Более грубый голос с оттенком жестокости в нем:

— Он спит?

— Нет, — ответила девушка.

— Да, — сказал я, но не был уверен, что они меня услышали — Орев порхал над синей водой, одно из его черных крыльев отливало синевой. На мгновение (если только на мгновение) он показался мне более реальным — черно-алая птица, летящая под тонкой золотой полосой Длинного солнца, — чем отвратительная комната-тюрьма на Зеленой, в которой я сидел, или чем заснеженный терновник, под которым я ютился вместе с Фавой. Возможно, я услышал скрип петель; теперь, когда весь этот ужас закончился и мы вернулись на Синюю, я не могу быть уверен.

Безусловно, я услышал удивленный возглас Фавы и недоверчивое восклицание Купуса:

— Черт побери!

Потом:

— Птиц взад!

Я открыл глаза. Орев был размером с четырехлетнего ребенка, с крыльями, которые казались оперенными руками; но он, как всегда, склонил голову набок, рассматривая меня одним глазом, черным как смоль:

— Хорош птиц?

— Хорошая птица, Орев. Я очень рад тебя видеть.

— Хорош Шелк!

— Он часто называет меня Шелком, — объяснил я Купусу. — Я считаю, что это имя его бывшего хозяина, человека, которого я намеревался привезти в мой город Новый Вайрон, но не привез. Сейчас Шелк стал аспектом Паса.

— Он выглядит совсем по-другому... — начала Фава.

— И ты тоже, — сказал я ей.

  — Еще один инхуми? — спросил Цептер.

— Я уверен, что это не так. Орев, иди сюда. Боюсь, ты слишком велик, чтобы сидеть сейчас на моем посохе. Тебе придется идти самому или лететь. Ты все еще можешь летать?

— Птиц летать!

— Сомневаюсь, но скоро увидим.

— Рыб голов?

Кивнув, я встал:

— Конечно, нам понадобится еда, если мы собираемся остаться здесь на неопределенный срок, и я очень сомневаюсь, что инхуми нас накормят.

Фава потерла руки:

— Я бы хотела поесть прямо сейчас. Немного салата с густым белым соусом, который Десина делает из яиц и оливкового масла, и, возможно, кусочек ростбифа и немножко хлеба с маслом. — Ее улыбка выражала все, чем она была — девушка и хитрый ум позади девушки, и оцепеневшая инхума (одетая, как куклы из раскрашенного дерева), которая мерзла рядом со мной под безлистными ветвями, покрытыми снегом, сквозь который тут и там торчали игловидные черные острия.

— Дев вещь? — Орев был явно озадачен.

— Я бы не отказался, — сказал я Фаве. — Но если ты ждешь, что я сотворю его для тебя из воздуха, то будешь разочарована.

— О, нет. Мне просто интересно, что ты думаешь о ростбифе. Не очень большой и достаточно прожаренный, пожалуйста.

Цептер кивнул — кивок человека, который серьезно относится к еде:

— В последнем я с вами полностью согласен, Мора.

— Надеюсь, вы будете согласны с ней и в других делах, — сказал я ему. — Она поддерживает Бланко и Инклито...

— Папу? Конечно!

— Для начала. Вы выступаете против обоих, лейтенант Цептер — или, по крайней мере, вы выступали против них до сих пор. Сфидо, я не думаю, что с вашей стороны разумно позволять своей руке вот так блуждать по игломету.

Дородный лейтенант повернулся к нему с низким рычанием, которое могло бы исходить из горла большой и подозрительной собаки.

— Ваша преданность Дуко Ригоглио делает вам честь, — сказал я Сфидо, — но вы не сможете насильно добиться верности этих солдат.

— Когда мы вчера встречались, капитан, там было четверо ваших офицеров, — сказал я Купусу. — Лейтенант Цептер здесь с нами, что оставляет троих за бортом. — Я жестом указал на другую сторону комнаты. — Они там?

Он кивнул.

— Тогда позовите их. Нет, позовите всех.

Купус поднял левую руку, двигая ладонью по кругу:

— Все ко мне!

— Мы снова созовем общее собрание, — сказал я Сфидо. — А вам не приходило в голову, что эта девушка, я и все наемники из роты капитана Купуса могли бы каким-то образом вернуться на Синюю, оставив вас здесь?

Он молча посмотрел на меня и наконец покачал головой.

— Так и будет. Вы еще ничего не видели на Зеленой, капитан. Ничего за пределами этой комнаты. Когда вы будете спать в ее болотах и джунглях и увидите Город инхуми, эта мысль будет приходить вам в голову при каждом вздохе.

— Я не предам Солдо, — заявил Сфидо.

— Я не прошу вас об этом, — сказал я ему.

Орев подпрыгнул, его неуклюжие крылья замолотили по воздуху:

— Муж идти!

Я помахал им рукой:

— Лейтенант Карабин? Я не знаю имен ваших братьев-офицеров. Возможно, вы могли бы их представить.

— Я должен был бы сделать это сам, — сказал Купус. — Давайте, Карабин.

— Да, сэр. — Как и у Цептера, у него были щетинистые усы, но он был высокий и довольно стройный, а его волосы были черными. — Мы с вами еще не встречались официально, Раджан. — Он протянул мне руку, и я пожал ее.

— Это лейтенант Уоррен, а это лейтенант Уайт. Они из одного города. У нас не часто бывает два офицера из одного города.

Я пожал обоим руки:

— Могу я без обиды спросить, как наемник становится офицером?

— Нас выбирают наши люди, Раджан, — сказал Уайт. — Мы сформировали мой взвод, а потом выбрали сержантов и лейтенанта.

— Тебя? — спросила Фава, и он кивнул.

— Мы выбрали меня капитаном, как только определились с лейтенантами, — сказал Купус. — После этого Первый взвод должен был избрать одного из сержантов лейтенантом, а также выбрать нового сержанта.

К тому времени, как он закончил говорить, все мужчины собрались вокруг нас, что и было моей главной целью, когда я задал этот вопрос. Большинство из них смотрели на Орева, и я подождал еще немного, чтобы они удовлетворили свое любопытство, улыбаясь и кивая каждому, кто носил гаонский головной убор.

— Атас! — пробормотал Орев, и я кивнул. То, что я собирался сделать, или, по крайней мере, собирался попытаться сделать, было столь же рискованно, как позволить моим ногам свисать с носа воздушного корабля Тривигаунта; но мне нужно было понять степень моей власти над тем, что я тогда считал кошмаром, который разделял с Фавой, и это очертило бы ее, как ничто другое.

— Труперы, — начал я, — вы должны знать, почему я делаю то, что собираюсь делать, и чего я от вас жду. Я собираюсь все это объяснить, и это не займет много времени. Начнем с того, что мы находимся на Зеленой, зеленом витке, который вы видели в небе с тех пор, как были детьми. Зеленая — источник бурь и место размножения инхуми.