Хотя к артефакторам, пожалуй, лучше не надо — старая Альба Ривад за голову хваталась, пытаясь передать внучке свои немалые умения, и клялась, что у нее последние волосы в седину перешли от моего антиталанта.

Ну, что поделаешь — с артефактами у меня хронически не вытанцовывалось, что не мое — то не мое. А с алхимиками могли бы и поладить…

— …Боевая магия? Боевая! Тереса! Я же просил вас! Я же объяснял! Боевая магия — это слишком опасно! — обреченно выговаривал ректор Эйнар.

На этих словах там, на незримой грани, существующей лишь внутри моего сознания, на той грани, где постоянно и неумолчно звучал тихий шепот нездешних, недоступных голосов, воцарилось недоверчивое молчание. Там, на грани между жизнью и смертью, обитали те, кто считал, что опаснее хорошо обученного темного мага из старого рода нет ничего, и заявление чешуйчатого об опасности для меня боевой магии встретили с легким недоумением и чувством собственного превосходства.

Я, если честно, была с предками вполне согласна.

Но у данного конкретного чешуйчатого были достаточно веские аргументы — укор в янтарных глазах и четкий контур пленительных губ.

— Я буду толковым боевым магом! — вклинилась я в драконье негодование.

— Не сомневаюсь! — едко откликнулся ректор.

Я смотрела на сердитого Эйнара, объясняющего, что боевики бывают либо толковыми, либо мертвыми, и была бесконечно далека мыслями от ужасов боевой магии. В конце концов, про темных магов можно сказать то же самое, а ректор, уходя вчера ночью, сказал — «в следующий раз». И у сомнительных рисков боевого обучения не было ни малейших шансов вытеснить из моей головы эту мысль.

— Тереса, я сейчас с вами не как ваш ректор говорю, и даже не как ваш любовник. Я говорю, как разумное существо, прожившее гораздо больше лет — оставьте вы эту затею. Выберите другую специализацию.

Не знаю, какого эффекта собирался добиться этим заявлением Эйнар — я уже после слов «ваш любовник» с трудом удерживала деловое выражение лица. Губы пытались расползтись в самовольной улыбке, и дурацкая голова норовила счастливо закружиться.

— К целителям не пойду! — услышала я свой голос словно со стороны.

— Да, я уже и сам вижу, что так будет лучше и для вас, и для целителей! — съехидничал дракон.

— Это вы еще пациентов не вспомнили! — я не упустила случая поддакнуть.

Дракон проглотил неуместный смешок, и сдался:

— Небо с вами, адептка Тереса. Я по-прежнему считаю, что у темных магов вас ничему не научат, и вы так и будете спать на занятиях с открытыми глазами…

— Я не!..

Да-да, наставник Инголф все видит, что бы вы там не думали! — прервал мои отпирательства ректор. — Но, если вы хотите, я переведу вас к темным.

Я удивленно уставилась на ректора — кто-то еще вчера был категорически против, и вообще… Потом прислушалась к себе, и с удивлением поняла, что нет, не хочу! Не хочу еще четыре года таращиться пустым взором в стену, когда остальные будут увлеченно изучать что-то новое.

Эйнар понял се по моему лицу, и мне осталось лишь извиняюще пожать плечами:

— Ну, раз уж я всё равно явилась в Академию семи ветров, то можно бы чему- нибудь и поучиться, верно ведь?

Дракон обреченно прижал ладонь к лицу, словно признавая — она безнадежна, потом обмакнул перо в чернильницу и двумя стремительными витиеватыми росчерками подписал оба моих заявления.

А потом внезапно оказался не за своим столом, а рядом со мной:

— За первую же травму — выпорю. Это я вам как ваш любовник говорю!

И с этими словами ректор обхватил мое лицо ладонями, и поцеловал. Его язык скользнул ко мне в рот, легко коснулся моего языка раз, другой, влажно, горячо заскользил внутри, рождая невыносимое желание, заполняя меня жаром…

Из ректорского кабинета я выходила на деревянных ногах и с ощущением влаги между ног.

Все-таки, я умница, и специализацию себе выбрала отличную!

К боевикам четвертого витка обучения я пришла ко второй второй лекции — после посещения ректора, деканата и библиотеки. Первую сожрали драконы и бюрократия.

— И, если кто-нибудь из вас еще раз посмеет обнести академическую оранжерею, я лично, слышите вы, лично, испепелю мерзавца, а все его одногруппники будут сдавать травологию до самого падения Небес! — бесновалась возле доски аловолосая драконица, сверкая на всю аудиторию полосами алой чешуи на лице и шее и острейшими когтями вместо ногтей, оттеснив за кафедру стушевавшегося преподавателя.

В первый момент я подумала, что ошиблась — даже выглянула за дверь, чтобы убедиться, куда я попала. «Кабинет общей и боевой заклинательной магии» гласила табличка на ней, и я вынуждена была признать, что попала, куда и собиралась, и теперь мялась на входе, не желая лезть в эпицентр скандала. Эфектная наставница не вызывала желания ее прерывать.

Гневную даму я несколько раз видела в коридорах, и знала, что она преподает что-то растительное, но занятий с ней у адептов первого витка еще не было, и оттого чести быть с ней знакомой я не имела. И, право слово, сейчас бы не лучший момент, чтобы это исправлять!

Но наставник боевиков рассудил иначе, и радостно воспользовался возможностью вклиниться в монолог алой:

— Вы что-то хотели, адептка?..

— Тереса Давир! — бодро отрапортовала я, — Переведена в группу 43Б распоряжением ректора Эйнара!

— Да-да, проходите, давайте ваши бумаги! Наставница Адамина, у вас всё? Тогда, с вашего позволения, мы продолжим занятие!

Драконица воинственно развернулась (черные юбки взметнулись, алый корсаж сверкнул черной вышивкой), и поплыла к выходу гордо подняв голову. Я скромно посторонилась, давая дорогу наставнице, всем своим видом показывая, что уж я-то — приличная девушка, у которой просто неоткуда взяться ворованным крокусам.

У дверей наставница обернулась, обвела прижавших головы магов тяжелым взглядом:

— Смотрите! Если я только узнаю… — и вышла.

А я подумала, хорошо всё же, что у меня в комнате сидит призванный Пожиратель. Если вдруг заявится на наш этаж наставница Адамина с досмотром (а я почему-то не сомневалась, что алая может), то авось и не прорвется еще!

Теперь, когда непосредственная угроза здоровью, а может даже, и жизни всех присутствующих была устранена, всеобщее внимание обратилось на меня. Я подошла к наставнику, чей цвет кожи отдавал нездоровой голубизной, а глаза были не желтыми, как у большинства драконов, а рубиново-красными, и продемонстрировала ему бумаги о переводе. Он едва глянул на них, куда больше уделив внимание моей скромной персоне от смоляной макушки до простенькой вышивки по краю подола. Взгляд не был скептичным или недоумевающим, просто — оценивающим.

— Меня зовут Ивар, останетесь после занятия на краткий инструктаж. Я не задержу надолго, на следующий класс вы успеете. Присаживайтесь, адептка Давир.