– Джон Хендон, управляющий директор. – Улыбнувшись, он протянул руку. – Чем могу служить?

Ким слегка дотронулась до его прохладной твердой руки. Титул мужчины напомнил ей, что в этом медицинском учреждении люди делают деньги. Его улыбка чем-то напоминала улыбку женщины с ресепшна – такая же широкая и открытая. Стоун представила себе слайды, которые, по-видимому, демонстрируют всем, поступившим на работу: «Вот как мы улыбаемся в „Окленде“. Даже если вы сообщаете плохие новости, не переставайте улыбаться».

– Мы хотели бы поговорить о Гордоне Корделле, – сказала она.

Лицо мужчины мгновенно напряглось. Кивнув, он пригласил их пройти вслед за ним через двойные двери. По длинному, покрытому ковром коридору они прошли мимо множества закрытых дверей, к офису в самом конце, на двери которого висела медная табличка с именем мужчины.

«Очень милый офис», – подумала Ким, когда он впустил их внутрь.

– Прошу вас, проходите и садитесь, – сказал Хендон, пройдя в левый угол кабинета, где стоял перколятор, полный кофе. – Могу я предложить вам что-нибудь? Если хотите, могу попросить принести чай…

– Нет, спасибо, – хором поблагодарили детективы. Они только что на ходу поели и выпили чай в «Литтл Чиф» в Хегли.

– Это правда? – спросил Хендон, усаживаясь за свой стол из тикового дерева. – Я имею в виду то, как он умер?

– Смерть наступила быстро, – сказал Брайант вместо ответа на вопрос.

– Бедняга… – Хендон покачал головой.

Ким села на один из обитых бархатом стульев и посмотрела на сертификаты в рамках, висевшие на стене за спиной мужчины. Как она поняла, среди них не было ни одного медицинского – лишь те, что касались делового администрирования.

– А где вы учились, мистер Хендон, если это не секрет? – спросила Ким.

– Детский сад и начальная школа «Колдгроув» в Хартфордшире, средняя школа и колледж в Дорсете, а потом – Кембриджский университет. Дипломы в деловом администрировании и экономике. – Он посмотрел Ким прямо в глаза. – Я не из Хиткреста и не имею отношения к тайным обществам.

– Но вы о них наслышаны?

– Я не имею к ним никакого отношения. И не знаю – так, по крайней мере, мне кажется – никого из их членов. Об этих обществах много писали сразу после убийств в Хиткресте и смерти того офицера, который…

– Доусон, – вмешался в разговор Брайант. – Офицера звали Кевин Доусон.

– Шесть недель назад, – кивком поблагодарил его Хендон, – меня нанял совет директоров, чтобы я восстановил испорченную репутацию этой больницы, которая пострадала из-за недоказанных обвинений против доктора Корделла.

– Они не были… – сказала Ким, которая полностью убедилась в том, что они не разговаривают с членом тайного общества.

– Не были? – переспросил Хендон.

– Не были беспочвенными обвинениями, – пояснила Стоун. – Доктор Корделл действительно делал подпольные аборты. Или лучше так: мы знаем об одном, но их могло быть гораздо больше.

– Так как ему не было предъявлено обвинения и суд не признал его виновным, я не буду комментировать подобные клеветнические заявления, – сказал Хендон, и в голосе его послышался намек на юмор. – Вы ведь именно тот детектив, который пытался его обвинить?

Инспектор слышала это уже третий раз за день. На мгновение она задумалась, не этим ли закончится ее карьера. Не будут ли ее помнить только из-за этого единственного обвинения, которое она не смогла доказать, забыв о сотнях доказанных?

– Мне и сейчас, и раньше было досадно, что семья отказалась поддержать обвинение. Хотя сейчас это уже не имеет никакого значения.

– Вот именно, – просто ответил мужчина.

– Итак, вы именно тот человек, который уволил доктора Корделла? – спросила Ким, подумав о «новой метле» и так далее.

– Скорее мистер Корделл сам себя уволил.

– Это как? – не поняла Ким. Чтобы человек по доброй воле поменял вполне комфортную жизнь, которой наслаждался в течение пятнадцати лет, на необходимость влачить жалкое существование?

– Вы же его встречали, инспектор, и знаете, что он был не самым приятным человеком на свете. – Директор вздохнул. – Его поведение часто было бесцеремонным, пренебрежительным и совершенно неприемлемым. Хотя, при всем этом, он был блестящим хирургом. Его искусство спасло жизнь сотням пациентов, и именно поэтому его смерть – настоящая трагедия…

– Благодарю вас за это официальное выступление, а теперь мне хотелось бы услышать то, о чем вы предпочли в нем умолчать, – прервала его Стоун.

– Только его искусство могло извинить его невыносимое поведение. – Неожиданно Хендон вспомнил то, что говорил несколько минут назад. – Но я ни в коем случае не говорю о том, что он был виновен. Слушания…

– Какие слушания?

– В тот момент, когда доктор Корделл покинул клинику, против него было начато внутреннее расследование. Он не соизволил явиться на официальную беседу и немедленно подал прошение об отставке.

Ким достаточно хорошо знала трудовое законодательство и сразу поняла, что без результатов этих слушаний Корделл был невинен, как непорочное дитя.

– А в чем его обвиняли?

– В сексуальных домогательствах, – с неприкрытым отвращением ответил Хендон.

– И как долго это продолжалось? – поинтересовалась Стоун. Пики вполне могли сфабриковать обвинение для того, чтобы избавиться от Корделла.

– Я не могу обсуждать это в отсутствие нашего юриста…

– Ладно, мистер Хендон, я все понимаю. Но, как по-вашему, обвинение имело под собой почву?

– Да, офицер. И это было не единичное обвинение. Как это часто бывает в подобных случаях, смелость одной женщины побудила других выступить с подобными же обвинениями.

Ким представила себе хэштег #metoo в «Твиттере», под которым тысячи женщин размещали свою информацию о сексуальных домогательствах и унижениях.

– И сколько же человек обвинили доктора Корделла в неподобающем поведении, мистер Хендон?

– Всего их оказалось тринадцать.

Трубку сняли после третьего гудка, но это был не тот голос, который она ожидала услышать.

– А где Стейси? – спросила детектив, внутренне напрягшись.

– Проверяет какую-то информацию, – ответил Пенн.

Ким постаралась успокоиться. Чем скорее они поймают мерзавца, убившего Корделла, тем скорее Пенна переведут в другой отдел. При этом Стоун знала, что с объективной точки зрения Пенн хороший полицейский, но он не подходил для ее команды.

– Брайант сейчас пришлет список. Всего тринадцать имен. Возможно, все они подвергались сексуальным домогательствам со стороны Корделла, и я хочу знать, насколько этим женщинам можно верить.