— У меня сегодня до вечера дела, можешь встретиться с сестрой, если хочешь, — метаморфоза, происходящая с ним, переход об безумца к нормальному парню молниеносная, я не успеваю перестроиться.

— Это разрешение? Может мы обсудим правила нашего совместного проживания, пусть и временного? Не хочу быть удушена тобой в приступе неконтролируемого гнева.

— Это я еще себя контролирую, — криво усмехается, и я ему верю. Боюсь представить, как он выглядит, когда контроль ускользает из его рук. — Просто не исчезай так внезапно, как это было сегодня.

— Хорошо, — покладисто соглашаюсь, провожая его мускулистую спину до спальни. Саит — ящик Пандоры, откроешь, заранее не узнаешь, что там найдешь. И знать содержимое этого ящика мне не хочется.

Прикуриваю сигарету, глазами прошу бармена налить мне еще виски в стакан и добавить льда. Люсьен сидит рядом, наблюдает за мной, едва притрагиваясь к своему коньяку.

— Поможешь? — не выдерживает моего долгого по его меркам молчания. Я выпускаю в потолок облако дыма.

— Помогу, — усмехаюсь, беру уже наполненный стакан и салютую другу.

— Проблем не будет?

— Какие проблемы?

— Я про твоего отца и твоих братьев.

— Не беспокойся о них. Никто не узнает, — затягиваюсь сигаретой, щурюсь. Люсьену нет надобности знать, что у меня дома сидит мое прикрытие. Если отец и братья вдруг решат меня проверить, обнаружат рядом со мной Деву. Пока она будет рядом, я сделаю то, что просит меня друг.

— Сколько он тебе должен?

— Две тысячи баксов, — удивленно вскидываю брови. Люсьен недовольно кривится, залпом выпивает коньяк. — Я ему доверял, ведь из приличного общества, деньги куры не клюют и послал меня на хер.

— Запомни раз и навсегда, богатые люди самые жадные, — взбалтываю лед в стакане, смотрю на притихшего товарища.

Все тем, чем мы занимаемся, приятно щекочет нервы. От правильной жизни, где все расписано, где ты все знаешь, становится скучно. А скука рано или поздно толкает на извилистый путь, заставляет делать то, что не делал, будоража приятной эйфорией. Богатые и бедные люди, понявшие, что наркотики дают адреналин, веселость намного быстрее, чем настрой, которого порой нет вообще, прочно садятся на дурь. Они наивно полагают, что всегда могут с легкостью все бросить. Жестоко ошибаются. Их ломает, когда желанной дозы нет. Их скрючивает от внутренней боли, которая перерастает в физическую. Люди сходят с ума от того, что у них нет желаемых несколько грамм, дарящих праздник.

— Ты можешь ему перекрыть поставку наркоты по своему каналу, он сразу приползет к тебе.

— Ты думаешь?

— Я знаю. Я, конечно, поговорю с ним, но уверяю тебя, долго без дури он не протянет.

— Я, наверное, так и поступлю. И вообще прекращу давать в долг.

— Тогда ты лишишь меня приятной работы, — ловлю насмешливую улыбку Люсьена.

— Тебе нет надобности беспокоится о деньгах. Твой отец будет только рад, если ты вычеркнешь меня из своей жизни.

— Перебьется, хватит того, что я работаю в семейном бизнесе. Я имею право выбора, чем заняться в свое свободное время, — злюсь. Так случается каждый раз, когда разговор заходит о моей семье. А еще во мне по-прежнему бурит утренняя ярость, когда не обнаружил рядом с собой Деву, когда понял, что ее нет в квартире. Раньше девушки уходили, и меня не волновало куда, сегодня прям взбесился, потерял контроль над собой. Возможно, напугал Деву, но мне не стыдно, пусть знает, что со мной шутки плохи.

— Я пойду, всю информацию пришлю тебе в сообщении, — Люсьен слезает с барного стула, хлопает меня по плечу. — Береги себя.

— И ты, — сидеть в одиночестве в баре нет смысла, поэтому я докуриваю сигарету, допиваю виски с растаявшим льдом. Выхожу на улицу, в лицо ударяет прохладный ветер. Передергиваю плечами, вздыхаю. Надое ехать домой, где меня терпеливо ждет Дева. И только подумав о девушке, как мобильник оживает в руках, и на дисплее высвечивается ее имя.

— Алло, соскучилась? — губы против воли растягиваются в улыбку. — Ты меня уже ждешь готовенькая?

— Саит, — голос Девы напряженный, я сразу же чувствую ее нервозность. — Когда приедешь?

— Скоро, минут через тридцать буду дома. Что-то случилось? — оглядываюсь по сторонам, вижу такси, рукой подзываю машину к себе.

— Понимаешь, — понижает голос, заставляет меня тем самым забеспокоиться. — Тут пришел мужчина, и сказал, что он твой отец.

Вот блядство!

Ныряю в салон автомобиля, называю водителю адрес, пытаюсь успокоиться, а не получается. Мысли хаотично носятся в голове, никак не могу прийти в себя. Я его приезда не ждал, обычно меня заранее кто-то предупреждает о визите главы семьи. Сейчас похоже Саид Каюм решил сам лично проверить своего сына.

— Дева, не паникуй. Он действительно мой отец. Можешь с ним по-русски поговорить, он тоже из России. А учитывая, что ты с Кавказа, растопишь его сердце сразу.

— Ты издеваешься? — шипит Дева в трубку. — Да я его боюсь, мне страшно рот открыть, чтобы не ляпнуть глупость. Приезжай скорей!

— Уже еду.

Надеюсь отец не сожрет мою малышку, я еще не насытился прелестями красотки, но судя по тому, как дрожал ее голос, она действительно напугана. Немудрено, отец одним видом может кого угодно заставить побледнеть и задержать дыхание. А если еще посмотрит своим фирменным взглядом, заставляя человека мысленно попрощаться с жизнью, нервный тик обеспечен.

Почему он приехал? Проверяет? Не доверяет? Может за мной была сейчас слежка? И ему доложили. Тогда он уже находился в Лондоне по своим делам, ко мне заехал в целях воспитательной работы. Что ж, при Деве уверен отец будет держать себя в руках.

С этими беспокойными мыслями выскакиваю из машины, почти бегом несусь к лифтам. Нервно нажимаю несколько раз по кнопкам, проклиная их медлительность. Наконец, один лифт распахивает створки и не спеша поднимает меня наверх. Делаю глубокий вдох-выдох, поправляю одежду, приглаживаю волосы.

Где я был? Встречался с другом. Почти правда. Это, конечно, прокатит, если не было слежки. Если отцу известно, с кем я встречался, надо Деву держать при себе.

Захожу в квартиру. Пахнет едой. Замираю на пороге кухни, пытаюсь быстро оценить обстановку и почуять опасность до того, как она сшибет меня с ног. Дева крутится возле плиты, на ней платье в пол приличного фасона. Перевожу взгляд в сторону гостиной, сглатываю. Возле окна на диване действительно сидит отец, держа в руках планшет. Пиджак аккуратно висит на кресле, отсутствие галстука подсказывает мне, что отец пришел ко мне не с деловой встречи. Выглядит отлично. Седые волосы аккуратно подстрижены, на скулах щетина. Не хмурится, уже хорошо. Может, правда, соскучился.

— Привет, пап! — приветствие выходит глухим, но его слышат. Отец вскидывает голову, секунду смотрит на меня немигающим взглядом-сканера, только потом приветливо приподнимает уголки губ. Рассчитывать, что он сейчас вскочит на ноги и сгребет в охапку, смачно целуя в щеки — нет смысла. Он как всегда сдержан.