– Бляха! – стукнул рукой по камню Федор. – Не стрелять!

Матас снял пальцы со спускового крючка и продолжал наблюдать за приближающейся отарой. Пастухи шли по разным сторонам от дороги, о чем-то переговариваясь между собой.

Федор почувствовал холодок под сердцем. Замер. Неужели что-то сейчас должно произойти? Такое предчувствие к нему приходило уже не раз и не подводило. Неужели Матас не удержится и стрельнет? И как ты, Файзулла, поступишь после этого? Морду набьешь человеку? Накажешь и пошлешь его на гауптвахту? Или вгонишь пару пуль рядом с его ногой? Последнее, пожалуй, самое подходящее.

Федор глянул на Матаса. Тот, улыбаясь, продолжал следить за отарой и что-то шептал своему соседу Айвану, который также припал к прицелу своей винтовки и всматривался, только куда-то повыше. Что его заинтересовало? Федор повел глазами в ту сторону, куда был направлен его ствол. Напротив, в кустарнике, росшем на глыбе и находившемся примерно на одной высоте с группой Федора, что-то блеснуло. Показалось или нет?

– Готовься! – неожиданно скомандовал Федор.

– Файзулла, – обратился к Кулибину Усман.

И в этот же момент между Федором и Усманом что-то звонко ударилось о камень, подняв фонтан мелких осколков с искрами. А затем раздалось и эхо выстрела. В то же мгновение Матас и Айван залпом выстрелили в ответ, после чего из-под того самого кустарника покатилось вниз по камням, как тяжелая мокрая тряпка, человеческое тело.

– Шайтан! – вскрикнул Усман.

Его лицо было искажено злостью. Он с ненавистью смотрел на Федора и Айвана с Матасом. Резко встал, развернул в их сторону автомат, но тут же вскрикнул от боли, выпустил оружие и, схватившись за ногу, со стоном упал на землю.

– Оттащи его отсюда! – приказал Айвану Федор и резко вынул из бедра узбека торчащий чуть выше колена штык-нож. – Туда его! – махнул он рукой себе за спину.

Матас был спокоен. Сжав губы и покачивая головой, продолжал следить за происходящим впереди. Отара овец разбрелась по всей дороге, пастухи где-то спрятались и ждали, что произойдет дальше. Тело убитого, упавшего с горы, лежало на камнях, но овец оно не заинтересовало, и они продолжали свой путь.

«Чей это стрелок, пусть даже снайпер? Какую задачу он ставил перед собой: охоту на нас или на овец? А может, здесь находится опорный пункт моджахедов, которые приняли нас за… За кого же, если все мы одеты, как они, в широкие штаны – шальвары, в длинные рубахи и в васкаты, то есть в жилеты, разве что не все в чалмах и волосы не у всех черные. Но, извините, душманы и негры тоже бывают рыжими.

А стоп, стоп, незнакомец говорил, что группировка мятежников в уезде Пагман насчитывает более пятидесяти групп, это около трех тысяч человек, не считая самих дехкан, охраняющих свои кишлаки. И, в первую очередь, они охраняют их не от русских, а от своих же, ха. Точно! А что говорить, Афганистан и на сегодня остается феодальным государством, в каждом уезде, в каждой провинции есть свой хан. Так что…»

Несколько выстрелов Матаса, произведенных подряд, оторвали Федора от мыслей, нужно было действовать, и чем быстрее, тем лучше. Напротив, чуть выше, он увидел на склоне горы человека, стоявшего на колене и целившегося… К счастью, он промазал, граната попала на несколько метров ниже, в скалу и, скорее всего, была кумулятивной. Ее взрыв не принес вреда ни Матасу, ни Федору. А вот Матас стрелял точно, и человек, скрутившись, упал и покатился по склону.

Федор, поднимаясь по камням выше, старался быть не на виду, прятался за кустарниками и за камнями.

– Их трое, – услышал он слова Айвана. – Моджахеды.

– Уничтожить, – прошептал Федор. – Где?

– В расщелине. Мои – справа, твой – подальше.

– Еще есть?

– Нет.

– На три, – и Федор прицелился.

И нужно отдать должное Айвану, он снял обоих точными выстрелами в голову. Федор же попал только с третьего выстрела. И то, скорее всего, в этом помог ему Айван.

– Нервничаешь, кэп, – усмехнулся тот.

«Оказывается, для них я еще и «кэп». Об этой легенде мне ни Фарид, ни незнакомец ничего не говорили. Хотя, погоди, кто-то, что-то говорил», – сдавливая зубы, подумал Федор.

– Шестой? – спросил у Айвана Кулибин.

– Седьмой, – поправил его снайпер. – Усман истек кровью.

– Кто его убил?

– Только что, моджахеды. Кэп, я не прав?

– Спросил? – Федор искоса посмотрел на соседа.

– Он молчал, кэп. Стреляли его люди.

– Жди здесь. Хвостом пойдешь, до утра, – и Федор полез вниз, сквозь зеленку к тропке, по которой они выбрались сюда вместе с Айваном, Матасом и Усманом. Теперь в их отряде осталось 22 человека.

А Усман с разбитой головой был оставлен под камнем.

Матас не стал задерживаться у трупа, быстро догнал Федора.

– Это люди Саяфа, – предположил Фарид. – Здесь по обе стороны перевала Багель кишлаки Дарайн-Афганха, Газа, Багальгар и ближе к Кабулу от Пагмана Самочак, Калахаким, Нарирхейль. Все они под его крылышком. В этом я уверен, как и в том, что свои люди Абдулы Расула есть и в отрядах Ахмад Шаха Масуда на Панджшере, как и, наоборот – у Масуда люди Саяфа. Усман Саяфовский был введен в отряд в ущелье Саланга, где руководит Ахмад Шах Масуд.

– Но когда Матас убил стрелявшего в нас человека, он обозвал его шайтаном.

Поправив чалму, Фарид прислушался, показалось ему или нет, что кто-то приближается, и сказал: «Воля Аллаху» – и, сложив ладони у подбородка, запел: «Бисмилляяхир-рахмаанир-рахииим…»

Федор встал на колени рядом с ним и, следя за движениями Фарида, продолжил по памяти читать те молитвенные слова из Суры «Фатиха», которые еще недавно учил в кабинете особиста: «Альхамдулилляяхи раббиль-аалямииин…»

Да, слух у Фарида был прекрасный. Снизу к ним поднялся Айван. Что-то рановато он вернулся, прошло шесть-семь часов. Что он хочет этим сказать? Но и Файзулла не может остановиться в чтении своей молитвы посередине. Айван это, вроде, понимал, не торопился, сел на краю камня, повернулся к ним спиной и закурил.

– Съырааталлязиина ан амта алеййхим гаййриль-магдууби алейхим ва ляддаааллииин, – закончил молитву Фарид и, прижав руки к подбородку, поклонился.

Так сделал и Файзулла. Его губы читали суру, только знающий ее наизусть и умеющий читать по губам, сможет понять, знает ли эту молитву Файзулла. Но Усмана больше нет, и больше некому это сделать, как только небу.

Да, теперь он знает, почему Айван его назвал «кэпом». Когда их отряд пришел из Пакистана в ущелья Фархор, там их встретил один из полевых командиров Ахмада Исламуддина. Он привел к ним Файзуллу и сказал, что этот человек будет у них начальником.

– Это бывший шурави, был взят раненным в плен в Баграме, – говорил через переводчика Исламуддин. – Он был смелым, за это Ахмад Шах оказал ему медицинскую помощь и оставил живым. Потом этот офицер принял ислам и стал Файзуллой. Он не захотел уйти в Пакистан, чтобы перебраться в другую страну, а остался в рядах Панджшерского Льва. И за это время доказал, что может стать его настоящим помощником в борьбе с нечестивцами.