неожиданность порождает панику. Если галеоны смогут нанести достаточный урон и посеять достаточную панику, южные силы вполне могут повернуть назад, даже если их фактические потери будут менее чем сокрушительными. В этот момент галеоны могут вернуться в родные воды, что позволит вам сконцентрировать все свои силы против северных сил.

- Предполагая, что наши собственные галеры смогут успешно играть с ними в пятнашки, пока галеоны не вернутся, - сказал Грей-Харбор. Епископ посмотрел на него, и первый советник криво улыбнулся. - Я когда-то был морским офицером, ваше преосвященство, и каждый морской офицер знает, что первый закон боя заключается в том, что то, что может пойти не так, пойдет не так.

- Верно, - сказал Хааралд. - Но этот закон применим к обеим сторонам.

- Это достаточно справедливо, - признал Грей-Харбор.

- Должно быть, я в чем-то замешан, если ты готов это признать, Рейджис! - сказал король со смехом. Затем он встряхнулся и более трезво оглядел зал совета.

- Уверен, что есть много моментов, которые нам нужно будет уточнить, - сказал он, - но я думал о том, как поступить с Доларом, с тех пор, как Мерлин впервые предупредил нас, что Тринейр разговаривает с Ранилдом. Я убежден, что это наш лучший ответ. И я также убежден, что крайне важно, чтобы наши капитаны и наши экипажи были настолько уверенными и мотивированными, насколько это возможно. Особенно учитывая возможность того, что может просочиться наружу тот факт, что совет викариев действительно стоит за всем этим, что бы там ни говорилось,. Даже самые стойкие люди будут испытывать некоторые угрызения совести, если они подумают, что Мать-Церковь решила, что нас нужно сокрушить.

- Имея это в виду, я думаю, что мне будет необходимо принять личное командование нашим галерным флотом. О, - он махнул рукой, когда Грей-Харбор напрягся в своем кресле, - я знаю, что прошли годы с тех пор, как я служил на флоте, Рейджис! Я не буду пытаться осуществлять фактическое тактическое командование. Это будет зависеть от Брайана - вот почему он верховный адмирал! Но для наших людей будет важно знать, что я рядом с ними, живу или умираю.

- Ваше величество, если с вами что-то случится... - начал Грей-Харбор, но король покачал головой.

- Если нам не удастся победить эту комбинацию сил, и победить ее решительно, все кончено, Рейджис, - тихо сказал он. - Мы должны, по крайней мере, выиграть еще шесть месяцев или год, более предпочтительно два или три года, чтобы ввести в эксплуатацию больше новых кораблей. И, если они победят нас, не имеет значения, где я буду, когда это произойдет. Если мое присутствие там, если знание того, что я с ними, помогает нашим людям бороться более эффективно - и ты так же хорошо, как и я, знаешь, что так и будет - тогда я должен быть там.

Грей-Харбор долго молча смотрел в жесткие, непреклонные глаза своего монарха. Затем его собственные глаза опустились.

- А я, отец? - спросил Кэйлеб, нарушая молчание.

- А ты, сын мой, - серьезно сказал король Хааралд, твердо встретив взгляд Кэйлеба, - будешь с адмиралом Стейнейром - и Мерлином - с флотом галеонов.

Глаза Кэйлеба заблестели. С другой стороны, Грей-Харбор, казалось, колебался на грани нового протеста, и король улыбнулся ему без всякого юмора.

- Все, что я только что сказал о важности боевого духа наших галер, еще больше относится к флоту галеонов, Рейджис, - сказал он. - Какими бы уверенными они ни были, никто никогда не сражался в битве, подобной этой, и они будут в гораздо худшем меньшинстве, чем галерный флот. Им понадобится кто-то из королевского дома, а Кэйлеб провел последний год, изучая все, что можно знать о новых кораблях и новой артиллерии.

- А я, ваше величество? - очень тихо спросил Грей-Харбор. - Как я вписываюсь в эту вашу главную стратегию?

- Ты останешься именно там, чего ты боишься, - печально сказал Хааралд. - Прямо здесь, в Теллесберге, как глава тайного совета и как регент Жана, если что-то случится с Кэйлебом и мной.

- Ваше величество, пожалуйста, я... - начал Грей-Харбор, но Хааралд снова покачал головой.

- Нет, Рейджис. Ты нужен мне здесь.

Грей-Харбор, казалось, был готов продолжить, но затем он остановил себя и склонил голову в молчаливой покорности.

- Спасибо, - тихо сказал Хааралд. Затем он резко усмехнулся. Грей-Харбор снова поднял глаза на звук, и король улыбнулся ему.

- Знаю, это было не то, что ты хотел услышать, Рейджис, - сказал он. - Зато у меня есть для тебя маленькое угощение. Ну, для тебя и Бинжэймина.

Он улыбнулся Уэйв-Тандеру, который до сих пор сидел молча. Опыт барона лежал в других областях, нежели в большой морской стратегии, и он знал это. Но теперь его глаза заблестели, и он выпрямился в своем кресле, и король снова усмехнулся, увидев свидетельство его рвения.

- При сложившихся обстоятельствах, - сказал он, - я не вижу особой выгоды в том, чтобы позволить шпионам Гектора и Нармана продолжать действовать в Чарисе. Я бы хотел подождать еще две или три пятидневки, просто на случай, если мы упустим кого-то, кто умудрится сбежать в Эмерэлд до того, как мы будем готовы. Но, начиная с... двенадцати дней после сегодняшнего, у вас двоих есть мое разрешение взять каждого шпиона, которого смогли идентифицировать вы с Мерлином.

ОКТЯБРЬ, Год Божий 891

I

Залив Горэт,

королевство Долар

Над темно-синей водой залива Горэт зазвучали трубы, и резкие, ответные выкрики команд раздались по палубам собравшихся сил доларского флота. Белые бури морских птиц и разноцветные тучи прибрежных виверн носились взад и вперед по переполненной гавани в оглушительном грохоте крыльев, пронзительных криках и резком свисте. Резкий ветер и тонкие высокие полосы облаков придавали небу осеннюю синеву, а широкие воды залива никогда прежде не видели такого скопления военных кораблей. Зеленая виверна на красном знамени королевства резко хлопала на порывистом ветру, командные ленты развевались на мачтах флагманов эскадры, и, несмотря ни на что, адмирал Ливис Гардинир, граф Тирск, почувствовал прилив гордости при виде такой мощи.

Однако мгновение спустя это превратилось во что-то гораздо менее приятное, когда он перевел взгляд на галеру "Кинг Ранилд". На возвышающемся корабле с высокими бортами развевался командный флаг "адмирала" Мэйликея, и при виде этого Тирск почувствовал внезапное искушение