Нет… три женщины на одного — уже перебор.

— Скоро. Еще говорят, что женщины терпеливей мужчин. Клевета на мужчин.

— Мы терпеливей, только когда так вкусно не пахнет. Ты прелесть… — Герда подошла и крепко меня поцеловала. — Мы тебя любим.

— Я вас тоже. Держи щипчики и переворачивай мясо, я за пивом холодным схожу…

— А я у тебя для чего, — спросила Инга и сама ответила: — За мужем ухаживать, сама сейчас принесу.

Пока пили пиво и болтали, мясо и овощи приготовились. Каждый навалил себе на тарелку еды и мы устроились в креслах возле бассейна. Солнце уже стало заходить, и жара немного спала.

— Красивая вилла. Мне очень понравилось. Напоминает дом моей бабушки в Сен-Тропе, — немного грустно сказала Мари.

— Нам тоже нравится, — произнесла Герда и отпила из бокала. — Всегда мечтала иметь загородный дом.

— А у моей бабушки был дом в селе и две злых козы. Я очень их боялась. Постоянно рвала травку и бросала им, чтобы меня не бодали, — вспомнила Инга. — Они меня не разу не боднули, а я все равно боялась.

— Что-то я не слышу, как меня хвалят. Я согласен готовить, только если меня хвалят…

— Наш муж самый лучший кулинар…

— Давно я, Максим, с таким удовольствием не ела, запишешь рецепт… кстати, а почему вы все не спрашиваете об оплате за операцию?

— Ты говорила еще на острове, что оплата достойная… я верю. Могу я хоть раз в жизни поверить женщине и не разочароваться?

— Так ты нам не веришь? — натурально возмутились Инга и Герда. — А мы тебе верим. Тебе должно быть стыдно. Кстати, какая оплата? Если муж у нас такой наивный, то мы не совсем нет.

— Ваша ежемесячная зарплата по пять тысячи экю каждому. Премиальные в зависимости от сложности операции разные, на эту — по сто тысяч. Все ценности с операции, если таковые окажутся, ваши. Есть также фонд операции. Все деньги, оставшиеся в нем после завершения дела, делятся между участниками группы. В данном случае фонд составляет сто пятьдесят тысяч, естественно, предстоят расходы, но не критичные, примерно половина останется. Ну как, обманула я тебя Максим, когда говорила, что условия достойные? — Мари хитро на меня посмотрела.

— Еще не знаю, и вообще, видишь, у меня жены финансовыми директорами работают. Пусть они говорят.

— Мы говорим — терпимо. Нам на шпильки хватит…

Условия меня немножко поразили, конечно, если речь идет о риске быть продырявленным пулями, все деньги мира покажутся небольшими, но цифры впечатляли. Орден не скупился, хотя, что я знал о стандартных ценах по оплате за такую работу в этом мире? Все могло оказаться весьма относительным.

— Не могу ничего пока сказать по поводу оплаты. Все в этом мире относительно. Жены сказали терпимо, пускай будет так, — озвучил я свое мнение.

Из сада, как стемнело, перешли в холл первого этажа, на улице одолевала мошкара. Девы заставили меня отодвинуть мебель и устроили танцы. Я сидел на диване, дымил сигаретой и пил коньяк. Несмотря на устроенные сцены ревности, девушки с Мари ладили, весело щебетали и танцевали как с лучшей подругой. Я немного выпадал из общего веселья. Просто хлебал коньяк и смотрел на извивающиеся в танце женские тела. Очень красивые и сексуальные, как на подбор. И настроение вроде было, но не веселилось.

Дамы натанцевались, Мари пошла в свою комнату, а жены со мной в спальню и принялись доказывать спящей в соседней комнате Мари, что у нас все хорошо в сексуальной жизни. Громко так доказывать. Доказали, и мы наконец легли спать.

Ночью мне первый раз в Новой Земле снились кошмары. Какой-то черный мужик во фраке, цилиндре и с трубкой во рту и женщины, закутанные в белые платья наподобие саванов. Бред страшнейший. Проснулся с рассветом совсем разбитый. Решил больше не ложиться и побрел, поплавать в бассейн. К моему удивлению, там уже плавала Мари.

— Как это по-русски сказать? Ты, Максим, ранняя пташка? — весело сказала Мари, оперевшись на бортик.

— Кто рано встает, тому бог дает… — буркнул я и спустился в бассейн.

— Что-то ты не в духе. Но крепок. После вчерашней любви, которую тебе устроили девочки, многие мужики и вовсе не поднялись бы.

— Я такой… Издеваешься?

— Может, завидую, — Мари рассмеялась.

— Кому? Мне или девочкам?

— Всем. Приходи на кухню, я тебе кофе сделаю. Мне твои жены разрешили похозяйничать. А то ты совсем не в настроении… — француженка одним движением, упруго выскочила из бассейна и на ходу вытираясь, пошла в дом.

Действительно, не в настроении, и сам не знаю почему. Не выспался, наверное. Выпил три чашки кофе, ещё две потащил в постель женам.

Девы, наоборот, выглядели как огурчики, выпили кофе, расцеловали меня и убежали в сад, заниматься утренними физическими упражнениями. Позавтракали, и я всех усадил за работу.

Мари положила на столик фотографии и начала объяснять.

— Нельсон Путе считается третьим по влиянию в Дагомее. Из народности йоруба, до переселения проживал в Конго. Активно практикует культ Вуду в самом древнем его варианте, с человеческими жертвами и другими прелестями вроде зомбирования. Насколько это реально, я не знаю, но некоторые источники утверждают, что у него ближний круг охраны состоит из зомби. Я склонна думать, что это преувеличение.

— Зомбирование не преувеличение, — серьезно заявила Герда. — Я зомби в Африке видела своими глазами. То есть он не выглядел так, как в кино показывают, но мертвый. Душевно мертвый. Его душа, по словам местных, была похищена «мамбо» — это жрица Вуду из соседней провинции, за то, что он отверг ее любовь. Так местные говорили. И еще он не чувствовал боль. У нас один придурок ткнул его ножом в ногу, так зомби даже не обратил внимания. Все это я своими глазами видела.

— А на людей он кидался? — с любопытством поинтересовалась Инга.

— Нет. Ему было все равно. Местные приводили его на поле, давали мотыгу, и он ею махал без остановки, без отдыха, без воды, пока его не останавливали и не начинали кормить.

— Жуть какая… — Инга зябко повела плечами.

— Может, так и есть, оспаривать не буду. В поместье, а это небольшой комплекс зданий, есть собственная охрана. Четверо мужчин, вооружены автоматами Калашникова и мачете. Бронежилетов и шлемов нет. Физически развитые. Вот они, — Мари предъявила очередную фотографию. — Ночью просто рассаживаются на стульях перед главным входом. Собак тоже нет. Местных жителей в это место на цепи не затащишь, да и не местных тоже. Белым, сами понимаете, даже в этом районе находиться смерти подобно. Вот схема поместья и панорамные фотографии.

Я взял в руки фото. Поместье окружал глинобитный забор в человеческий рост. Несколько круглых небольших домов, крытых соломой, и большая, в форме вытянутого овала, усадьба в центре. Овальная деревянная крыша спускается по бокам почти до самой земли. Деревянная входная дверь.