Мата Хари сняла в Париже квартиру на фешенебельной авеню Анри Мартэн. Неожиданно в середине августа она узнала, что ее друг, штабс-капитан русской армии Маслов, проходит курс лечения на курорте Виттель в Вогезах. Этот курорт располагался в запретной прифронтовой зоне, поэтому Мата Хари пытается через лейтенанта Жана Аллора из военного министерства получить специальный пропуск, дающий право на въезд туда. Лейтенант посоветовал ей обратиться к его другу в военное бюро по делам иностранцев. А там Мата Хари по ошибке открыла не ту дверь и попала в бюро капитана Жоржа Ладу, руководителя французской контрразведки. Не исключено, правда, что эта встреча была заранее подстроена, и Аллор намеренно отправил Мату Хари к Ладу.

Французские спецслужбы держали ее под наблюдением. Отслеживали они и контакты с Масловым, которому в тот момент было всего двадцать три года. К моменту знакомства со знаменитой танцовщицей он успел повоевать на русском фронте, был награжден. Офицер отлично владел французским, поэтому его перевели в Русский экспедиционный корпус во Франции, где он командовал 1-й ротой 1-го стрелкового полка 1-й Особой пехотной бригады. В августе 1916 года Маслова произвели в штабс-капитаны, а позднее он был награжден орденом Св. Анны III степени с мечами и бантом. Она познакомились в «Гранд-Отеле», а вот теперь Мата Хари узнала, что герой войны отдыхает в Вогезах.

Бюро по делам иностранцев располагалось на бульваре Сен-Жермен, 282. То ли по чистой случайности, то ли французы намеренно дали ей неправильный номер комнаты, но Мата оказалась лицом к лицу с капитаном Ладу, офицером французской контрразведки. Ладу был полным человеком с искрящимся взглядом, в пенсне и с пышными усами. Он определенно пользовался успехом у женщин, однако с Матой Хари у него ничего такого не было. Может быть, если бы было, вся история жизни Маты Хари закончилась бы в другое время и совсем иначе.

Как вспоминал Ладу, разговор проходил в дружественной обстановке. Ладу подтвердил Мате Хари, что знает об ее дружбе с Аллором. Когда он рассказал, что Аллор был тяжело ранен, Мата Хари улыбнулась. Она хорошо знала раны Аллора. Капитан признался, что знает и о Вадиме Маслове. Это могло означать как то, что контрразведка уже следила за Матой Хари и фиксировала ее контакты, так и то, что она была достаточно заметна во французском свете и ее связи были широко известны. Разумеется, практически все ее знакомые были либо офицерами, либо сотрудниками учреждений, так или иначе работавших на войну, но из этого вовсе не следует, что Мата Хари была шпионкой. Просто тогда практически все молодые или среднего возраста мужчины, находившиеся в Париже, либо служили в армии, либо работали на войну.

Когда Ладу упомянул про Маслова, Мата Хари удивилась: «Вы что, видели мои бумаги?». Ладу отвечал обтекаемыми фразами, что он «не верит утверждениям англичан, будто она шпионка», и пообещал достать ей разрешение на поездку в Виттель.

Еще Ладу поинтересовался, какие чувства испытывает Мата Хари к Франции. Он спросил, готова ли она помочь стране, которую она, по ее словам, так любит. Мата Хари была сдержанна. Но когда Ладу спросил, сколько денег потребовала бы она за шпионаж, она ответила, что он услышит ее ответ в том случае, если предложение будет принято. Довольно странным выглядит попытка завербовать танцовщицу, которую сам же Ладу подозревал в работе на германскую разведку. Не исключено, что это уже было началом провокации французской контрразведки, чтобы в дальнейшем создать громкое шпионское дело. Ведь Ладу установил наблюдение за Матой Хари еще в 1915 году, по просьбе Скотланд-Ярда.

Два дня спустя Мата Хари получила от Ладу разрешение на поездку в Виттель. А вскоре она возобновила знакомство с бароном Анри де Маргери. Он служил во французском посольстве в Гааге в 1901–1904 годах, а теперь был высокопоставленным чиновником в МИД Франции. У него Мата Хари и спросила совета, стоит ли ей шпионить в пользу Франции. На допросе она рассказала, что «месье де Маргери говорил, что очень опасно брать на себя такие задания, которые были мне предложены. Но он добавил – с высоты своего положения и с точки зрения француза – что если кто и в состоянии оказать услуги такого рода его стране, то это именно я».

В Виттеле вместе с Масловым она пробыла с 1 по 15 сентября 1916 года. Агенты, которых к ней приставил Ладу, ничего подозрительного не заметили. Так, Мата Хари не проявила ни малейшего интереса к расположенной вблизи от курорта французской военно-воздушной базе Контрексевиль. В тщательно перлюстрируемой почте актрисы также не нашли никакого компромата. Вернувшись в Париж, она сообщила Ладу о согласии быть его агентом. Капитан собирался отправить ее в Бельгию, так как она рассказала о своих хороших отношениях с Верфляйном, вхожим в германскую оккупационную администрацию.

В Виттеле агенты Ладу часто видели Мату Хари с Масловым. Возможно, Ладу подозревал, что она попытается собрать сведения о французском аэродроме, который строился в это время в Контрексевилле, совсем рядом с Виттелем. Однако агенты не зафиксировали никакого интереса танцовщицы к этому объекту. С летчиками, вопреки распространенным слухам, она тогда не встречалась, все время проводя со своим Вадимом. По признанию Ладу, несмотря на все усилия его агентов, не удалось найти никаких намеков на то, что за несколько недель своего пребывания в Виттеле Мата Хари совершила хоть что-то подозрительное. Перлюстрация корреспонденции Маты Хари также не выявило ничего компрометирующего, в том числе никаких симпатических чернил или шифров.

Предъявленное на судебном слушании дело Маты Хари содержало копии ежедневных донесений, посылаемых агентами Ладу. Относительно самой Маты Хари эти донесения не содержали ничего подозрительного. Из своей квартиры на авеню Анри Мартен она ходила в магазин, пила кофе, посещала друзей, один раз обращалась к прорицательнице. По собственным воспоминаниям Ладу и его выводам, однако, эти донесения бросают подозрение скорее на тех людей, которые их писали.

Согласно агентурным донесениям, Мата Хари, приехав во Францию в декабре 1915 года, собиралась покинуть ее в два следующих друг за другом дня. Но оба раза она отказалась от поездки. По сообщениям агентов, корабли, на которых она собиралась плыть, были торпедированы немцами и затонули. После ареста Мату Хари всерьез обвинили в том, что она была причиной гибели этих пароходов. Она решительно отрицала это обвинение, утверждала, что ничего не знала о кораблях. И действительно, утверждения агентов полностью были высосаны из пальца. На допросах Мата Хари показала: «Я не помню, что откладывала свой отъезд из Парижа в январе 1916 года или что я изменила дату отъезда после того, как мой багаж уже был запакован и спущен в холл гостиницы. 4 января в Париже мне поставили визу в мой паспорт. 11 января в Андае я пересекла границу. Возможно, что я после получения визы действительно вынуждена была выехать на пару дней позже, чем планировала, потому что мадам Бретон доставила мне мои платья с опозданием. Но я не имею представления о том, что корабль, покинувший Виго перед моим пароходом, был потоплен. Я не боюсь таких несчастных случаев. Я о них просто не думаю».

Мата Хари жила в Париже в «Гранд-Отеле». Из-за войны суда нейтральных государств не могли выходить из французских портов на Ла-Манше. Потому Мата Хари, покинув отель, не могла просто сесть на поезд, который через несколько часов доставил бы ее в Гавр, Шербур или Бордо, где можно было сесть на пароход, идущий в Голландию. Чтобы добраться до парохода, ей нужно было сперва приехать на поезде из Парижа в Мадрид. Это означало путешествие протяженностью двадцать шесть часов. Из Мадрида на другом поезде нужно было ехать в Виго. Эта поездка длилась тоже целую ночь. Потому Мате Хари понадобилось бы не менее сорока восьми часов, чтобы добраться до порта, при условии, что она по какой-то причине не задержится в Мадриде. К тому же Мата Хари путешествовала на голландском, то есть нейтральном, судне. А у таких судов вообще не было установленных ежедневных часов отправления, поэтому Мата Хари при всем желании не могла навести на них германские подводные лодки. Столь же абсурдно, как указывает Ваагенаар, и другое предположение: Мата Хари, уже спустив багаж в холл отеля, быстро звонит какому-то неизвестному германскому агенту в Париже или, наоборот, получает от него звонок с предупреждением: «Не садитесь на этот и на этот пароходы – мы их потопим!».