Олигархи подтвердили, что задействовали свои каналы и готовы и в дальнейшем оказывать помощь. Естественно, не бескорыстную. Но олигархи прекрасно понимали, какие перед ними открываются перспективы, если на трон сядет свой человек.

* * *

Родина (в лице генерала Сидорова) связалась с законспирированным разведчиком в княжестве Фортунском и отдала первый конкретный приказ. Н. приказ внимательно выслушал, потом очень глубоко задумался и кое-что для себя решил. Интересы Родины – это одно, интересы генерала Сидорова – другое, его собственные – третье.

Зафрахтованный Вячеславом Литвиновым самолет «Пулковских авиалиний» мягко приземлился на идеально заасфальтированной взлетно-посадочной полосе аэропорта княжества Фортунского. Несмотря на крохотные (по российским меркам) размеры княжества, ни один российский город не мог похвастаться таким аэропортом, такой пропускной способностью и таким сервисом. На краю летного поля стояли небольшие частные самолеты, большинство из них принадлежало бывшим российским гражданам. Управляли ими также русские пилоты, и обслуживающий персонал был вывезен из России, где масса летных полков приказали долго жить.

Нанятые Вячеславом Литвиновым пиарщики достойно выполнили порученную им работу. Все княжество (а вслед за ним и вся Европа) уже знало об истории рождения Александра, наследного Великого князя Фортунского. В газетах на первых полосах печатались последние фотографии Александра и его матери: сейчас и четырнадцать лет назад, когда она познакомилась с Аланом, тогдашним наследником престола. Кто-то из старых слуг княжеской семьи вспомнил об увлечении Алана русской женщиной, и все знали о его многочисленных заявлениях о «трагической любви».

Трагичность объяснялась просто: КГБ (эту аббревиатуру знал весь Запад, ФСБ многим ничего не говорило) депортировал будущего Великого князя из России. Полицейские княжества подняли свои архивы, газетчики подняли свои – и в прессу стала просачиваться новая информация, правда, отрывочная.

Лучшим доказательством законности претензий Александра на трон служила его внешность. Рядом с его фотографией печатали фотографию молодого Алана – мальчик оказался удивительно похож на отца.

Пока только княжеская семья сохраняла молчание. Видимо, они не ожидали появления нового наследника.

Российские олигархи, получившие фортунское гражданство, были замечены собирающимися в доме Бори Ясеневского. От каких-либо комментариев все отказались. К их мрачным телохранителям журналисты были уже давно приучены не обращаться. Те просто молча крушили камеры и били журналистские морды, не разбираясь, кто прав, кто виноват.

Однако торжественная встреча претендента на престол состоялась, и хотя ни княгиня-мать, которая взяла на себя управление княжеством после исчезновения сына, ни сестры усопшего не прибыли в аэропорт, появился дядя Великого князя, всегда считавшийся в семье паршивой овцой. Его неоднократно обвиняли в нетрадиционной сексуальной ориентации, а он сам не подтверждал и не опровергал слухов. Но не пойман – не вор. Женат никогда не был, официальных любовниц не имел, впрочем, и любовников тоже. Или он был просто очень осторожен? Многие в княжестве считали его большим хитрецом. Внешне он напоминал старого ощипанного сыча.

Появление дяди Проспера в аэропорту было расценено гражданами княжества как очередной хитрый шаг.

Родственник склонился над ручкой соломенной вдовы, пожал руку юноше, потом поздоровался за руку с частью сопровождавших эту семью лиц. Со всеми просто не успевал – эфирное время, отведенное для трансляции встречи, не позволяло подобного. Но даже на лице обычно невозмутимого дяди Проспера промелькнул легкий шок при виде «друзей семьи».

Роль распорядителя на себя взял Вячеслав Литвинов, представленный западной общественности как «российский лесной король». Прямо не говорилось, но подразумевалось, что лесной король и новая княгиня-мать имеют… некоторый личный интерес друг к другу. Конечно, нельзя было ожидать, что покинутая Аланом четырнадцать лет назад молодая красивая женщина долго останется одна.

– Так, дедуля, трогаем во дворец, – сказал Литвинов дяде Просперу.

– Э… я думаю, что вам лучше разместиться не во дворце, а у меня.

– Мы разместимся во дворце, – безапелляционно заявил Литвинов.

Поскольку транспорт был заказан его людьми, проблем не возникло. Вскоре вся процессия, за которой следовали целые автобусы журналистов, остановилась у княжеского дворца. На всем пути их приветствовали толпы фортунцев и прибывших в княжество туристов. Встречу родственников за закрытыми дверьми журналистам снимать не позволили, правда, Литвинов объявил, что чуть позже организует пресс-конференцию. Журналисты остались ждать.

– Только не дрейфь, – тихо сказал Славик Алле, когда они заходили во дворец. Она ловила на себе любопытные взгляды слуг и размышляла, стоило ли сюда вообще приезжать. Ей было немного страшно, в основном за сына. Да, Литвинов рассматривает их с Сашкой как курицу с цыпленком, несущих золотые яйца, но как воспримет семья Алана? А ведь в истории королевских семей всех стран есть случаи избавления от нежелательных претендентов на трон… Кто их знает, этих фортунцев, какую гадость они могут подготовить ее сыну, несмотря на все предпринятые Литвиновым меры безопасности?..

А Сашка вроде бы был счастлив и пока всем доволен. Конечно, для мальчика это – великолепное приключение, о котором он будет осенью рассказывать одноклассникам. Если они, конечно, вернутся домой осенью, одернула себя Алла. Теперь она не была ни в чем уверена, вообще чувствовала себя очень неуверенно и некомфортно. Ей приходилось полагаться только на себя. Рядом не было человека, на плечо которого она могла бы опереться, кому она бы полностью доверяла. Она ведь точно знала, что Литвинов преследует свои интересы, а не ее и не Сашкины.

К большому удивлению Аллы, у Литвинова имелся план дворца, нарисованный кем-то от руки, сверяясь с которым, он уверенно шел к какой-то цели, отмахиваясь от слуг, как от назойливых мух. Слуги, как поняла Алла, неплохо выучившая за эти годы французский, пытались остановить продвижение орды по залам и коридорам. Но куда там…

Первыми, рассекая встречных, шли четверо шкафообразных телохранителей, которых Алле было трудно отличить друг от друга. Сама Алла, Сашка и Литвинов следовали за ними. Потом семенили два юриста, пятеро переводчиков рассредоточились среди группы сопровождения, многочисленные лица мужского пола (и непонятного Алле предназначения), прилетевшие с ними, шли строем, часть осталась в аэропорту, чтобы проследить за перегрузкой багажа и доставкой его во дворец. В группе сопровождения также имелось с десяток девушек, причем разноплановых внешне. На вопрос удивленной Аллы Литвинов ответил, что девушки им вполне могут понадобиться для работы с клиентами. Алла не стала уточнять какими. Она вообще решила не спорить с Литвиновым. Себе дороже. И еще она признавалась себе, что никого в жизни так не ненавидела…

Тетя перед отлетом сказала ей, чтобы она расслабилась и получала удовольствие. Пока не получалось. Алла все время находилась в напряжении. Она вообще не исключала, что может даже… оказаться в тюрьме (тьфу через левое плечо). Кто знает, что предпримет полиция? Кто знает, что предпримет Интерпол, который скорее станет действовать на стороне княжества, чем какой-то самозванки из России? Алла полностью отдавала себе отчет, что они с Сашкой – самозванцы, хотя ее сын – на самом деле также еще и сын Алана Фортунского. Но Алла надеялась, что вскоре все как-то образуется. Она простится со своей первой любовью и вернется в Россию. Вместе с сыном, и без Литвинова.