— Я это знаю, профессор. Однако это еще не значит, что они не идиоты.

Джеффри откинулся на спинку кресла:

— Итак, девушка, которая когда-то недели две числилась моей студенткой, убита в точности так же, как и девочка, смертью которой вы сейчас занимаетесь. Однако я все еще не понимаю, почему это требует моего участия в расследовании.

Агент Мартин бросил через стол третью папку, и та ударилась о правую руку Клейтона.

— Это дело старое, — медленно проговорил Мартин. — Настолько старое, что убийцы давно и след простыл. Очень давняя история, черт побери.

— Что вы хотите этим сказать?

— ФБР держит такие убийства на контроле и ведет их реестр, — продолжил Мартин. — В рамках так называемой «Программы изучения и анализа тяжких преступлений». Она позволяет сравнивать нераскрытые убийства по множеству разных параметров. Например, по положению тела. А также по отсутствию указательного пальца. Компьютер, в котором хранится информация по таким убийствам, вычленяет подобные вещи и группирует преступления в соответствии с заданными параметрами. Как вам такое? Разумеется, это, как правило, не слишком помогает фэбээровцам или кому-то еще, однако иногда получаются весьма интересные комбинации. Да вы и сами со всем этим прекрасно знакомы, не так ли, профессор?

— Конечно же я знаком с процессом идентификации серийных преступлений. Вы ведь знаете, что им пользуются уже два десятка лет.

Агент Мартин встал со стула и принялся мерить шагами комнату, после чего наконец снова сел, на сей раз в большое кожаное кресло, и оказался напротив Джеффри Клейтона, на другой стороне стола.

— Вот так я и докопался до них. А потом сопоставил. Это последнее, знаете, когда оно произошло? Больше двадцати пяти лет назад, черт возьми. Это ж чуть ли не в каменном веке, верно, профессор?

— Три убийства за четверть века, — это очень необычно для маньяка.

Агент откинулся на спинку кресла и пару секунд рассматривал потолок, после чего опустил взгляд и посмотрел на Клейтона.

— Знаете, профессор, — сказал он, — без всяких дураков, это третье преступление действительно очень интересно.

— Чем это?

— Тем, где и когда оно было совершено, а также тем, кого в связи с ним допрашивала полиция штата. Правда, этого типа тогда не арестовали. И все же он проходил в качестве одного из шести подозреваемых. Но и его имя, и данные, касающиеся его допроса, содержатся в документах, относящихся к другому преступлению, очень давнему. Конечно, раскопать их было чертовски трудно, и все-таки я их нашел.

— И что же в них такого интересного? — спросил Джеффри.

Агент Мартин начал было вставать, но в последний момент передумал. Вместо этого он уселся обратно в кресло и подался всем телом вперед, облокотившись на колени. Он стал похож на человека, который раскрыл тайный заговор. От гнева голос у него сел и стал тихим.

— Интересного? — переспросил он. — Ну так я вам скажу, чем это интересно, профессор. Тем, что тело той юной девушки было найдено в округе Мерсер, штат Нью-Джерси, совсем рядом с одним маленьким городком под названием Хоупвелл, примерно через трое суток после того, как вы, ваша мать и ваша маленькая сестра навсегда оттуда уехали… а также тем, что человек, которого полиция столь безрезультатно допрашивала через несколько дней после исчезновения жертвы, то есть через несколько дней после того, как вы с вашей семьей оттуда удрали, был ваш чертов отец.

Джеффри не знал, что ответить. Его бросило в жар, словно вокруг него в комнате вспыхнуло пламя. Во рту разом пересохло, голова закружилась. Он ухватился за стол, чтобы не упасть, и подумал: «Но ты ведь знал об этом, разве нет? Ты все это давно знал, все эти годы. Знал: однажды кто-то придет к тебе и скажет то, что ты только что услышал».

Ему вдруг показалось, что он не может дышать, словно эти слова душили его.

Агент Мартин видел все это и, прищурившись, не сводил глаз с человека, которого студенты прозвали Профессор Смерть.

— Итак, — проговорил он спокойно, — теперь мы готовы к тому, чтобы начать. Я же вам говорил, что у нас мало времени.

— Почему? — выдавил из себя Джеффри.

— Потому что менее двух суток назад на Западной территории пропала еще одна девушка. И вот в месте, в котором, как все полагают, жизнь просто не может быть иной, кроме как удобной и безопасной, сидят ее отец, мать, маленький братик и старшая сестра и тщетно пытаются понять то, что по всем правилам не поддается пониманию. Они хотят получить объяснение необъяснимого. Потому что случилось как раз то, что, как им говорили, никогда не может с ними случиться. — Агент Мартин нахмурился, словно от одной этой мысли ему стало тошно. — Вы, профессор, — проговорил он, — именно вы должны помочь мне найти вашего отца.

Джеффри Клейтон вздрогнул и вспыхнул, как от пощечины.

— Смешно, — ответил он быстро. — Вы спятили.

— Это я-то? — возразил агент Мартин. — По-вашему, я похож на сумасшедшего?

Джеффри медленно, глубоко вдохнул, задержал воздух и выдохнул с легким свистом.

— Мой отец… — начал он с расстановкой, пытаясь привести в порядок мысли, — мой отец умер больше двадцати лет назад. Он покончил с собой.

— М-да. Вы уверены?

— Конечно.

— Видели тело?

— Нет.

— Ездили на похороны?

— Нет.

— Читали полицейский отчет или заключение коронера?

— Нет.

— Так с какой стати вы уверены?

Джеффри покачал головой:

— Я говорю то, что мне сказали и что знаю. Что он умер. Рядом с нашим домом в Нью-Джерси. Но как и где — я в точности не помню. Да я никогда и не хотел знать никаких подробностей.

— Разумно, — спокойно сказал Мартин, насмешливо закатив глаза.

Он улыбнулся, но в улыбке его не было ни тени юмора. Джеффри открыл было рот, чтобы добавить что-то еще, но передумал.

Через несколько секунд Мартин, приподняв брови, сказал:

— Понятно. Вы не можете сказать ни где умер ваш отец, ни когда. Ни даже как он умер. Покончить с собой можно как угодно. Он застрелился? Повесился? Бросился под поезд? Прыгнул с моста? Оставил ли он предсмертную записку? Или видеозапись? А где завещание? Вы не в курсе? Но тем не менее вы уверены, что он умер, причем где-то, в каком-то неизвестном месте, не там, где жил. Откуда уверенность, господин профессор? — добавил он саркастически.

Вопрос повис в воздухе. Клейтон ответил не сразу:

— Все, что мне известно, я знаю от матери. Она сказала, что ей сообщили о самоубийстве и что причина ей неизвестна. Не припомню, чтобы я спрашивал, каким именно образом она об этом узнала. Как бы то ни было, у нее не было никакой причины обманывать меня или вводить в заблуждение. Об отце мы говорили редко, случаев о чем-то еще спросить у меня практически не было. Я просто жил дальше. Учился. Работал. Получал ученые степени. Отец не играл в моей жизни никакой роли. С тех самых пор, как я перестал быть маленьким ребенком. Я его не знал. И о нем знал немного. Отцом он мне был исключительно в силу биологического факта его отцовства. Нас ничто не связывало. Когда его не стало, в моей жизни ничего не изменилось. Его смерть меня не затронула. Словно бы я узнал об очень далеком от меня событии. Как на другом краю света. Он был для меня никто. Пустое место. Смутное воспоминание времен ушедшего детства. У меня даже фамилия другая.