вместе с посылкой должен будет доставить корреспонденцию Вам лично в руки. Рассчитываю на Вашу доброту и заботу о моей семье, обращаясь к Вам за любезностью продать предмет, который Вы найдете в посылке. Подозреваю, что Ваши связи позволят Вам сторговать лучшую цену, чем если я сам займусь продажей. К тому же Вам удастся совершить сделку, не привлекая лишнего внимания. Надеюсь по возвращении изложить Вам причины моих действий вкупе с некоторыми размышлениями философского толка, которые могут Вам показаться интересными. До тех пор доверьтесь мне.

Ваш любящий друг и покорный слуга,

Дж. Фрэзер

Глава 42

Генеральная репетиция

Бобби Хиггинс тревожно поглядывал на меня из-за кружки с пивом.

— Прошу прощения, мэм, — сказал он. — Но вы же не думаете подвергнуть меня еще какой-нибудь процедуре? Черви исчезли, в этом я уверен. А другое… ну, то, — он покраснел и заерзал по скамье, — там все в порядке. Я ем кучу бобов и регулярно пускаю газы, и больше никаких лезвий я не чувствую.

Джейми частенько говорил, что у меня все на лице написано, но проницательность Бобби меня впечатлила.

— Приятно слышать, — сказала я, уклоняясь от ответа. — У тебя цветущий вид, Бобби.

Так оно и было. Его бледность и истощенность исчезли, щеки алели здоровым румянцем, а глаза блестели. На ослепшем глазу не появилось бельма, и он не блуждал беспорядочно. У него должна была сохраниться способность различать цвет и формы предметов. Этот факт убедил меня в том, что первоначальный диагноз — частичное отслоение сетчатки — был верен.

Бобби слабо кивнул и отхлебнул из кружки, не отводя от меня глаз.

— Так и есть, мэм. Я отлично себя чувствую.

— Замечательно. Ты, случайно, не знаешь свой вес, Бобби?

Выражение опаски исчезло с его лица и сменилось сдержанной гордостью.

— Так уж вышло, что знаю, мэм. В прошлом месяце я перевозил овчину на речной порт для его светлости, там был торговец, у которого были весы, чтобы измерять табак, рис или куски индиго. Мы с еще парой ребят спорили, сколько весит то и это и… В общем, во мне десять стоунов и четыре фунта[103], мэм.

— Очень хорошо, — сказала я одобрительно. — Судя по всему, повар лорда Джона отлично тебя кормит.

Когда я впервые увидела парня, то в нем не могло быть больше ста десяти фунтов[104]. Сто сорок четыре фунта было все еще недостаточно для мужчины ростом в шесть футов, но тем не менее прогресс был налицо. К тому же было большой удачей, что он в точности знал свой вес.

Конечно, если я не поспешу, он легко наберет еще пару стоунов: миссис Баг вознамерилась превзойти индейского повара лорда Джона (о котором мы были наслышаны), так что в тарелке у Бобби уже оказались яйца, лук, оленина и кусочек свиного пирога, и это не говоря уже о корзинке ароматных кексов, стоявшей перед ним.

Лиззи, сидевшая рядом со мной, взяла один из них и намазала его маслом. Я с удовлетворением заметила, что у нее тоже вполне здоровый вид — на щеках румянец. Как бы то ни было, нужно будет не забыть взять у нее кровь, чтобы проверить активность малярийных паразитов. Я это проверну, когда она будет без сознания. Нет никакой возможности узнать ее точный вес, к сожалению, но она навряд ли весит больше семи стоунов[105], хрупкое создание.

Теперь Роджер и Бри на другой чаше весов… Роджер должен весить по крайней мере сто восемьдесят пять фунтов[106], Бри, наверное, сто пятьдесят[107]. Я взяла кекс, обдумывая, как лучше все устроить. Роджер, разумеется, согласится на это, если я его попрошу, но Бри… Здесь нужно проявить осторожность. В десять лет ей удалили гланды под наркозом, и все это ей не очень понравилось. Если она узнает, что я задумала, и станет высказываться на эту тему, то может спугнуть остальных подопытных кроликов.

Окрыленная своим успехом в изготовлении эфира, я не подумала о том, насколько сложно будет проверить мое изобретение на практике. Мистер Кристи вполне мог быть упрямым засранцем, как Джейми иногда его называл, но он был не одинок в своем неприятии перспективы внезапно оказаться без сознания.

Мне казалось, что отсутствие боли по умолчанию желанно, но не для людей, которые никогда с этим не сталкивались. У них не было подходящего контекста, в который они могли бы поместить такой опыт, и хотя они вряд ли считали эфир папистскими проделками, предложение целиком избавиться от боли расходилось с представлениями о священном устройстве мира.

К счастью, Бобби и Лиззи были целиком мне преданы, так что я была убеждена, что мне удастся уговорить их — или применить тонкую манипуляцию — на эксперимент. Если позже они отзовутся об этом положительно… Но отношения с арендаторами — это только полдела.

Моя идея была вызвана необходимостью испробовать эфир на нескольких субъектах, скрупулезно описывая результаты. Испуг перед рождением Анри-Кристиана продемонстрировал мне, насколько безалаберна была моя подготовка. Мне нужно было понимать, в какой пропорции с весом использовать эфир, насколько длительный эффект бывает от разных доз и какова глубина наркоза. Последнее, чего бы мне хотелось, — это проводить полостную операцию и, будучи по локоть в чьих-нибудь кишках, обнаружить, что пациент с воплем очнулся.

— Вы снова это делаете, мэм. — Бобби, неспешно уплетая ужин, изогнул бровь и сузил глаза, глядя на меня.

— Что? Что делаю? — Я изобразила невинность, принимаясь за кусок пирога со свининой.

— Наблюдаете за мной. Как удав за кроликом перед тем, как наброситься на него. Так ведь? — обратился он к Лиззи.

— Да, так, — согласилась Лиззи, лукаво мне улыбаясь. — Но так уж она смотрит. А из тебя получится большой кролик, Роджер. — Будучи шотландкой, она произнесла это слово с сильным акцентом, заставив Бобби рассмеяться и поперхнуться кексом.

Миссис Баг заботливо похлопала его по спине, Бобби судорожно глотал воздух с покрасневшим лицом.

— Ну, что стряслось с ним на этот раз? — спросила она, обойдя его и c подозрением сощурив глаза. — У тебя опять запоры, парень?

— Опять? — спросила я.

— О нет, мэм, — прохрипел