8 июня 5-е Управление РККА издало спецсообщение № 251807/сс, в котором сообщалось, что военный атташе в Литве майор И.М. Коротких доложил о задержке в литовской армии запасных 1906 года рождения, призванных в апреле 1940 г., и усилении боевой подготовки шаулистов, которым роздано оружие. Вместо очищения районов вокруг советских гарнизонов, арестовываются работающие в них литовские граждане, в результате население боится идти на работу в советские гарнизоны. Кроме того, полиция угрожает арестом поставщикам продовольствия для советских гарнизонов[1193]. В то же время советское руководство подчеркнуто лояльно вело себя по отношению к Латвии и Эстонии. 8 июня было подписано советско-эстонское соглашение об общих административных условиях пребывания на территории Эстонии вооруженных сил СССР, переговоры о котором начались еще в начале декабря 1939 г.[1194].

Со своей стороны Таллин также решил напомнить Москве о своей лояльности и 11 июня 1940 г. эстонский военный атташе полковник-лейтенант А. Синка посетил Отдел внешних сношений НКО, сообщив, что выделение участков под строительство для советских гарнизонов завершилось. Некоторые участки, намеченные по карте, на местности оказались не пригодными, и их пришлось заменить. Сославшись на пример германских военных успехов на Западе, Синка отметил, что «мы имеем пакт о взаимопомощи, но мы не имеем еще оперативной договоренности между нашими Генеральными штабами. Наша армия небольшая по численности, может быть еще недостаточно оснащена техническим вооружением, но драться она будет крепко. Если вы поможете нам своим вооружением, то наша армия будет достойной помощницей Красной Армии при попытке кого-либо затронуть наши общие интересы. Я Вам говорю совершенно откровенно, что наше командование и правительство не имеет никаких других намерений, кроме честного выполнения заключенного с вами пакта о взаимопомощи. По части взаимного обмена разведывательными данными полковник Цуканов и полковник Саарсен установили кое-какой контакт, но я не был еще представлен генералу Проскурову. Это дело надо закрепить и расширить в наших общих интересах»[1195]. 12 июня эстонский посланник в Москве сообщил в НКИД о том, что 10 июня правительство Эстонии утвердило подписанное 8 июня соглашение[1196].

Тем временем в ходе советско-литовских переговоров 9 июня В.М. Молотов поинтересовался успехами в расследовании литовской стороны и спросил, «признает ли Литовское правительство правильным точку зрения советского правительства на случай исчезновения в Литве советских военнослужащих». Убедившись, что никаких новых данных у литовской стороны нет, глава НКИД зачитал показания красноармейца Писарева и вновь повторил свои претензии. Новая просьба А. Меркиса о совместном расследовании инцидента была отвергнута Молотовым, который перешел к теме Балтийской Антанты, охарактеризовав ее как антисоветский военный союз, скрываемый от СССР. «Советское правительство не могло не обратить внимания на происходящую за его спиной подозрительную возню. Что-то там делают и даже не информируют об этом своего союзника – Советское правительство. А раз не информируют и прячут, значит что-то делают враждебное в отношении Советского Союза. В самом деле, говорит тов. Молотов, смотрите, что получается – Советское правительство передало Литве г. Вильно и Виленскую область, оно подписало со всеми тремя странами договоры взаимопомощи, то есть взяло на себя обязательство защищать их, а тут оказывается, за его же спиной Литва вступает в военный союз. Спрашивается, против кого он может быть направлен? Только против Советского Союза. Таким образом, в ответ на пролитовскую политику Советского Союза Литва встает на путь военного блока 3 стран, направленного против Советского Союза. Советское правительство не наивно, оно видит и понимает, куда все это направляется. Неужели Литва, идя на военное объединение с Эстонией и Латвией, думает этим путем укрепить свое положение. Наивные расчеты и к этому же не просоветские, а антисоветские». Возражения Меркиса, основанные на отсутствии каких-либо доказательств, и его предложение о привлечение к переговорам по этому вопросу представителей Латвии и Эстонии, были отведены Молотовым, считавшим, что это не юридический, а политический вопрос, требующий ответа[1197].

10 июня нарком внутренних дел направил И.В. Сталину, В.М. Молотову, К.Е. Ворошилову и С.К. Тимошенко сообщение № 2365/б/сс о том, что после двух первых дней растерянности после советской ноты литовские власти воспряли духом и успокаивают население, заявляя, что опасность со стороны Советского Союза миновала, так как «советское правительство доводами литовского правительства осталось довольно и даже извинилось перед Литвой». Националисты считают советскую ноту провокацией для того, чтобы под шумок войны на Западе захватить Литву и всю Прибалтику, заявляют, что Бутаев и другие красноармейцы были обычными дезертирами, которые выдумали «похищения», и выражают надежды на защиту со стороны Германии. По вопросу о переселении литовцев из БССР, А. Сметона предпочитает не торопиться, а хочет дождаться конца войны и при помощи Запада получить эти территории. В Литве распространяются слухи о том, что после победы на Западе, Германия собирается покончить с СССР. Местные немцы заявляют, что Германия позаботиться о них и о Литве[1198].

Тем временем советское руководство разрабатывало варианты требований, которые должны были быть предъявлены Литве. Так, в архиве В.М. Молотова сохранился первоначальный вариант этого документа, составленный, вероятно, между 11 и 14 июня:

«1. Вернуть командованию сов[етских] войск красноармейца Шутова.

2. Нач[альника] политич[еской] полиции Повилайтиса арестовать и предать суду.

3. Министра вну[тренних] дел Скучаса, по меньшей мере, сместить с занимаемого им поста.

4. Полностью и немедленно прекратить антисоветскую деятельность в стране, как пропагандистскую, так и всякую иную (в администрации, цензуре и т. д.).

5. Немедленно обеспечить: свободный доступ и свободную продажу в стране советской периодической печати и литературы; свободную демонстрацию советских кинофильмов; выпуск и продажу просоветской газеты на русском языке и все остальное, вытекающее из критики прошлого.

6. Теперешнему кабинету уйти в отставку.

7. Формирование нового кабинета поручить ген[ералу] Раштикису.

8. Ген[ералу] Раштикису предварительно согласовать новый состав кабинета с советским правительством.

9. Новому кабинету назначить на пост начальника политич[еской] полиции лояльного Советскому Союзу человека.