Поднимаясь по широкой старинной лестнице на третий этаж, Маша болтала с Ленкой ни о чем и вдруг замолчала на полуслове. Навстречу ей почти бегом спускался тот самый парень, который так поразил ее воображение месяц назад. Он вновь был в сопровождении девушки, на этот раз ярко накрашенной высокой худенькой шатенки.

— Маш, ты что? — дернула ее за рукав Бусыгина. Маша попыталась выдать какую-нибудь разумную причину своего внезапного молчания, но не успела. Вадим резко затормозил, шаркнув подошвой по плиткам лестничной площадки, и внимательно посмотрел на Машу:

— Привет! Вы больше ничего не роняете? — и улыбнулся ей ослепительной улыбкой, мгновенно осветившей его немного хмурое лицо.

Маша не успела ничего ответить — Вадим полетел дальше, совершенно не заботясь о том, успевает ли его спутница за ним. А шатенка одарила на бегу «конкурентку» таким выразительным взглядом, что казалось, еще немного накала — и на Маше вспыхнет одежда.

Парочка проследовала вниз по лестнице, а Маша так и осталась стоять, облокотившись на потемневшие от времени и множества рук массивные дубовые перила. Ленка вытаращила на нее глаза:

— Ты что, знаешь его?

— Кого? — не слишком убедительно удивилась Маша.

— Не валяй дурака! Вадима Шувалова с четвертого курса, кого же еще.

Маша продолжала слабо сопротивляться, поняв, что таким способом сможет узнать у Бусыгиной, кто такой этот ее «Харальд Храбрый».

— Не знаю я никакого Вадима Шувалова!

— Интересно, — прищурилась Лена. — Как это получается, что он тебя знает, а ты его — нет?

— Что ты выдумываешь!

— А почему он тогда с тобой поздоровался, если вы незнакомы?

Теперь Маша уже с чистой совестью могла говорить правду:

— Да ни он меня не знает, ни я его. Я даже понятия не имела, как его зовут. Просто я недавно его дверью чуть не убила, вот и все знакомство.

Бусыгина не отставала. Будучи большой любительницей факультетских сплетен, она не могла упустить ни одной мелочи.

— А за что ты его дверью убить хотела?

— Лена, Господь с тобой, я что, похожа на киллера? Зачем мне убивать совершенно не знакомого мне человека? Случайно просто так получилось, я его не заметила и наткнулась на него в дверях, вот и все.

— А-а-а… — разочарованно протянула Лена. — Только не понимаю, как можно было Шувалова не заметить? Ты, Машка, действительно заучилась совсем, если ты могла на Вадима Шувалова внимания не обратить.

Маша продолжала изображать полное непонимание:

— А, собственно говоря, почему нельзя не обратить на него внимания? Я в нем ничего необычного не заметила.

— Да ты что! По нему же весь факультет умирает, все девчонки. Такой красавчик… За ним вечно целый хвост баб таскается.

— Ну, я ни за кем таскаться не собираюсь! — отрезала Маша. — Пошли, что мы на лестнице стоим!

Больше Бусыгина о Вадиме не заговаривала, Маша тем более. После того, что ей сообщила Ленка, на душе у нее остался какой-то неприятный осадок. Маша понимала, что скорее всего это вызвано сообщением о том, что за ее Харальдом бегает табун девиц, но признаваться в этом даже самой себе не хотела. Она, во всяком случае, совершенно не собиралась присоединяться к числу поклонниц этого плейбоя. Да и он, кажется, не особенно рвется с ней познакомиться. Ну поздоровался при встрече, подумаешь! Просто хорошее воспитание, вот и все.

Новый год Маша встречала в веселой студенческой компании. Родители одного из ее однокурсников, Леши Соколова, предоставили на новогоднюю ночь в распоряжение сына частный домик, в котором жила семья, а сами ушли в гости до утра. Конечно, встречать Новый год в небольшом домике было гораздо интереснее и романтичнее, чем в обычной городской квартире. Лешкин отец был мастером на все руки, и в доме был даже небольшой камин. А во дворе росла высокая пушистая елка, которую вся команда дружно принялась украшать заранее приготовленными игрушками и гирляндами. И пить шампанское под бой курантов было гораздо приятнее среди заснеженного садика, чем где-нибудь в прокуренной, душной квартире.

Маша веселилась от души вместе со всеми. Однако в двенадцать, когда она держала в руке тонкий фужер с весело играющим пузырьками шампанским, ей в голову закралась неожиданная мысль: «Интересно, с кем встречает Новый год Вадим? Наверное, наедине с кем-нибудь из своих девиц, при свечах». Мысль эта слегка подпортила ей настроение, но Маша постаралась взять себя в руки. При чем тут вообще этот Вадим Шувалов? Он для нее ничего не значит, и глупо расстраиваться по поводу того, что он сейчас не с ней.

Леша Соколов прекрасно играл на гитаре. Часа в четыре, когда все устали от шумного веселья и танцев, вся компания собралась у камина, и Леша ласково провел рукой по струнам. У него был несильный, но очень приятный голос, а все остальные, рассевшись на ковре возле него, принялись негромко подпевать: родители Алексея тоже были геологами, и он с детства знал множество песен, любимых всевозможными «бродягами». Романтика необычной новогодней ночи, красноватые отблески пламени в камине, мягко освещающие лица ребят, перебор гитарных струн, песенная щемящая лирика — все это создавало совершенно особенную атмосферу, когда хотелось признаваться в любви ко всем собравшимся, хотелось, чтобы и тебя любили, хотелось искренности и нежности.

Леша передал гитару кому-то из ребят, музыка зазвучала вновь, а сам он ненадолго вышел. Вскоре Маша почувствовала, как сзади кто-то легонько тронул ее за плечо. Это был Алексей.

— Маша, — шепнул он, — пойдем воздухом подышим.

Ей и в самом деле захотелось постоять на легком морозце, подышать чистым холодным воздухом, посмотреть на яркие зимние звезды. Держась за протянутую Лешину руку, она легко поднялась с пола и вышла с ним на крыльцо, накинув на плечи свою короткую дубленку.

— Красота какая! — мечтательно произнесла Маша, запрокинув голову к небу.

— Ага, — подтвердил Леша, глядя ей в лицо. — Слушай, ты не простудишься? Застегнись.

— Да ничего со мной не будет, не холодно совсем, — отмахнулась от него Маша.

Однако Леша сам застегнул на ней дубленку и притянул девушку к себе.

— Маша… — выдохнул он ей в ухо.

Она мягко отстранилась, высвобождаясь из его рук.

— Не надо, Лешенька, — тихо попросила она.

Алексей уныло вздохнул и не стал настаивать.

— Ну, не надо так не надо. Но знаешь, Маш, если передумаешь — только позови.

— Хорошо, — ласково улыбнулась она разочарованному парню.

Постояв еще минутку, они вернулись в дом. Маша и сама не понимала, почему она не захотела, чтобы Лешка ее поцеловал. Ведь он раньше ей нравился, этот Леша Соколов. А что, собственно, произошло? Почему ей не хочется, чтобы кто-то обнял ее или поцеловал? Впрочем, почему же никто? Вот если бы Вадим захотел это сделать…