Франик со временем не потерял осторожности, но, однако, обнаглел до крайности. Он дошел до того, что на «Апрашке» или на «Сенном» грабил один склад, а вещи продавал владельцу другого склада, чуть ли не соседнего, благо барахло было однотипным, и продажа оного – не опознанного и не опознаваемого – не вызывала излишних трений между конкурентами. Возможно, кое-кто из торговцев и имел определенные подозрения по поводу Франика, примелькавшегося на рынках и рекомендовавшегося «челноком», но мыслей своих они не озвучивали и не позволяли себе намеков, могущих оскорбить выгодного и сговорчивого поставщика.

Франик развлекался и совершенствовал свое мастерство, сознавая, что пока он не более чем мелкий вор, а ему хотелось большего – более выгодных и менее суетных – солидных – дел. В то же время ему, с его обостренным чутьем, стало казаться, что он находится в центре чьего-то пристального внимания, под присмотром чьего-то изучающего взгляда. Но Франик гнал от себя подобные ощущения, объясняя их тем, что работа-то у него, как ни крути, нервная и тяжелая, вот и сказывается постоянное напряжение.

Франик сделал вывод, что пора устроить себе отпуск, но перед отпуском решил попробовать провернуть одно соблазнительное дельце, непривычное для него и требующее помощника. Он задумал ограбить фирму, занимающуюся поставкой компьютеров. Фирма называлась «Мерикла», и в рекламном листке, который Франик обнаружил в своем почтовом ящике, было ясно сказано, что на складе фирмы хранятся комплектующие к персональным компьютерам, удобные, с точки зрения Франика, к выносу, вернее, к вывозу. Именно с вывозом, а также с отвлечением охраны и возникли проблемы, для решения которых необходим был помощник.

За помощником Франик обратился к Орлику, с которым не терял связи и который был известен своими обширными и не всегда добропорядочными знакомствами. Орлик рекомендовал ему молодого человека, чуть помоложе самого Франика, по имени Сережа. Сережа был весел, контактен, беспринципен, но и покладист, в меру склонен к авантюрам, разъезжал на белых «Жигулях» своей матери и, в целом, вызывал симпатию, а лицо его показалось Франику смутно знакомым. Последнее почему-то беспокоило, и в иной ситуации он бы десять раз подумал, прежде чем связываться с человеком, производящим сомнительное впечатление. Но Франик торопился, ему не терпелось отдохнуть, а для полноценного отдыха с семьей нужны были хорошие деньги. Поэтому он не придал значения излишне бликующему, словно невысохшая лужа в ветреный солнечный день, взгляду подельника.

…И вот на пару с этим симпатичным Сережей они и погорели.

* * *

– Что, Петр Иванович, выкусили?! – шипела разъяренная и взлохмаченная Лина. – Выкусили, я вас спрашиваю, старый вы… хрен?!

– Слушайте, мадам! Когда же это кончится? Есть же какой-то предел! Что вы раздухарились-то? Вы опять за свое?! Язык свой придержите-ка! Уволю к собакам! К свиньям! С теплого секретарского места! Или…

– Или что? Доберманов своих подошлете, чтобы мне горло перегрызли? А имела я их всех!.. И вас тоже!

– Гмм… Неужели всех? – выразительно собрав морщины на лысине, как бы сам себя спросил Петр Иванович. – Непорядок какой. Бедлам и растление персонала. Тем более вас следует уволить из нашего респектабельного охранно-розыскного предприятия. С волчьим билетом. И куда вы, мадам, тогда денетесь?

– «Гербалайфом» пойду торговать или недвижимостью. Плевали там на волчьи билеты.

– Так ведь там тоже начальство, позвольте вам напомнить. Невоспитанное, корыстное, похотливое и самодовольное. И хватит уже, мадам. Я все понимаю: материнские чувства там… Поскандалили всласть очередной разок и хватит уже, дорогуша.

– Ах, вы понимаете! Материнские чувства! Какого дьявола вам понадобилось использовать моего Сережу?! Кто вам разрешил?! Почему это было сделано без моего ведома?! Он мой сын, а не ваша собственность!!! Вы не смели посягать!..

– Да хватит вам, я сказал! Хватит уже визжать резаной свиньей и слюной брызгать! Ничего с вашим Сережей не сталось, как учился в школе милиции, так и учится! И, надо сказать, он отлично выполнил первое оперативное задание, за что и получил поощрение. Он будущий офицер, что такого-то?

– Вы не имели права давать ему задания! На вас, что, вся школа милиции работает?

– Глупости говорите. Но мальчиков там сейчас можно нанять. С согласия начальства, разумеется.

– Оплаченного согласия?

– Кто же спорит? И как же иначе-то в наше время больших возможностей? К тому же у нас с вами дело-то… хм… согласитесь, почти семейное. Зачем же к нему привлекать внимание лишних людей? Мало ли кому что взбрендит?

– Но… Слушайте, не смейте больше так делать! Мало того, что вы пропихнули Сережу в эту дурацкую школу, меня не спросив, так еще и распоряжаетесь им теперь, как своей собственностью! Если это повторится, я вас, так и знайте… убью… отравлю…

– Тысячу триста двадцать первый раз угрозы слышу. Привык уже, знаете ли. Даже как-то не по себе, когда давно их не слышу. А что вы, собственно, имеете против школы милиции, Галина Альбертовна? Куда вы хотели сами-то «пропихнуть» своего отпрыска? В этот ваш Финансово-экономический? Так какой из него экономист-финансист? Он бы провалил все экзамены, несмотря на вашу ловкость в обустройстве иных делишек. Ну, нет у него ваших способностей, и сами вы прекрасно это знаете. А школа милиции – заведение довольно полезное, особенно сейчас. Что же касается нашего дела, так Сережа как нельзя лучше подходил на роль. У него с Францем Луниным много общего. Не тот у него размах, не тот ум, не тот талант, но… те же замашки, по большому счету. И не машите ручками – те же! Кстати, он сам охотно согласился принять участие в операции, когда узнал, кого предстоит отловить. Не забыты, верно, детские обидки в спортзале, ммм?

– Вы что, во все его посвятили?!!

– Я, при всех своих недостатках, разве похож на психа? Ваш отпрыск самоуверен, а сознание у него криминальное, как и у всего нынешнего поколения, ей-богу! Знай он все, он вполне был бы способен начать собственную глупую, грубую и примитивную игру. И попался бы… кому не надо. И погорели бы мы с вами, свет очей моих…

– Да ведь все равно толку не вышло! Франц, очередной наш наследничек, смылся, растворился, исчез бесследно! И это после того, как его и Сережу взяли с поличным на складе фирмы. Как это у вас так здорово получилось? К тому же это склад фирмы, которая принадлежит его брату. Это что, случайность? Или ваши извращенческие штучки?

– Мне казалось, что маленькая месть вашему бывшему любовнику доставит вам некоторое удовольствие… И у меня все получилось! Получилось бы… Если бы не эти дебилы из ИВС. Всего-то и надо было посадить Франца этого, Маугли, в одиночку для пущей сохранности до утра, и все! Все, что от этих дебилов требовалось! Они и посадили, придурки. Ох и посадили! Одиночной камеры у них, понимаете, не нашлось, так они сунули его в какую-то кладовку с дыркой в потолке, через которую раньше проходили трубы с чердака. А дыра заделана фиговой фанеркой. А Маугли наш способен пролезть и в мышиную нору, умеет ходить по стенам, по потолку и даже летать. Поэтому он эту самую фанерку-картонку от потолка отодрал, дыру расширил совсем немного – штукатурку и гнилые доски обкрошил – и утек через чердак и вниз по водосточной трубе прямо под носом у дежурного. Ему, я полагаю, даже пригибаться не пришлось, прошел под окошком, и все дела. А еще один идиот, который стоял в дверях и курил под звездами, сообщил, что необыкновенного ночью случилось только то, что какой-то мальчишка околачивался, искал томившегося в узилище папашу, как объяснил жалобным детским голосочком. Идиот мальчишку шуганул и сам за шкирку за ворота вывел. И подзатыльник дал, чтобы тот бежал быстрее. Он и побежал. И привет вам.