Хёвдинги были богатыми людьми. Один из них, «большой хёвдинг» Гудмунд, имел сотню домочадцев[1169]. Судя по «Саге о Курином Торире», местный хёвдинг первым всходил на прибывший торговый корабль и назначал цену за товары. Тем, кто не подчинялся его приказам, он не разрешал торговать, а то и присваивал их корабль. Многие хёвдинги смолоду были викингами, один из них, швед Олав, около 900 г. ограбил большой торговый город Хедебю. Богатый Торкель сын Эйольва из Лососьей Долины, «именитый муж», стал «могучим хёвдингом»[1170] и славился своей независимостью. Немало знатных людей искали удачи на военной службе за морем, в частности на Руси. В «Саге о Битве на Пустоши» (гл. XLIII) рассказывается о судьбе знатного Барди. После развода с «гордой Ауд», дочерью известного Снорри Годи, он уплыл на Русь, вступил там в княжескую дружину и воевал с находниками — норманнами. Все тамошние скандинавы его уважали и любили. Был он храбр и предприимчив, собрал собственную дружину, хорошо охранял «державу конунга [Руси]» и пал в битве, сражаясь до последнего вздоха.

В доме хёвдинга на Овечьей Горе было «отличное убранство, вся горница была завешана тканями, а поверх ткани висели щиты. Доспехи не висели [только] перед кроватями женщин. Сольвейг, хозяйка дома, незадолго перед этим родила дитя. Она только что поднялась с [родильного] ложа, а теперь лежала в горнице» вместе со своей дочерью Турид, [окруженная вниманием] «своей матери Вальгард и многих других людей»[1171].

Нередко хёвдинги вступали между собой в конфликты из-за земель и власти, из-за влияния на бондов. Сравнительно мирные периоды, когда междоусобицы стихали, были редкими. Известно, что в первой половине X в. в Исландии не было серьезных междоусобиц; считается, что это было заслугой одного из первопоселенцев — хёвдинга Торстейна Белого. Но, как мне представляется, этот относительный мир, скорее всего, объясняется наличием тогда свободных земель[1172].

Хёвдинги часто являлись годи местного капища, тогда это было как бы одним из званий хёвдинга. Годи — жрецы и смотрители капища[1173] — относились к старой знати. Изначально были представителями язычества, отстаивали его и как духовные пастыри, жрецы капища, прекратили свое существование только с внедрением церковной организации. Каждое рядовое капище имело свою округу — годорд, т. е. общину, включавшую от нескольких единиц до нескольких десятков дворов, хозяева которых ежегодно вносили годи средства на содержание капища. Это были бонды разного состояния. Таким образом, годи капища стоял во главе соответствующего годорда. Обычно годи был богатым и влиятельным человеком, в своем годорде он имел не только жреческую, но и светскую власть[1174], особенно с XI в., когда капища были разрушены, а годорд на время стал как бы территориальной единицей. В Исландии в каждой «четверти» было определенное число годордов: в конце X в. их было 39, после реформы 1005 г., т. е. после христианизации, их стало уже 42[1175]. Таким образом, годи имели и административную власть на местах.

О Торкеле Разгребале, годи Озерной Долины, в «Саге о Греттире» (XII в.) говорится, что он «человек очень влиятельный» (гл. XVI). И в «Саге об исландцах» годи еще фигурируют (гл. 6 и др.), и они по-прежнему авторитетны, а это уже XIII столетие.

В непрерывной борьбе за власть внутри элиты получение годорда кем-либо из ее представителей было дополнительным стимулом для усиления враждебных действий между соперниками. В «Саге о людях с Песчаного Берега» (гл. XV) так описан один из влиятельных годи: «Снорри был человек среднего роста, скорее худощав, хорош собой, с правильными чертами лица, светлокожий, со светлыми волосами и рыжей бородой. В повседневной жизни он сохранял невозмутимость: по нему трудно было увидеть, доволен он или нет. Он был умен и умел предвидеть многие вещи заранее. Он был мстителен и злопамятен; своим друзьям он помогал добрым советом, но недруги должны были опасаться его замыслов. Снорри смотрел за капищем; поэтому его называли Снорри Годи. Он рано сделался большим хёвдингом, но власти его сильно завидовали, ибо вокруг было много людей, считавших себя не менее знатными, чем он, но при этом превосходивших его силой и закаленных в испытаниях»[1176]. Судя по «Саге о Гисли», свою власть годи этот Снорри унаследовал после убийства его отца Торгрима.

Уместно заметить, что любая передача годорда, в том числе по наследству, обычно производилась при свидетелях[1177].

Годи объединял людей в рамках годорда, особенно когда речь шла о тинге, где выбирались местные старосты и, тем более, если нужно было выработать позицию для участия в выборах короля на общем тинге. О некоем годи Гримкеле прямо говорится, что он был главой местных бондов[1178].

Очевидно, что если хёвдинги стремились заполучить место годи, чтобы увеличить свои состояние и власть, то, став годи, человек превращался в хёвдинга местных бондов. Именно годи, на содержание «подведомственного» ему капища, люди данного годорда несли ежегодный налог. Если он ехал на тинг, его должны были сопровождать бонды, а отказавшийся платил штраф. Когда влиятельный хёвдинг и годи Хрольв, прозванный Торольвом за пристрастие к богу Тору, самолюбивый и решительный, рассорившись с норвежским королем, уехал на постоянное жительство в Исландию, он занял там обширные земли, построил роскошное капище и «поселил людей на занятой территории»[1179]. Иначе говоря, он и здесь стал годи, и здесь окружил себя зависимыми людьми.

В «Саге о сыновьях Дроплауг» рассказывается о человеке по имени Кетиль Гром; он, как и его брат, с которым они жили вместе, был богат и все время ездил по торговым делам. Дело происходило в начале X в. Случилось так, что у Кетиля в руках оказались особенно большие деньги, на которые он купил себе не только хутор, но также и годорд[1180]. Когда же Кетиль умер, его два сына поделили отцовское наследство следующим образом: один из них получил хутор отца, а другой — годорд[1181]. В другом случае годордом владели одновременно «Вальбранд с [его] сыном Торви»[1182]. То, что звание годи и годорды передавались в семье по наследству, следует из многих саг, и это правило действовало еще в конце XII в.[1183] Соответственно в составе родового наследства передавалась и известная власть над населением годорда[1184]. Годорд можно было не только купить, но и предоставить в пользование другому лицу, даже из другого рода, особенно если годи обеднел и/или больше не мог обеспечить защиту членам своего годорда, что был обязан делать. Т. е. в случае, если один годи не мог удержать власть и обеспечить порядок в полном объеме, он мог разделить ее с другим лицом (лицами) или передать ее совсем другому лицу[1185]. Но, возможно, совместное обладание годордом объяснялось какой-то другой причиной. Например, некие люди, которые «сообща владели годордом и были все людьми знатными», купили местный лес «для своих нужд на тинге»[1186], иначе говоря, превратили общинное владение в свою собственность на законном основании, видимо, благодаря власти в годорде, что и подчеркивает сага.