хотел о них вспоминать.
–Август, не отставай, беги за мной!– слышал он, где то вдалеке голос Евы.
Тень орла слилась с ним на земле, Август подбежал к обрыву, но не остановился, а расправив свои руки, подобно крыльям оторвался от земли и полетел. Под ним проносились крестьянские дома, леса, поля. Река бежала золотой змейкой вслед за ним, так и не заканчиваясь до самого королевства Ульриха.
На городской площади столпились горожане. Люди в чёрных мантиях стояли возле столба, к которому были привязаны за руки мать и дочь.
Август не мог разглядеть сверху лиц осужденных. Он попытался опуститься пониже, но у него не получилось, какая-та неведомая сила сдерживала его порыв. Август слышал только тех, кто находился на эшафоте. Инквизиторы говорили о том, что у них будет сегодня на ужин.
Один из инквизиторов развязал мать и понёс её на плече к плахе.
Палач взял острый топор и подошёл к склонившейся жертве, к ней же подошёл священник.
–Готова ли ты покаяться в своих грехах женщина?
–Моя дочь, о бедное моё дитя, пожалейте хотя бы её невинную душу, прошу вас, сжальтесь, -с трудом, но всё же женщина выговаривала слова.
Священник склонился к
