тоже двусложное и при этом с ударением на втором слоге (видимо, от общего тяготения русского ударения к середине слова), что не соответствует никаким образцам: итальянский дал бы двусложное Лаура, французский — двусложное Лора.

Расчлененно у Языкова рифмуются немецкие окончания на — ау друг с другом (и с русским сдвигом ударения): «А я попрежнему в Ганау Сижу, мне скука и тоска Среди чужого языка; И Гальм и Гейне и Ленау Передо мной…» Ср. у Сатина, «Ножка»: «Еще же были в Ортенау, У Иды, девы рейнских вод. Их память и теперь живет Там у народа, и по праву». Эти окончания скоро стали достоянием юмористической рифмовки. А. Белый в «Москве под ударом» цитирует «стихи 80‐х годов»: «У Николая Ивановича Стороженка / Ольга Ивановна, а у / Димитрия Карпыча женка / Едет на лето в Прерау»; а среди агитстихов 1945 года в «Крокодиле» я помню строчки: «С криком „мяу, мяу“ фрау Хочет вылезть из Бреслау… Невеселые дела у Немцев в городе Бреслау». Ср. такого же рода расчленение в «Моей именинной» Кирсанова: «Я люблю Amandus’а Zappelba-um’а! Если я не выйду замуж, то лишу себя ума!» Однако когда В. Инбер в стихотворении «Европейский конфликт» («Через год ли, два ли, Или через век Встретимся едва ли, Милый человек…») рифмует: «Погляжу на губы те, На вино Абрау: „Что ж вы не пригубите, Meine liebe Frau?“» — то эти дифтонги следует читать слитно, потому что они — на позиции мужской рифмы: все стихотворение прорифмовано по схеме ЖМЖМ или ДМДМ.

У Хармса в переводе «Плиха и Плюха» В. Буша в кальках с имясочетания Paul und Peter («Artig sitzen Paul und Peter…») сохраняется односложие, а в свободном употреблении — двусложие: «Вдруг из леса, точно ветер, Вылетают Пауль и Петер», — но: «Петер, Па-уль, Плих и Плюх Мчатся к дому во весь дух; А мышонок не сдается, прямо к Па-улю несется…»

5

Если дифтонг ау в русском стихотворном произношении все-таки сопротивляется распадению на два слога, то дифтонг уа распадается почти без сопротивления. Конечно, это связано с тем, что нисходящие дифтонги русскому языку знакомы, а восходящие в нем отсутствуют. Только у Мятлева односложное произношение преобладает над двусложным: «Завозились ле мушуар, Все кричат: Адье, бонсуар; Уж глядит д’ эн эль сурнуа Воатюрье мусье Бонуа» — и т. п. (заметим попутно это эль = œil). Иногда эта односложность подчеркивается написанием через о: «Уж воля де гранз-уазо» — но, видимо, это ощущается как вульгаризм, ср. в начале «Рассказа о русской кампании»: «Воеву, дескать, мадам…» Только слово вояж (и редкое вояжер) еще с XVIII века единообразно пишется через о; единственное исключение — в шуточном четверостишии («Жоре») Мандельштама: «Ву-аяжер арбуз украл Из сундука тамбур-мажора…» Однако уже у Мятлева появляются любопытные колебания, даже в рифмах: «Корольки детюрку-аз, Волоса а ла шинуаз; Кушая, ком де шануан, Здесь казенный аву-ан». Только у Мятлева мы находим колебание в слове туалет: ср. «Устремилась мне вослед, мой смотрела ту-алет…» и «Чемодан, туалет и ларчик Да дорожный самоварчик». У всех остальных это слово стремительно обрусело — вспомним «Онегина»: «В последнем вкусе ту-алетом…»

У всех остальных поэтов уа в один слог встречается лишь в виде единичных исключений — даже когда слова пишутся французскими буквами. Полежаев, отлично знавший французский язык и хорошо с него переводивший, тем не менее пишет в поэме «Царь охоты» (впрочем, нарочито вульгаризованной): «То в поле выходит Ro-i de la chass[e], И в ужас приходит Весенний бекас!.. Сорвет покров туманный с глаз И временам грядущим скажет: Il fut ro-i, mais …de la chass[e]». Точно так же, французскими буквами, но с русским двусложным произношением — в наши дни (альманах «Петрополь». 1990. № 2) Т. Милова, «Песенка об Андрее Ильиче»: «Слепой прозреет! И ослепнет От сих блистательных реформ! Ah! attendez-mo-i sous l’ orm[e], Что в переводе означает: Дождись меня под тем бревном…»

К. Чуковский отмечал у Блока односложное произношение троттуар (ср. еще «Кишат бесстыдные тротуары»; «Чтобы здесь, в ликованьи троттуара…»). Но Блок был в этом одинок. У Пастернака мы встречали ау, но не встречаем уа: «На троту-арах было скользко», «Песком полощут горло троту-ары». Больше того: даже в старинной французской фразе у него звучит это неожиданно вульгарное у-а («Город»):

Как неудавшийся пасьянс,

Как выпад карты неминучей:

Honny so-it qui mal y pens[e]:

Нас только ангел мог измучить.

(Правильно вписывалась бы эта строка в более короткий размер — как во французском стихотворении А. К. Толстого: «C’est donc vous, Monsieur Veillot (Honny soit qui mal y pense) Qui remettez en maillot Du pays l’ intelligence…»)

Точно так же Мандельштам писал в один слог Фауст, но только в два слога — парикмахер Франсу-а (рифма: обуян) и «Несравненный Виллон Франсуа» (рифма: права, с намеком на звук подлинного французского дифтонга; отмечено Ю. И. Левиным; ср. рифму Ап. Григорьева: философ jusque au bout des doigts — едва). Односложие в этом слове — только у Л. Лосева: «За ним Франсуа, страдая тиком, В беззвучном катится Пежо».

Точно так же Кузмин русскими буквами изображает манерное односложие:

Как радостна весна в апреле,

Как нам пленительна она!

В начале будущей недели

Пойдем сниматься к Буасона, —

а французскими — вульгарное двусложие («Дитя, не тянися…»):

Теперь твои губы, что сок земляники,

Щеки, что розы Glo-ire de Dijon…

(ср. у Мятлева: «Что глу-ар Наполеона?»).

Сравни также двусложное произношение, несмотря на графику: Ходасевич, «Звезды» — «Играют сгустки жировые На бедрах Eto-il[e] d’ amour» — (вспомним Маяковского: «В Париже площадь — и та Эту-аль, А звезды — сплошь эту-али»); иное, правильное чтение давало бы амфибрахический стих, не согласуемый с ямбом (разве что в рамках силлабики). То же у Брюсова, «На рынке белых бредов»: «И, войдя к Верхарну в Les So-irs, В рифмованном застенке Ждать, что в губы клюнет казуар, Насмешлив и застенчив». Это мало чем отличается от уже цитированных строк Н. Кроля: «Madam[e] Louis[e] — моя модистка, Monsieur Louis — мой co-iffeur!»

Когда в свое время с этим французским ya столкнулась немецкая поэзия, она точно так же стала его разлагать на два слога. У Шиллера в «Орлеанской деве» мы читаем: «Mein theurer König! Duno-is! Ist’s wahr?»; «(Die über) Das styg’sche Wasser der Lo-ir[e] dich führen»; «Durch Valo-is’ Geschlecht; es ist verworfen»; и даже «Der Sieger bei Po-iti-ers, Crequi» (восходящий дифтонг ie, не смущавший русских, смущал