– Все равно. Может, она дубликаты успела сделать.

– Зачем?

– Да не знаю я! – с досадой отмахнулась я. – Хорошо хоть, задвижка есть изнутри. А то я не уснула бы всю ночь… Черт! А ведь ты и задвижку вчера свинтил!

– Слушай, а где она тебя грабануть успела? – поинтересовался Николай, положив ключи на полку перед зеркалом. – Ты где их вообще держишь-то, в кармане? Тогда их, наверное, в автобусе вытащили…

– У меня нет карманов, – отрезала я. – Я всегда в сумку кладу ключи.

– Значит, ее разрезали? Достать вещь из такой сумки сложно. – Он повертел мою сумочку в руках. – Вроде все целое. И как она умудрилась стащить ключи?..

– Ума не приложу, – честно ответила я. – Я ехала в троллейбусе. Сидела. Народу было человек шесть, не больше. Этой крошки точно не было. Потом пошла в вагон, нигде не останавливалась по дороге… В резерве тоже никого чужого не было… Странно.

– А на обратном пути?

– А что на обратном пути? Когда я к Таньке ехала, эта девка, как я понимаю, уже здесь сидела… Батюшки! Я же про Татьяну совсем из-за этой воровки забыла! Нужно срочно телефон Володиных родителей искать!

– Каких родителей? – удивился Николай. – При чем тут родители? Тебя чуть не ограбили…

– Ну не ограбили же! – с досадой перебила его я, подтаскивая к антресолям, где я складывала разный ненужный хлам, табуретку. – А Таню, может, спасать нужно. В таких делах каждая минута значение имеет. – Я чуть ли не по пояс залезла в глубокую антресоль. – Сколько тут всего навалено! До утра можно эту несчастную записную книжку искать! – пожаловалась я и, задохнувшись пылью, чихнула. При этом ножка табуретки подвернулась, и я с грохотом полетела на землю. Если бы квартирант не поймал меня уже где-то в районе пола, последствия могли быть ужасными. А так я, кажется, только вывихнула ногу. Больно было ужасно! Николай подхватил меня на руки и донес до дивана. Потом, невзирая на мои протесты и болезненные стоны, начал осторожно стягивать джинсы. Тщательно обследовав поврежденную ступню, сказал:

– Ничего особо страшного. Простое растяжение. У тебя бинт есть?

– В аптечке, на кухне, – простонала я. – Крайний ящик от окна.

Аккуратно и плотно забинтовав мне ногу, Коля заварил чай, сделал несколько бутербродов и принес все это на подносе мне в гостиную.

– Проголодалась, наверное? Ты ведь с работы только что, насколько я понимаю…

– С работы, – кивнула я. – Устала страшно. А тут еще это! – Я удрученно посмотрела на забинтованную ногу.

– Да ничего страшного, я же сказал, – успокоил меня квартирант. – Завтра уже ходить сможешь. Правда, с бинтом пока, но больно почти не будет. Я тебе мазь наложил, чтобы связки поскорее успокоились…

– Ты врач, да? – с благодарностью посмотрела я на него. – Поэтому ты все знаешь?

– Да нет… – смутился он. – Просто я спортом всю жизнь занимаюсь, а там такие травмы каждый день у кого-нибудь случаются… Обычное дело.

– Так ты спортсмен?

– Не совсем. – Николай собрал остатки моего ужина и понес на кухню.

Мне показалось, он не слишком охотно отвечает на мои вопросы о собственной персоне. Мне стало любопытно. Хотя в принципе ничего необычного в его поведении не было. Мужчины, как правило, почему-то не любят рассказывать о себе. Особенно если гордиться в их биографии по большому счету нечем. Вообще, мое отношение к навязанному Вадимом квартиранту как-то совершенно незаметно изменялось. И безусловно, в лучшую сторону. Сейчас мне было даже приятно, что вместо привычного одиночества этот вечер я провожу в весьма приятной компании. Присутствие Николая на удивление меня не раздражало и не тяготило.

Остаток вечера мы провели мирно и даже как-то по-семейному. Смотрели телевизор, еще два раза пили чай. Потом Коля разобрал кровать и отнес меня в спальню. Убедившись, что у меня все в порядке, он выключил верхний свет и плотно прикрыл дверь. Больше в эту ночь он меня не потревожил. А я еще долго не могла уснуть. Сначала пробовала читать детектив, но вскоре поймала себя на том, что уже минут пятнадцать смотрю и никак не могу вникнуть в смысл даже одной страницы, захлопнула книжку и закрыла глаза.

В голову лезли разные мысли: волнение за Татьяну, беспокойство из-за чуть не состоявшегося довольно странного ограбления… И почему-то постоянно вспоминался квартирант. В конце концов, все события этого долгого дня смешались в одно целое, и я заснула.

Утро для меня началось довольно рано. Зверски хотелось спать. Но растянутая накануне нога ныла до такой степени, что о спокойном сне не могло быть и речи. Я долго возилась, не открывая глаз, старалась уложить ступню поудобнее, на какое-то время мне это удавалось, но вскоре тупая навязчивая боль возвращалась и мучила меня снова. В конце концов я не выдержала и села в кровати. Потом осторожно спустила ноги на пол и попробовала встать. Как и обещал Николай, ходить я смогла вполне сносно. Правда, слегка прихрамывая, но это уже мелочи. Как ни странно, боль при этом не усилилась, а скорее, наоборот, стала терпимее. Я неторопливо оделась, тщательно причесала волосы и, стараясь не шуметь, отправилась на кухню. Я решила сегодня в благодарность за вчерашнюю заботу и внимание поразить нового знакомого моими выдающимися кулинарными способностями. Обдумывая по дороге приблизительное меню легкого, но достаточно сытного завтрака, я ковыляла мимо плотно закрытой двери в гостиную, когда на глаза мне попался телефон. Я сняла трубку и торопливо набрала номер Татьяны. Беспокойство за подругу ни на минуту не покидало меня и вчера вечером, и сегодня утром, но, честно говоря, в глубине души я все равно не верила, что с Таней могло случиться что-то трагичное и непоправимое. Я волновалась, куда пропала эта сумасшедшая, но вместе с тем злилась, так как подозревала, что она запросто по пути из дома могла встретить, например, «мужчину всей ее жизни» и, потеряв голову, ринуться за ним следом. Я даже допускала, что она просто-напросто решила симульнуть и отмазаться от уборки разгромленного вагона… Мысль, конечно, абсурдная, но намного более вероятная, чем какой-либо несчастный случай или еще того хуже – нападение… Я даже речь в деталях продумала, которую ей придется выслушать от меня, когда все выяснится и эта поганка начнет, как обычно, виновато потупив глазки, объяснять мне свое безобразное поведение. Но уж в этот раз я ей спуску не дам. Сколько, в конце концов, можно проверять мои нервы?! Я тоже, между прочим, живой человек и требую элементарного уважения к себе. Мало того что я уже практически постоянно вынуждена выполнять ее работу, врать и краснеть за нее перед начальством, так теперь она и дома не дает мне спокойно спать. Ведь именно из-за ее причуд я вчера чуть ногу не сломала, падая с табуретки…

– Алло. – Я даже вздрогнула, неожиданно после почти десятка длинных гудков услышав в трубке незнакомый мужской голос. – Я вас слушаю.

– Позовите, пожалуйста, Татьяну, – вежливо попросила я.

– А кто ее спрашивает? – не менее вежливо поинтересовался голос.