— Что конкретно он знает об этом деле? — В голосе банкира явственно послышалась угроза.

— Да ничего, Джо. — Тут Суини слегка покривил душой. — Но вы ведь знаете, что данная идея мне никогда особенно не нравилась. И обстоятельства требуют, чтобы я указал на это еще раз.

Салазар кивнул, но сказал не совсем то, что ожидал Суини:

— Если возникли проблемы, я попрошу Эктора разобраться с ними.

— Никаких проблем, Джо. Просто закройте этот чертов счет — и все тут.

На губах Салазара расплылась искусственная, какая-то пластмассовая улыбка, но глаза оставались холодными.

— Между прочим, я тоже пришел к подобному выводу. И даже велел Тони закрыть счет.

Он рассказал Суини о визите Шпеера, привезшего инструкции Моралеса, и о том, что Тони в тот же день написал письмо в «Юнайтед кредит банк». Теперь деньги из этого банка высвобождаются, и Салазар предложил Суини слетать во второй половине дня в Сан-Хосе и обсудить со Шпеером все детали перевода средств. Дик согласился. Хотя ему пришлось ради этого отменить пару важных встреч, мысль о том, что данная поездка поможет перерезать невидимые нити, связывавшие Клейтонов и Салазара, представлялась ему чрезвычайно соблазнительной. Он любил Тома и Тессу и, избавив их от возможных проблем, чувствовал бы себя более спокойно и уверенно в отношениях с ними, а значит, и смог бы видеться с Клейтоном чаще, чем прежде. Ну а кроме того, Суини надеялся заработать на этом деле по меньшей мере четверть миллиона.

Только в отеле желудок Суини окончательно совладал с последствиями турбулентности и пришел в норму. Выбравшись из постели, он отправился в ванную комнату, прихватив с собой одну из бутылочек из мини-бара. Горячая вода смыла усталость и оживила мозг и тело. Четыре дня назад он сказал себе, что эта поездка будет для него не только работой, но и развлечением. И Коста-Рика понравилась ему с самого начала. Раньше он представлял ее себе жарким и пыльным краем с облаченными в соломенные шляпы аборигенами, которые ездят на ослах и обитают в полуразвалившихся хижинах. Что же касается немногочисленных представителей высшего класса, то они, по его мнению, должны жить за высоким забором в привилегированном районе вроде Ноттинг-Хилл. Однако действительность приятно его удивила.

Встретивший его в аэропорту Шпеер носил хорошо сшитый летний костюм и ездил на «лендровере», а не на черном кондиционированном лакированном лимузине, похожем на катафалк. Сан-Хосе же оказался вполне современным городом с мягким климатом, чистыми улицами и многочисленными цветниками и парками.

Суини и Шпеер не раз беседовали по телефону, но это была их первая встреча, так сказать, во плоти. Поскольку Шпеер говорил по-английски хотя и правильно, но с испанским акцентом, Суини ожидал увидеть парня с ярко выраженной латиноамериканской внешностью, но человек, который вышел в аэропорту из толпы и приблизился к нему, был высок, светловолос и обладал хорошими европейскими манерами.

Они проехали по шоссе до дома Шпеера километров десять, ведя непринужденный легкий разговор, начавшийся с непременных вопросов, как прошло путешествие и был ли он, Суини, когда-нибудь в Коста-Рике.

Почувствовав, что первые впечатления о его стране у гостя самые положительные, Шпеер с удовольствием стал рассказывать о ней. Поведал, в частности, о том, что здесь выращивают отличный кофе и развито цветоводство, упомянул о миролюбивом характере костариканцев, а также об их высоком уровне жизни, особенно по сравнению с окружающими странами. Кроме того, Шпееру как этническому немцу очень импонировало то обстоятельство, что здесь, в отличие от других латиноамериканских регионов, превалировало белое население. У Коста-Рики также не было армии, по причине чего, возможно, страна вот уже пятьдесят лет наслаждалась благами демократии, в то время как ее соседей с военными режимами раздирали революции и гражданские войны.

— Шпеер? — Суини почувствовал к костариканцу такое расположение, что позволил себе задать личный вопрос: — Вы из немцев или голландцев?

— Мои предки родом из Германии, но я костариканец, — твердо сказал молодой человек.

— А мои предки — из Ирландии. Но я американец. Наверное, за мои грехи.

Шпеер рассмеялся и одарил его дружеским взглядом. Он тоже чувствовал, что они сработаются. В их бизнесе подобный доброжелательный настрой по отношению к партнеру хотя и не являлся определяющим, но многое упрощал.

Они договорились в этот вечер избегать по возможности деловых разговоров и коснулись проблемы, приведшей Суини в Коста-Рику, лишь вскользь, когда прогуливались по территории домовладения Шпеера. Дика Суини восхитили сад и бассейн в форме литеры L, ну и, конечно, сам дом, представлявший собой красивое одноэтажное строение с четырьмя верандами на все стороны света. Почувствовав в госте родственную душу, Шпеер пригласил Дика на обед в один из лучших ресторанов Сан-Хосе, а потом — в особого рода клуб, где подавали одно только шампанское. Напитки, ясное дело, предназначались в основном для девушек. Мужчины же за весь вечер выпили всего по бокалу, продолжая присматриваться и примеряться друг к другу. Ничего удивительного: им предстояло вместе работать. Ближе к полуночи они вернулись к Шпееру, прихватив с собой целый выводок девочек для достойного завершения вечера. Вечер удался, и Суини пришел к выводу, что в Коста-Рике ему нравятся даже проститутки. Несомненно, этому способствовали непринужденная обстановка и щедрость Энрике. Суини на какое-то время даже забыл и о домашних неурядицах, и о фригидной жене.

В четверг и пятницу они работали в офисе Шпеера. Два адвоката, представляющие разные стороны в деле о пятидесяти миллионах, обычно выкладывают на стол пачки предназначенных для подписания документов и спорят до хрипоты из-за каждого пустяка и по каждому пункту договора, но у юристов вроде Суини и Шпеера совершенно иной подход к работе. Боссов, которых они обслуживали, волнует только результат, и ничего больше. Так что подобного рода адвокаты никаких договоров никогда не подписывают, а проблемы улаживают по ходу дела. Если же дело не выгорело и адвокаты не представили удовлетворительные объяснения по этому поводу, то могли заплатить за неудачу своей кровью.

Итак, юристы обсудили все детали и пришли к соглашению по основным пунктам. Салазар передает деньги в распоряжение адвокатской конторы «Суини, Таллей и Макэндрюс», а та перечисляет их на счета своих клиентов в Женеве. Потом этими деньгами — уже полностью отмытыми и легализованными — может воспользоваться по своему усмотрению клиент Шпеера. По инструкции Шпеера Суини в нужное время произведет трансферт этих средств на счета фирмы «Конструктора де Малага» в Уругвае и Испании. Дочерний же офис этой фирмы в Медельине должен выступать в качестве главного подрядчика. Он будет находить субподрядчиков и платить им из тех пятидесяти миллионов, что по частям переведут из-за границы. Все чеки и накладные передаются фонду Моралеса, который является гарантом проекта. В свое время фонд вернет потраченные средства фирме «Малага». Часть необходимого для этого капитала будет взята из добровольных пожертвований, сделанных в Медельине. Причем с каждым добровольным пожертвованием в десять тысяч долларов Моралес будет переводить на счет фирмы двадцать-тридцать тысяч грязных долларов, полученных от торговли кокаином. По подсчетам Шпеера выходило, что если цена проекта составит пятьдесят миллионов долларов, то по меньшей мере десять из них вложат местные дарители и филантропические организации. И Моралес в процессе передачи этих средств сможет отмыть дополнительно сорок миллионов долларов, не заплатив ни цента посреднику.