– Так, в тронном зале нас не ждут, как я и предполагал, – прошипел Литвинов. – Ну, мы им сейчас покажем кузькину мать! – Он сжал кулак и потряс им в воздухе.

– Куда мы теперь пойдем? – спросила Алла.

– Знакомиться с твоими родственниками. Ты же их, кажется, никогда в жизни не видела?

Алла покачала головой. Сашка, раскрыв рот, оглядывался по сторонам. Стены зала украшали резные дубовые панели и старинные подсвечники, вроде бы бронзовые. Под потолком висели знамена, причем как старые, выцветшие, так и совсем новые. Огромная люстра была сделана из бронзы и хрусталя, тысячи прозрачных кусочков красиво перемежались темными металлическими пластинками.

– На золото бабок пожалели? – тихо спросил за спиной Аллы один телохранитель у другого.

– Может, княжество бедное? – задумчиво произнес второй. – И мы зря сюда приперлись?

– Не-е-е, – протянул первый. – Иначе Славик с Костей Хохлом сюда бы не поперлись.

«Кто этот Костя Хохол? – подумала Алла. – Он-то еще откуда взялся?»

– Ну-ка, пацан, залезь-ка на трон, – тем временем повернулся к Сашке Литвинов, осмотревший зал взглядом хозяина. – Нужно попрактиковаться. Давай-давай. Мы тебя сейчас сфоткаем.

Литвинов щелкнул пальцами, и из большой группы сопровождающих выскочили четверо с фотоаппаратами и камерами – Литвинов взял с собой и российских журналистов, видимо, давно им прикормленных. Они будут освещать восхождение Александра на престол так, как нужно Литвинову.

Откуда ни возьмись, появились трое слуг в расшитых золотом ливреях и, размахивая руками, на французском стали объяснять, что журналистам тут запрещено фотографировать. Один из переводчиков быстро перевел Литвинову.

– Хочет князь сняться на память – и снимается, – заявил Литвинов. Переводчик перевел.

Слуги опять застрекотали на французском. Сашка тем временем дурачился и менял позы на троне. Ему происходящее явно нравилось.

– Еще бы корону, – сказал он.

– Так, корона где? – спросил Литвинов у слуг. После перевода те опешили. – Где, я спрашиваю? Видите, принц, то есть князь, хочет сняться в короне. Давайте тащите ее сюда. Живо!

Слуги застыли на месте и молча переглядывались.

– Вы чего, не поняли? – спросил у них на чисто русском лесной король. – Давайте живо – одна нога здесь, другая там.

Сопровождавшие лица тем временем разбрелись по огромному тронному залу. Прибывшие фотографировались на память, девушки были нарасхват: молодые люди хотели сфотографироваться с ними и возмущались отсутствием старинного оружия. Они почему-то ожидали увидеть тут его выставку. Слуги еще немного постояли молча, Литвинову это явно надоело – и он предложил им отправиться в пешее эротическое путешествие. Алла не знала, куда они последовали на самом деле, но из тронного зала выбежали, как ошпаренные. Возможно, такие выражения русского языка уже освоили все фортунцы.

– Интересно, корону принесут или нет? – задумчиво произнес Литвинов, явно не ожидая ответа.

Вместо короны появились княгиня-мать и ее младшая дочь София, сын которой из-за появления Александра лишался права на престол. Обе явно были настроены воинственно.

Однако при виде Сашки на троне обе несколько опешили. Потом княгиня-мать посмотрела на Аллу. Очень внимательно посмотрела. Софию один из шкафообразных молодцев ущипнул за зад. Она взвизгнула, но потом взглянула на него заинтересованно. Алла подумала, что Литвинов, вероятно, дал вполне определенное задание своим молодцам – раз уж эта София так любит телохранителей, садовников и официантов. Садовников и официантов Литвинов явно с собой не привез, а телохранителей был большой выбор. Возможно, кто-то из них породнится с великокняжеской семьей. Никто из предыдущих любовников Софии ее законным мужем не стал.

Алла оглядела сухощавую пожилую даму, которая явно очень тщательно следила за собой. Тут не обошлось без пластических операций, Алла в этом деле прекрасно разбиралась. Пронеслась мысль, что неплохо было бы выяснить, какими именно средствами пользуется княгиня-мать для ухода за кожей. Она выглядела всего лишь чуть-чуть старше собственной младшей дочери, а фигурой давала ей большую фору. Вот только руки оказались тонковаты, да и операцию по увеличению груди было бы неплохо сделать. Бюст практически отсутствовал. Хотя почти плоская грудь смотрелась органично.

Пока Алла профессиональным взглядом оценивала мать Алана, а рыжая зеленоглазая пухляшка София кокетничала с одним из шкафообразных молодцев, Сашке надоело сидеть на троне, он с него слез и присоединился к группе взрослых, включающей его родственников по отцу.

– Вы – моя бабушка? – исключительно вежливо спросил он на хорошем французском. Алла заставляла его учить два языка, хотя Сашка всегда считал, что одного английского ему будет достаточно. Для работы на компьютере французский не нужен! – Здравствуйте, бабушка!

Та аж подпрыгнула.

– Ее никто не зовет бабушкой, племянник, – на мгновение отвлеклась от телохранителя София. – Мои дети зовут ее Анастасией. А младшей полное имя не произнести, и она зовет бабушку Настей.

– Здравствуйте, тетушка, – изобразил легкий поклон Сашка. «Где только научился?» – подумала Алла. Сын тем временем сообщил: – У нас кошку зовут Настей. Она сейчас на даче с моей другой бабушкой.

– Зови меня просто София, – тетушка с трудом оторвалась от телохранителя, подошла к Сашке, сгребла в объятия и облобызала. – А ты мне нравишься, племянник. Нужно научить тебя целоваться, – объявила она.

– Послушайте! – попыталась встрять Алла.

– Ну ты же не будешь обучать своего сына целоваться? – посмотрела на нее София, как на полную идиотку. – Это же извращение!

– Так, Соня, ты не много ли на себя берешь? – подал голос Литвинов.

– Мужчина, вы вообще с женщинами или по мальчикам?

После подобного обвинения Литвинов издал звериный рык.

– Все понятно, – сказала София. – Племянник, пойдем, я познакомлю тебя с твоими кузинами и кузеном.

Литвинов кивком приказал телохранителям сопровождать будущего князя. А то кто знает эту озабоченную княжну… Куда она его тут заведет, в этом средневековом замке?..

София посмотрела, кто собирается их сопровождать, одному велела отделиться, потом поманила пальцем одного переводчика, одного журналиста с фотоаппаратом и еще одно лицо неизвестного Алле предназначения с физиономией комбайнера – такого, какими их изображали на плакатах советского времени. Затем в окружении выбранной ею свиты удалилась.

– Ну что, мамаша, – Литвинов хлопнул княгиню-мать по плечу, – давай показывай нам комнаты. Они уже подготовлены? Я ведь заранее прислал заявку, сколько нам нужно комнат и каких.

Княгиня-мать, во-первых, присела под ударом лапищи Литвинова (шириной в три ее руки), во-вторых, смогла вымолвить только «э-э-э» и посмотрела на Литвинова снизу вверх. Ей на помощь пришел дядя Проспер, который объяснил, что распределением комнат занимается камерарий.