С Таней — нынешней его женой — все было иначе. Таня,казалось, любила его абсолютно бескорыстно, просто потому, что он такой. Ончувствовал, что она его понимает, ценит, а главное — любит, так что послегодичного знакомства Сергей с чистой совестью ушел из прежней семьи и создалновую. Однако спустя какое-то время идеальная конструкция стала сыпаться. Танявременами реагировала странно — когда ей что-то не нравилось, она не устраиваласкандалов, как это делали, кстати, его мама и первая супруга, а простостановилась «холодной», отдалялась и словно бы специально выдерживала какую-тостранную и мучительную для Сергея паузу.

Сначала он пытался с этим как-то бороться — то устраивалсцену, то старался быть нежным, предпринимал попытки как-то ее задобрить,пытался играть аналогичную «холодность» (что, впрочем, ему не очень удавалось).Ни одна из этих процедур не увенчивалась успехом, единственным «лекарственнымсредством», способным растопить холодное сердце, было время. Короче говоря,скоро Сергей понял: «Она меня не любит!» У него опять начались приступысамосострадания, он стал думать, что все сделал неправильно, что зря развелся сженой, зря женился во второй раз... В общем, настало время, как ему показалось,обращаться за помощью к психотерапевту.

На самом же деле обращаться за этой помощью ему нужно былолет в шестнадцать, да и его нынешней супруге — тоже. Когда я поговорил сначалас Сергеем, а потом с его второй женой — с Татьяной, в этом не осталось никакихсомнений. Передо мной были два человека с двумя нажитыми в раннем детствепсихологическими конфликтами — у каждого по штуке. В свой брак они принесли этиконфликты из своих отчих семей.

Татьяна воспитывалась в специфической атмосфере. Ее матьродилась в сельской местности, потом переехала в областной центр, где закончилатехникум. Не знаю как, но там она познакомилась с мужчиной, который был старшеее на десять лет, имел высшее образование и успешно продвигался по партийнойлинии. Они поженились, сменили несколько городов (вместе с должностями мужа),пока, наконец, не оказались в Москве, где, собственно, и родилась Таня — вторымребенком.

Судя по всему, карьерный взлет мужа не пошел его супруге напользу. Не отличаясь природным умом и не имея достаточного образования, Танинамама пыталась «соответствовать» своему мужу, что, впрочем, получалось у неенесколько комично. Например, она с одинаковым энтузиазмом собирала хрусталь,мебель из ореха и домашнюю библиотеку (предмет советской гордости), ни однойкниги из которой так и не смогла прочитать. Детей воспитывала в строгости ипочтении к отцу.

Отец же постоянно был занят на работе, на детей у него почтине оставалось времени. Впрочем, он очень был доволен тем «тихим уголком»,которым стала для него семья. Супруга — мать Тани — делала все возможное иневозможное, чтобы в доме был идеальный порядок и, главное, тишина. Она почтине кричала на детей, хотя было видно, что дается ей это с большим трудом, ипостепенно выработала специфическую воспитательную тактику — если дети делаличто-то не так, она просто переставала с ними разговаривать. Становиласьхолодной, отчужденной и жестокой.

Приверженность воспитательным теориям, гиперопека илисамопожертвование со стороны «идеальной» матери являются основными факторами,создающими ту атмосферу, которая более чем что-либо иное закладывает основу длячувства огромной незащищенности в будущем.

Карен Хорни

Такой образ поведения был единственной известной Танемоделью выяснения отношений; более того, она не умела иначе рассказать о себе,о том, что она чувствует, что переживает! Она не умела ни кричать, ни ругаться,к чему привык Сергей, не умела она и объяснять, ведь объяснений никто от нееникогда не требовал — чуть что, с ней молчали, а не разговаривали. Сергей, всвою очередь, не знал, как интерпретировать, как понимать это ее поведение —молчание, холодность. Когда же все-таки внутреннее напряжение Тани, нагнетаемоенеумелыми действиями супруга, вырывалось наружу, это был просто рев —бессильный, бессвязный и опять же непонятный.

Несмотря на такое откровенное непонимание мужа, Таня оченьего любила. В нем многое напоминало ей отца — он был старше, опытнее, он всезнал, все умел. Но нуждался в ласке и заботе, которую Таня боялась проявлять,ведь их отношения с отцом, по наущению ее матери, всегда были достаточночопорными, дети даже обращались к своим родителям на «вы». Как уж тут проявлятьнежность и чувства?!

А ведь Сергею нужно было именно это, причем по тем же самымпричинам — спасибо родителям. Мать Сергея была женщиной пылкой, быстрой,громкой. Если она любила, то взахлеб — через край, если сердилась — точно также. Буря в стакане! Причем неуемная и постоянная. Все это создало опять-такивесьма специфическую атмосферу в его семье. Мальчик постоянно находился вкаком-то подвешенном состоянии — из огня да в полымя. То мать осыпала егосвоими ласками, то, напротив, своим возмущением, недовольством, гневом.

Мальчик получился на нее в этом похожим, но ему всегдахотелось чего-то среднего. После очередного скандала с криками ирукоприкладством, возникшего из-за незначительной Сережиной провинности, спустякаких-то пять-десять минут она принималась осыпать его поцелуями, нежить вобъятьях. Но, пережив только что ужас, наглядевшись на разгневанную мать, помняее ужасные, полные негодования глаза, он уже не верил ее ласкам и поцелуям.Разве же его любят?! Если ему говорят такие ужасные слова, осыпают проклятиями,то разве же можно после этого верить заверениям в любви?! Нет, это положительноневозможно!

Мальчик научился страдать втихомолку, думать о своейпечальной доле, о том, что его не понимают и не любят. Отец в его жизнифигурировал как-то вяло, всегда был чем-то занят, потом спился. Все своедетство Сергей мечтал завести собаку, которая бы его понимала, а когда завел —разочаровался. Понимания у собаки, как выяснилось, недостаточно, его душатребовала более тонкого подхода. Таня, как кажется, поначалу могла егообеспечить. Но лишь до первого конфликта, в котором оба наших героя повели себянепредсказуемым друг для друга образом. Жизненные сценарии Тани и Сергея,заготовленные их прошлым личным опытом для подобных случаев, оказались не кодвору — ни к одному, ни к другому.

Причем и у Тани, и Сергея была невротическая потребность влюбви, которая досталась им от их отношений с родителями, где Сергей чувствовалсебя одиноко, а Таня чувствовала себя... тоже одиноко. Этих детей недолюбили, апотому они так и не научились любить. Ведь если ты любишь только для того,чтобы самому чувствовать любовь, — это не любовь, любовь — это когда ты любишьтак, что другой человек, тот, которого ты любишь, чувствует себя любимым.

В работе с этой парой мы очень быстро достигли первого•эффекта. Как я уже сказал, Тане и Сергею требовалось разное время для того,чтобы перейти от ссоры к примирению. Сергей быстро возбуждался и выходил изсебя, но с той же скоростью возвращался в прежнее нормальное состояние,чувствовал, что «перегнул палку», и хотел мириться. С Таней все было иначе, онамогла достаточно долго обходить и не замечать конфликт, но когда он все-такиразгорался, она столь же долго восстанавливалась с тем, чтобы объявить перемирие.