Несколько минут Генриетта предавалась мечтаниям о том, как окажется на каком-нибудь блестящем балу и станет ночь напролет танцевать с маркизами и графами. Ричарду же останется лишь скрежетать зубами на пороге, ибо дальше его не пустят, лишив возможности сказать ей, как сожалеет, что упустил шанс быть с ней. Мисс Уэверли на этот бал и вовсе не получит приглашения. Или нет, еще лучше: ее пригласят, но она будет сидеть в сторонке, всеми позабытая, как раньше забывали о Генриетте.

Как же это соблазнительно! Она понимала, лорд Дебен предлагает ей такой шанс не ради нее, а потакая собственной жажде мести. Если же она станет тянуть с ответом…

Внезапно она вспомнила слова отца о том, что, если сумеет назвать то, что ей хочется, словом «искушение», значит, это неверное желание. И почувствовала себя Евой, тянущейся к аппетитному яблоку, которое предлагал ей змей.

— Вы… вы же сущий дьявол, — ахнула она.

Дебен негромко рассмеялся:

— Потому что искушаю поддаться той стороне вашей натуры, само существование которой вы не желаете признавать?

Ох, снова это слово!

— Да, — прошептала она со стыдом за то, что ее вынудили признаться в подобном.

— Но вы все равно это сделаете.

Блистательное видение, представшее перед мысленным взором Генриетты, заколебалось и приняло новую форму. Лица людей стали надменными и жестокими. Присоединившись к ним, обойдясь с Ричардом высокомерно, заставив страдать так, как страдала сама по вине мисс Уэверли, Генриетта стала бы, подобно им, беспощадной и бесчувственной.

Она не хотела превращаться в такого человека.

Распрямив плечи и гордо вздернув подбородок, она поклялась себе, что никогда не станет такой же.

— Нет, — твердо ответила она и тут же повторила чуть-чуть громче: — Нет. Это будет неправильно.

— Вы отказываетесь от моего предложения?

— Совершенно верно.

Лорд Дебен подумал о том, что она неблагодарная нахалка. Никогда прежде он никому не раскрывал свою душу в такой степени и не обещал уделить столько времени, чтобы помочь.

Он снова вспомнил об Уилле, который с презрением оттолкнул руку дружбы и плюнул ему в лицо.

Черты его лица снова сделались непроницаемыми.

— Ну что ж, в таком случае разбирайтесь с ситуацией сами.

— Что вы имеете в виду?

Генриетта нахмурилась, глядя на него, и нелепые страусиные перья затрепетали на ветру. Она не понимала, что он хотел сказать. На протяжении нескольких последующих дней представители высшего света проторят к ее дому тропинку, хочет она того или нет.

Она ничего не смогла бы поделать, чтобы это предотвратить. Все же видели, как лорд Дебен прокатил неизвестную особу женского пола по парку, да не один, а целых три круга, при этом оживленно с ней беседуя. Он намеренно не здоровался ни с кем из знакомых, еще больше разжигая любопытство. Все захотят узнать, по какой причине этот прославленный ценитель женской красоты решил уделить внимание вульгарно одетой девице, которая совершенно ничего собой не представляет.

Всем станет интересно, кто она, откуда родом и как связана с ним. Генриетту не оставят в покое до тех пор, пока не вытянут все секреты. Очень скоро она горько пожалеет о том, что отказалась стать правящей королевой света. И тогда маленькая гордая пуританка приползет к нему на коленях.

— Скоро узнаете. А когда это случится, вспомните о том, что я обещал вам свое покровительство.

Когда они вновь подъехали к воротам, он направил лошадей прямо, затем повернул на Оксфорд-стрит.

Генриетта понимала, что своим отказом обидела его, но считала, что двух встреч вполне достаточно и будет лучше никогда его больше не видеть. Уж слишком этот мужчина властолюбивый. И слишком далек от привычной ей социальной среды. А еще необычайно умен, соблазнителен, опытен… ах, это для нее чересчур!

Она попрощалась с блистательным видением бального зала и аристократами, желающими танцевать с ней, и направляется домой к дорогой тетушке и дяде, Милдред и миссис Криммер. Словом, обратно в мир пантомимы Ковент-Гарден[6], ужинам в домах предпринимателей и балам, на которых она будет танцевать с сыновьями членов городского управления и купцов.

А когда вернется в Мач-Уэйкеринг, не будет испытывать угрызений совести за недостойное поведение.

Всю дорогу до Блумсбери лорд Дебен хранил молчание, на его лице застыло выражение крайнего неодобрения. Когда экипаж остановился перед домом тетушки и Генриетта стала высаживаться, он удивил ее. Бросив поводья своему возничему, выскочил из экипажа и подал ей руку, предупредив первый шаг.

— Мисс Гибсон, — резко произнес он.

Генриетта вздохнула, гадая, что он задумал на этот раз.

— Вы такая дурочка, — сообщил Дебен, осматриваясь по сторонам, словно желая как можно быстрее убраться отсюда. — Сами не понимаете, что говорите, раз отвергаете мое предложение. И пусть вы очень разозлили меня, я не могу распрощаться с вами просто так.

Дебен хотел заставить ее заплатить за грубость, отдав на откуп любителям позлословить, но при этом он не желал полностью разрушить ее репутацию. Девушка так наивна, неопытна, верит в доброту, приличия, искренность, дабы пристыдить самого дьявола.

Сжав ее руку, он посмотрел ей в глаза. Впервые за все время их знакомства выражение его лица было не издевательским или высокомерным, а искренним.

— В ту ночь на террасе дома мисс Твининг вы поспешили мне на помощь, хотя я в ней и не нуждался. Тогда я решил, что не могу просто забыть о таком необдуманно смелом и доблестном жесте.

По дороге в Блумсбери Дебен осознал, что сердится на мисс Гибсон за то, что она не осознает и не ценит, как редко он изливает перед кем-либо душу. А все остальное…

— Думаю, — произнес он, — в некотором роде мы с вами очень похожи. В вас сильно чувство гордости. Именно поэтому вы и укрылись за цветочными горшками поплакать, а не бросились к тетушке. Так отчего же вы с презрением отвергаете предложение о помощи от меня, человека, которого едва знаете, вместо того чтобы признать, что вы в ней нуждаетесь?

Он снова вел себя так, будто все о ней знает.

Самое неприятное, он очень близок к истине.

— Советую вам поступиться своей гордостью, — добавил граф с раздражающе сочувственной улыбкой, — и обратиться ко мне, если в том возникнет необходимость.

— Уверена, не возникнет.

— Да, но я не намерен отказываться от своих слов. Помните об этом.

— Что ж, благодарю вас, милорд.

Генриетта вытянула ладонь из его рук и кивнула, отчего страусиные перья яростно заколыхались.

— Желаю вам хорошего дня.